о завещании, он её обездвижил, обезоружил, ей хотелось прыгнуть в глубокую реку лишь бы не встречаться с ним и не видеть злого выражения лица, насквозь прожигающих синих глаз.
По утру, Марьяна как обычно едва открыв глаза невольно захотела поцеловать крестную, а затем память ударила не хуже плётки осознавая что той уже нет в живых. Поджав губы она почувствовала как защипали от слёз глаза, а от разговора с Андреем ей не спалось до полуночи. Сначала заняла разговором Фрося, затем сон никак не шёл и под конец Мари уткнувшись в подушку принялась оплакивать Анну Степановну с новой силой.
Едва одевшись она стояла перед зеркалом рассматривая своё отражение. Большие зелёные глаза раскраснелись от бесконечных слёз, лицо приняло землистый оттенок от страданий и кожу не украшали бессонные ночи, Мари вспомнила какой веселой и бойкой она была при жизни крёстной. Она резко отвернулась, не желая более смотреть на себя и принялась заплетать волосы в косу.
Она вздрогнула когда дверь резко открылась и появился Андрей. Он по-хозяйки захлопнул створку и посмотрел на перепуганную Марьяну, что так продолжила стоять держа полу распущенные волосы в руках.
— Спишь как барыня до обеда? — Резко начал он и нахмурив брови, шагнул к ней.
— Нет, уже давно проснулась, просто не хочется ничего без крёстной, — обронила она, наскоро перевязав рыжую косу чёрной атласной лентой.
— Довольно изображать убитую горем родственницу, надобно найти тебе применение, — вскинув точёный подбородок прочеканил он.
— Андрей Петрович, но я любила вашу мать, — осмелев заявила Марьяна. — Вы можете мне не верить, но мою любовь и верность Анне Степановне отнять вы не сможете.
— А ты не такая уж и тихоня, — вскинув чёрные брови ухмыльнулся он. — Я уже знаю как с тобой поступить.
— Что вы задумали? — Испуганно спросила она.
— Время, — Иронично протянул он, наслаждаясь её страхом, — всему свое время. Но разговор не о том. Где та шкатулка, что была у матери на столике перед её кончиной?
— Бог с вами, Андрей Петрович, — закачала Мари головой, — я ничего не брала.
— Полно прикидываться ягнёнком, — бросил он сверкая яростно глазами, которые прожигали сердце Мари насквозь, — ты взяла её, иначе куда ей деться.
— Я не знаю, — хлопая глазами твердила она, — не знаю, я не брала, можете обыскать мою спальню.
— Что ж, ты меня не убедила, — прочеканил он, — я не верю не единому твоему слову.
Он развернулся к выходу, для него разговор был окончен, только Мари растерянно кусала губы. Эти обвинения окончательно её добили и его загадочность кричала что добра от него ждать не придётся, она поняла — терять ей нечего.
— Завещание, — громко произнесла она, — Анна Степановна оставила мне наследство и я знаю вы забрали бумагу. — Да, — он нехотя развернулся к взбудораженной Мари, а затем прошёлся пятернёй по волосам, — так оно и есть, только не про твою честь. Ты не получишь и целкового от меня и запомни я не Анна Степановна, дабы угождать тебе. У меня на тебя иные планы, но об этом позже.
Он хлопнул створкой, от чего Мари вздрогнула и окаменела о его слов. Она вся задрожала, хотелось плакать и кричать, но всё в ней превратилось в лёд и она сама точно огромный айсберг плыла в неизвестном направлении. Казалось ноги перестали держать её хрупкое обессиленное тело и она сделала два шага и рухнула у подножия кровати, точно понимая что жизнь никогда не будет прежней. Дрожащими руками она принялась сминать покрывало, уронив голову на перину, а затем опустила руки, точно поломанные крылья. Ещё вчера в сердце таилась надежда, маленький огонек в душе, а нынче она умерла, разбивая её на части
Марьяна не слышала как распахнулась створка и появилась Фрося. Она быстро подскочила к поникшей девушке, причитая и поднимая её с пола. Она догадываясь, что новый хозяин дома что-то сказал ей, зная как он недолюбливает любимицу матери.
— Да что, что же он сказал? — Она принялась гладить её по лицу и голове, желая привести в чувство.
— Ах, Фрося, не отдаст он мне завещанное крёстной, — Мари крепко обняла няню.
— Как же? Он же обещал Анне Степановне? — Сетовала та, качая головой.
— Того не обещал видимо, — всхлипывая отвечала Мари, уткнувшись в плечо Фроси. — Одна ты у меня осталась.
— А как же быть? — Она взяла девушку за плечи и посмотрела в упор в зелёные глаза полные скорби. — Ты куда денешься? Он то что-то сказал о судьбе то твоей?
— Сказал, что придумал что-то и со временем я узнаю, там в Протасовке, — нахмурив брови пролепетала Мари.
— Ох, негодник, — качала Фрося головой, и сердца сжималось от боли за девочку, которую она вырастила вместе с княгиней Протасовой, — ну полно, полно, Бог не оставит тебя, не чудовище же он.
— А ты? — Точно очнувшись ото сна Мари захлопала глазами на няню, — ты же поедешь со мной?
— Видно будет, но ежели Андрей Петрович не захочет меня взять, я следом приеду, но тебя, голуба моя, не брошу, — заявила та.
На губах Марьяны заиграла улыбка, она точно увидела свет в тёмном коридоре и с доброй няней была готова преодолеть любое препятствие. Они ещё какое-то время беседовали, а затем Фрося дабы не сердить хозяина, поспешила на кухню, где был было много.
Оставшись одна, Мари все думала о той шкатулке, что показывала крёстная перед смертью, но куда она подевались знать не могла. Ей было все равно откуда она появилась в доме, ведь рядом с княгиней она ни в чем не знала нужды, Анна Степановна любила её и одаривала подарками, делала все ради её счастья. Просидел в комнате до глубокого вечера, Мари решила выйти и немного пройти. Она спустилась направилась в библиотеку, там они часто сидели с крёстной и она ей читала, а затем они пили чай и строили планы. Марьяна прошла к шкафу, заполненному книгами и провела глазами сверху вниз, а заметив на столике брошь, подошла к нему. Эта была одна из любимый Анны Степановны, Мари взяла в руки и принялась рассматривать, то были цветы, украшенные алыми камнями и почувствовав тоску, она приложила украшение к губам.
Мари опустилась на стул, ей хотелось побыть здесь, вспомнить крёстную и погрустить о ней. Она услышала строгие шаги за стеной и замерла, а когда в приоткрытой створке появился Андрей, она тотчас вскочила на ноги.
— Ты? — Недовольно протянул он. — Что тебе надобно здесь?
— Я вспоминала крёстную, — тихо отозвалась она.
— Вспоминала, как она
