Мистер и миссис Уолтер находились поближе к камину. Выпрямившись, Эллен сидела на скамеечке, а ее муж, стоя рядом, воодушевленно выводил химическим карандашом в записной книжке, то и дело, обращаясь туманным взором к потолку, словно там обитала крылатая муза. Он и впрямь выглядел бесцветным: тощий, сутулый, с жиденькими серыми волосиками, зачесанными вперед на блестящую залысину, — и если бы не одухотворенный блеск в глазах, в нем не было бы ничего, что обращало внимание. На его фоне бледная Эллен казалась привлекательной. Она была стройной молодой женщиной с аристократическими чертами лица и уставшими глазами. Ее можно было бы назвать красивой, если бы она не была чересчур болезненной и вялой. Одета она была скромно, но со вкусом, в крепово-сизое платье с кружевным воротничком и приколотой на худой груди брошью, которая немного оживляла ее. Ноги женщины были закрыты пушистой шалью, худые руки с синими венами безжизненно лежали на коленях. После мимолетного замешательства, вызванного нашим появлением, она тепло улыбнулась нам.
И, наконец, в одном из кресел, восседала леди Элеонора Редлифф. Несмотря на совершенно седые волосы и глубокие властные морщины у рта, никто бы не осмелился назвать ее старой. С царственной осанкой и твердокаменной уверенностью на лице в свете каминного огня она выглядела весьма эффектно. Вокруг морщинистой шеи обвивалось ожерелье, должно быть, бриллиантовое. На запястьях и узловатых пальцах сверкали россыпи камней — их было так много, что блеск ослеплял даже с такого расстояния. Голову, словно императорская корона, венчала крохотная круглая шляпка с петушиными перьями, приколотыми массивной янтарной брошью.
Леди Элеонора едва ли заинтересовалась мной. Удостоив меня беглым осмотром, завершившимся не в мою пользу, она переключила свое внимание на тетю Гризельду. Ее, очевидно, привлекло то творческое безобразие на голове тетушки, которое гордо именовалось шляпой. И хотя на лице леди Элеоноры не отразилось никаких чувств, я была уверена, что она осталась неравнодушна к широкополому чудовищу, и, не удивительно, что уже в следующий миг обе женщины обменялись оценивающими взглядами.
Графа Китчестера нигде не было. Но перед камином стояло еще одно высокое кресло, развернутое к нам спинкой, и меня не оставляло навязчивое подозрение, что старик находится именно в нем, по каким-то причинам оттягивая нашу с ним встречу. Я невольно сверлила глазами кресло, и непонятное беспокойство все больше овладевало мной.
— Добро пожаловать в замок Китчестер, Найтингейл! — в напряженной тишине слабый голос Эллен прозвучал неожиданно громко. — Я узнала тебя сразу. Ты так похожа на Эдварда.
Все, кроме ее мужа, повернулись к ней, единственной, кто посмел прервать затянувшееся молчание.
— Я Эллен Уолтер, кузина твоего отца. А это мой муж Мэтью. Мы рады, что ты наконец-то…
— Достаточно, Эллен! — властно прервала ее леди Элеонора. — Уверена, мисс Сноу уже оценила твое гостеприимство.
Миссис Уолтер побледнела еще сильнее, чем была и, пытаясь скрыть неловкость, закашлялась в батистовый платочек. Ее мать брезгливо поморщилась, словно звук кашля вызывал в ней отвращение, и обратилась к тете Гризельде, демонстративно проигнорировав меня.
— Мисс Уилоуби, полагаю, вы хорошо доехали? Мы редко принимаем гостей, и еще реже отправляем за ними экипаж.
Это был явный намек на наше стесненное положение, и если леди Элеонора хотела смутить этим тетушку, то не достигла своей цели. Тетя очень любезно ответила, что кучер, как и следует путному слуге, безупречно выполнил свои обязанности, и что многие могли бы поучиться у него хорошим манерам. Судя по красным гневным пятнам, появившимся на щеках леди Редлифф, этот намек имел гораздо больший успех. Элеонора поняла, что в лице мисс Уилоуби встретила сильного противника, и в ответ лишь едва кивнула, переведя взгляд на стоявшее спинкой к нам кресло. Она будто укоризненно смотрела на кого-то, и у меня все больше крепло подозрение, что там действительно сидит старый граф. Когда же леди Редлифф осуждающе заговорила, обращаясь к креслу, в этом не осталось никаких сомнений.
— Лемуэл Эдвард Вильм Сноу, восемнадцатый граф Китчестер! Отчего же вы не торопитесь продемонстрировать гостям хорошие манеры и, как подобает, встретить свою внучку? Мы все в большом замешательстве. Ведь это ваши гости!
— Я трушу, как нашкодивший мальчишка! — услышала я хорошо знакомый каркающий голос, эхом разнесшийся по залу.
От неожиданности у меня подогнулись колени, и я схватилась за тетушку, чтобы не упасть. Она озадачено спросила, в чем дело. Но я была слишком потрясена, чтобы отвечать. Да и вряд ли смогла бы выдать что-нибудь внятное.
— …Прячусь и тяну время, боясь услышать обвинительный приговор за свою проделку, — тем временем грохотал голос. — И надеюсь, что баловство не обернется мне наказанием…
Я видела, что никто не понимает о чем разглагольствует маленький старик, появившийся из-за кресла. Он был в синем вельветовом сюртуке и таких же штанах, зеленой рубашке и с шелковым красным платком, повязанным на тощей шее кривым узлом. В этой одежде старик выглядел еще смешнее, чем в привычном зеленом сюртуке, и напоминал одряхлевшего линялого попугая. Но ни в его глазах, ни в глазах окружающих не было ни тени смеха. Прежде озорное морщинистое личико старика сейчас было сурово и надменно. Мы, не мигая, уставились друг на друга, и мне показалась, что прошла целая вечность, прежде чем я смогла заговорить.
— Вы любите дурачить людей, мистер Лемуэл, и уверяю вас, в этом вы настоящий гений!
Я слишком негодовала, чтобы помнить о собравшихся в зале людях. Поэтому, слегка растерялась, когда тетя и леди Элеонора почти одновременно воскликнули:
— Вы знакомы?
Но ни я, ни граф не ответили им. Зато это вмешательство охладило меня. Все-таки я считала себя достаточно разумным человеком, чтобы устраивать безобразные скандалы. Опомнившись, я взяла себя в руки и уже достаточно спокойно обратилась к старику.
— Зачем вы сделали это?
Старик выразительно глянул на меня.
— Ты хотела все узнать! А я захотел доставить себе удовольствие и рассказать тебе обо всем.
— Вы все разыграли как по нотам. Теперь я понимаю, почему вы не хотели торопиться с рассказом о графе Китчестере и предлагали оставить его на десерт. Ну что ж "десерт" получился весьма эффектным и, надо сказать, поучительным.
— Нет, это не десерт, Найтингейл. Я обещал, что ты узнаешь все о графе, но я не могу выполнить это, будучи мистером Лемуэлом.
— Тогда почему вам просто не признаться? Зачем нужен был этот спектакль?… Ах, ну да, понимаю, вы нашли способ развлечься. Ваша жизнь слишком пуста и слишком скучна, чтобы пренебрегать таким подарком судьбы!
