— Прямо скажем, неудачное было замужество. Совершенно они не подходили друг другу…
— Нора, не перегибай!
— Они поженились по любви! — отрезала я — И я не видела ни одну семью, где бы муж и жена так понимали и уважали друг друга.
— А где Дамьян? — нарочито громко спросила Джессика и дерзко добавила. — Он опять пренебрег вашим приказом, граф?
Она взяла фужер вина и откинулась на спинку стула, оглядывая собравшихся за столом. Я мельком подумала, что это ее любимая поза. Но меня поразили ее слова. Я только сейчас поняла, что из-за всех сегодняшних переживаний я совсем забыла о Дамьяне. Занятая мыслями о графе Китчестере, я даже не подумала, что могу встретить его здесь. Застигнутая врасплох этим открытием, я оцепенела и уставилась на арочный вход, ожидая, что вот-вот появится Дамьян, как всегда наглый и надменный.
Словно издалека до меня долетели слова Джессики:
— Граф приказал всем сегодня собраться. Сказал, что ожидает к обеду гостей, но, увы, не назвал имен. Если бы Дамьян знал, кого ожидает граф, то был бы сейчас с нами.
— Почему же, мисс Рассел? — спросила я, не удержавшись.
— Поверьте, ему будет крайне любопытно познакомиться с внучкой графа. Тем более, найдется над чем поразмышлять после такого неожиданного для него поворота судьбы.
— Джессика, оставь свои шпильки. Мисс Сноу они не понятны.
— Что вы, леди Редлифф, очень даже понятны, — ответила я.
Проигнорировав меня, старуха переключилась на Жаннин.
— Так, где же все-таки мальчишка? Уж вы-то должны знать, милочка.
— Он уехал.
— Как уехал? Куда? Лемуэл, что он задумал на этот раз? Мальчишка совершенно самоволен и пренебрегает всеми правилами приличия!
Мне показалось, что в глазах старика зажглись насмешливые огоньки.
— Он в Лондоне, Нора. Уехал еще рано утром. Если честно, Дамьян не знает, что у нас гости. Я не говорил ему.
— Но что он там забыл? Опять попал в какую-нибудь щекотливую историйку?
— На этот раз ты ошиблась. Он закупает инструменты и оборудование.
— О, боже, тратит наши деньги на свои бредовые идеи!?
— Мама, его идеи вовсе не бредовые! Они действительно принесут пользу Китчестеру.
— Что ты в них понимаешь?!
— О, кое-что, совсем немного, что рассказал Дамьян.
Было странно наблюдать, как вялая миссис Уолтер в один миг оживилась. Она выпрямилась, и на щеках появился легкий румянец.
— У него множество замечательных планов! — сказала она с чувством. — По его словам, они помогут нам вновь встать на ноги. Я не совсем представляю, что он задумал, но это грандиозно и требует огромных усилий… Он хочет расчистить ту землю, что еще осталась в наших владениях, и построить оранжереи для овощей. По-моему, он намерен заключить договоры с заведениями в городах и им поставлять продукты.
— Это позор! — воскликнула леди Элеонора. — Невозможно представить, что графские земли подвергнутся такому чудовищному осквернению. Китчестер — не индийская плантация и не ферма! Немыслимо, чтобы такая старинная семья, чей предок достойно служил самому Завоевателю, могла опуститься до такого непотребства! Представляю, Лемуэл, какое прозвище дадут тебе эти деревенщины: граф-батрак или граф-бобовое зернышко!
— Посмотрим, как ты заговоришь, когда мальчик получит первую прибыль, — ответил старик и коварно усмехнулся.
— Эти смелые идеи однозначно перспективны! — поддержала его тетя. — Когда есть земля, которая может прокормить, грех выращивать на ней бурьян.
— Вы знаете, он посещал семинары в Лондоне, — продолжила тем временем Эллен. — И ездил на какие-то крупные фермерские угодья, где несколько месяцев трудился вместе с рабочими и изучал ведение сельского хозяйства.
— Если Дамьян чем-то увлечен, то идет напролом, — вставила Жаннин.
Она только что расправилась со второй порцией утки и вареного картофеля с мятным соусом и теперь старательно вытирала жирные губы салфеткой, оставляя на ней масляные пятна.
— Ему всегда чего-то не хватало, и он стремился к большему. Из-за этого он увлекался не совсем подходящими вещами и попадал в неприятности. Я даже не представляю, во скольких преступных историях замешан мой сын! Именно из-за него я оставила сцену. Чтобы быть поближе к моему мальчику, ведь ему так не хватало материнской любви.
— Но, Жаннин, ты должна признать, что он изменился. Его уже давно не занимают шалости, и он отказался от своих… грубых наклонностей, — тихо проговорила Эллен. Она тяжело дышала, то и дело, прикладывая к губам платок, и длинные, не свойственные ей речи, казалось, отняли у нее последние силы. — Он любит Китчестер и никогда не предаст его. Это его дом!
— Я согласна с тобой, — вместо Жаннин ответила леди Редлифф, — мальчик больше внимания стал уделять серьезным вещам. Надеюсь, из его затей получится что-нибудь путное. Если же нет, мы будем посмешищем во всех уважаемых домах Англии… И тебе не стоит так напрягаться, иначе опять сляжешь с нервным расстройством. А сейчас, будь добра, забери своего новоиспеченного поэта и отправляйся наверх. На тебя смотреть без слез невозможно — покойники и то здоровее выглядят!
— Но, мама…
— Уверена, гости и твой дядя поймут тебя.
Властным жестом леди Элеонора дала понять, что разговор окончен. Она отвернулась от дочери и подозвала к себе миссис Гривз, которая в этот момент внесла на широком подносе фарфоровый сервиз и готовилась разливать чай. Твердым шепотом Элеонора принялась отчитывать ее за жирную утку и суп, в котором оказалось слишком много перловой крупы.
Сложив аккуратным квадратом льняную салфетку, Эллен, не поднимая глаз, медленно вышла из-за стола и, извинившись перед нами, окликнула мужа. Тот сидел с отсутствующим видом и даже не дотронулся до еды, только пощипал кусочек хлеба и отхлебнул малость вина. Его губы быстро шевелились в беззвучном декламировании, а рука периодически вылетала вперед в подражании торжественным жестам поэтов. На оклик жены он никак не отреагировал. Эллен дотронулась до его плеча и, наклонившись, зашептала на ухо, после чего он вылез из-за стола и, как сомнамбула, поплелся к арке, даже не попрощавшись.
Когда они скрылись, Жаннин завела ничего не значащую беседу.
— В замке бывают сквозняки, но не в это время года.
— Когда дуют ветры, по нашим коридорам можно плыть как под парусами, — поддержал дед.
— Все не так страшно, — добавила сухо Элеонора. — Еще не зима.
— Когда я впервые приехала сюда, — внесла свою лепту мисс Рассел, — было холодно и ветрено. Помню, я боялась, что слягу с простудой.
По этому руслу разговор шел в течение всего чая, и в атмосфере ощущалась напряженность.
