Хотя бы эту радость он мог ей подарить.
— Может, тебе будет приятно узнать, что Виктория не станет возражать, если мы прогуляемся по саду Осборна?
Глаза Арианы стали огромными, словно блюдца.
— Правда?
— Правда. Королева уже много лет дружит с нашей семьей.
— Действительно. Как я могла забыть? Ее величество издала указ о нашем браке.
Трентон кинул быстрый взгляд на Ариану, ожидая увидеть следы горечи или сожаления на ее лице. Но не увидел ничего подобного.
— Да, издала. Но то был не просто дружеский жест. — Сам не зная почему, он неожиданно почувствовал необходимость открыть Ариане часть правды. — На следующий день после бала у Ковингтонов лодка принцессы Беатрис перевернулась в заливе Осборн. Я случайно оказался поблизости и услышал крик о помощи.
— Ты спас принцессу?
— Не произошло ничего страшного. Тем не менее, Виктория была чрезвычайно благодарна и настояла на том, чтобы выполнить мое самое сокровенное желание. Я хотел только одного — отомстить твоей семье за то, что она разрушила мою жизнь. Отсюда — указ.
Он подождал.
— Тогда я должна принести королеве свою благодарность, так как без ее вмешательства мы никогда не поженились бы.
Ариана одарила его мимолетной ослепительной улыбкой.
Клубок противоречивых эмоций возник в груди Трентона. Он открыл было рот, чтобы ответить, но не успел.
— Трентон. — Ариана прижала палец к губам и, склонив голову набок, принялась внимательно слушать.
— Что? Я слышу только…
— Это кукушка! Бежим! — Она схватила его за руку и настойчиво потащила за собой. — Быстро! — Приподняв юбки, она бросилась вдоль берега прочь от громкого птичьего крика и бежала до тех пор, пока, наконец, не упала на песок в четверти мили дальше на север.
— В чем дело? — Трентон с легкостью догнал жену и опустился рядом с ней.
— Разве ты не слышал кукушку?
— Конечно слышал. Разве может кто-нибудь не заметить этот настойчивый крик.
— У нее есть причина повторяться — таким образом она приносит нам удачу.
— Теперь я действительно не знаю, что подумать.
Трентон рассеянно стряхнул влажный песок с платья Арианы.
— Неужели никто никогда не рассказывал тебе эту легенду? — Голос ее прозвучал с изумлением и сочувствием, словно Трентон был лишен чего-то невероятно значительного. — Когда ты услышишь крик кукушки, то должен бежать и считать каждый крик до тех пор, пока не перестанешь его слышать. Сколько ты насчитаешь, столько лет добавится к твоей жизни. — Ариана посмотрела на небо. — Лето почти закончилось. Я теперь редко вижу кукушек. Эта прилетела с единственной целью — даровать нам время, чтобы насладиться всем этим великолепием.
Трентон вытянул перед собой ноги.
— Истинное чудо, — сухо заметил он. — Скажи мне, туманный ангел, сколько в целом лет добавили к твоей жизни кукушки, принимая во внимание тот факт, что это, возможно, пятидесятая кукушка, которую ты увидела?
— Ты не веришь мне?
Он повернулся, огорченный разочарованием в ее голосе:
— Не в тебе дело, Ариана. Я вообще мало чему верю.
— Знаю, — печально сказала она. — Но чего я не понимаю — так это почему цинизм так глубоко проник тебе в душу. В твоей жизни было много хорошего. Тебя же не всегда переполняла ненависть.
— Нет… не всегда. — Тень печали затуманила его лицо и отразилась в голосе.
— Дастин — замечательный брат, — настойчиво продолжала Ариана, не обращая внимания на тревожный предостерегающий трепет, пробежавший по позвоночнику. — Он, безусловно, должен приносить тебе радость.
— Дастин в последние годы был для меня своего рода спасательным кругом. Он не только прекрасный брат, но и лучший из друзей.
— Счастливец. Стоит пожертвовать многим рада таких проникнутых любовью отношений.
Печаль в ее голосе нарушила обычную сдержанность Трентона, у него неожиданно возникло желание ее утешить.
— Мне кажется, Тереза предана тебе, словно родная мать.
При упоминании имени Терезы на губах Арканы появилась нежная улыбка.
— Да, предана. Я ей ужасно благодарна… Она дарит мне не только любовь, но и помогает сохранять душевное равновесие. — Ариана бросила на Трентона озорной взгляд. — Возможно, ты не заметил, но я порой теряю ощущение реальности.
— Разве? Как странно, — в том же тоне отозвался Трентон. — Когда же это происходит? Когда ты гоняешься за птицами?
— Или за фантазиями, манящими меня. — Она обхватила колени руками. — Порой мечты предпочтительнее реальности.
Он тотчас же стал серьезным.
— Неужели твоя жизнь была такой трудной?
— О нет. Не трудной. Мне позволяли жить так, как я хочу, не предъявляя почти никаких требований. — Ариана подняла горсть песка и принялась медленно просеивать его, пока говорила, вспоминая детство. И оно, словно поток песчинок, просыпалось между пальцев. — Думаю, мне всегда хотелось чего-то явно своего, что помогло бы утвердить мою индивидуальность. После смерти мамы и папы меня как будто понесло течением. Бакстер и Ванесса были уже почти взрослыми. Их жизненный путь определился. Бакстер — блестящий бизнесмен, которому предстояло управлять имуществом Колдуэллов. Ванесса стала красавицей, признанной в обществе образцом изящества и обаяния. А я? Я не отличалась ни блестящим умом, ни красотой, короче говоря, была вполне заурядной, и мне следовало самой найти для себя надлежащее место в жизни. Я так и сделала, когда стала старше. Я открыла для себя красоты природы и никогда не жалела об этом.
С философским спокойствием пожав плечами, она повернулась к Трентону, и ее ошеломило выражение сдерживаемой ярости на его лице. Она внезапно поняла значение своих слов.
— Извини, Трентон. Я не хотела заводить разговор о Ванессе.
— Как ты можешь так думать? — сердито перебил Трентон.
— Как думать?
— Что ты посредственность, что твои брат и сестра были выше тебя и достойны зависти. Боже, Ариана, неужели ты не знаешь правды? Твой блистательный брат не сделал ничего лучшего, кроме как промотал семейное состояние, — выпалил Трентон, прежде чем успел обдумать свои слова.
— Он не хотел. Это только потому…
— А что касается Ванессы… — Слова срывались с губ Трентона, словно сами по себе. — Да, твоя сестра было ослепительно красивой женщиной, но и только. Твоя красота гораздо живее, ярче. Неужели ты сама не видишь? — Он в изумлении покачал головой. — Ты и вправду не видишь? Ты совершенно не осознаешь, какая ты невероятно красивая, какая умная, какая непохожая на других? Черт побери, Ариана, в тебе нет ничего посредственного!
— Не надо, Трентон. — Ариана решительно поднялась и повернулась к нему спиной. — Не лги мне. Я могу смириться с твоими тайнами, но не вынесу твою ложь. Я прекрасно знаю, что собой представляю, и не могу сравниться ни с Бакстером, ни с Ванессой. Я недостаточно практична, чтобы можно было считать меня умной… Постоянно витаю в облаках. И хотя я довольно приятна на вид, но никогда не смогу сравниться по красоте с Ванессой. Так что давай не будем притворяться.
