выполняла любую твою прихоть? — Ухмыльнулся тот.
— Почему вы ненавидите меня? Я не сделала ничего плохого, — в упор строила она, хлопая глазами.
— Ненавижу, — засмеялся он, — ты не заслуживаешь даже ненависти, ты просто никто и место твоё подальше от этого дома, он меня и ото всего что связывало тебя с маман.
— Вы придумали что-то для меня? — Испуганно произнесла Мари, мучаюсь неизвестностью.
На это он скривил губы и быстро ушёл, точно намеренно желал мучать и без того перепуганную девушку. Марьяна решила узнать хоть что-то и поспешила его догнать, Андрей отдалялся все быстрее и ей стоило трудов догнать его. Уже возле гостиной она обратила на себя внимание.
— Подождите, — громко сказала она. — Объясните, что вы собрались делать относительно меня?
— Через пару дней едем в Протасовку и там я все поясню, — оборвал он, не глядя на испуганную Мари.
Ей ничего не оставалось как подчиниться и ждать, она была бессильна точно маленькая лодка перед наводнением и приходилось плыть по течению за ним. Она так и стояла слушая его шаги, пока они не затихли и тогда она крепко зажмурила глаза, слушая отчаянный стук своего сердца.
Прошло два дня и наступил день отъезда, только Мари это совсем не радовало. Ей казалось её увозят в тюрьму, где не будет свежего воздуха и стены будут покрыты мхом, на ногах окажутся кандалы и сама она будет обречена на вечную скорбь. Ничего хорошего и тем паче доброго отношения от Андрея она не ждала, он уже показал свои намерения и оттого у Мари рвалось сердце, точно сухой осенний лист с ветки.
С денницей к ней заглянула Фрося и застала Марьяну за туалетным столиком, она безразлично проводила деревянным гребнем по рыжим волосам. В глазах застыли слезы, уезжать из дома, который она считала своим совсем не хотелось, здесь все напоминало о крестной и здесь вся жизнь, а там рядом с ненавидящим её Протасовым, Мари понимала — жизни не будет.
— Андрей Петрович сказывал поторопить тебя, — вздохнула она, поглядывая на уложенные в дорожный кофр вещи.
— Не хочу, — отчаянно закачала она головой. — Сбегу, не поеду с ним.
— Что ты, Марьянушка, — всплеснув та руками, принялась обнимать сидящую около зеркала девушку. — Куда идти? А там Андрей Петрович как то да позаботится.
— До смерти замучает, — парировала Мари, отложив гребень подальше, — ненавидит он меня, поелику и тебя брать не хочет, дабы свидетелей не было. Все хочет отнять!
— Марьяша, — протянула Фрося, — не рви мне сердце, дочка, я итак ночи не сплю, не говори ты так.
— Буду, няня, буду, — Мари резко поднялась со стула, — я сильной буду, ради Анны Степановны, ради тебя, ради себя, ежели он меня со свету изжить хочет, то дудки, я не позволю. Я сильнее чем ему кажется!
— Молодец, Марьянушка, вот теперича я спокойная тут буду, а ты ежели что пиши мне, голуба, я мигом прилечу, — настраивала её Фрося.
— Вот увидишь я на многое способна, — вскинув подбородок заявила Мари.
После отнесли немногочисленные вещи девушки в дорожную карету. Андрей приказал ей взять лишь самое необходимое, заверяя что не собирается нагружать экипаж лишним. Мари в свою очередь положила лишь то в чем станет нуждаться там, далеко от родного дома. Наступил момент прощания, на крыльце стояли в обнимку Фрося и Марьяна, они не знали когда увидится и сколько бы служанка не просила взять её с собой, Андрей оставался непреклонным. Он недовольно бросал резкие взгляды в их стороны, а они едва сдерживали слезы, дабы не залить слезами всех вокруг.
Когда Мари уже сидела в карете, Фрося сделала ещё одну попытку, ей до боли в сердце не хотелось оставлять девушку одну. Андрей, закончив отдавать приказ слугам, что выстроились перед экипажем, подошёл в ней.
— Быть может и я с вами, Андрей Петрович? — Несмело произнесла она.
— Останешься здесь, — Отрезал он и быстро оказался внутри экипажа, отчего у служанки сжалось сердце.
Марьяна долго смотрела в окно, провожая взглядом Фросю, которая стояла у крыльца. Она лишь тихо вздыхала, вскользь посматривая на мрачного и задумчивого Андрея, что сидел смотря в одну точку. Опасаясь сделать одно неосторожное движение, Мари старалась не нарушать тишину и застыла в одном положение, слушая скрип колёс. Апрель согревал тёплым солнцем и на дорогах уже подсохло, что позволяло большому экипажу спокойно следовать вперёд.
Уже темнело, они проехали больше двадцати вёрст и приближались к почтовой станции. Оставалось немного, там они сменят лошадей и переведут дух, а заодно смогут поесть. Марьяна сидела скрестив руки, рядом на сиденье лежала тёмная шляпка, закрыв глаза она дремала, сон сломил её на середине пути и покачиваясь на рессорах погрузилась в бессознательное.
Открыв глаза Андрей наткнулся взглядом на спящую девушку и отметил какая она хрупкая и маленькая. Впервые он видел её в таком виде, хотя никогда не обращал внимание на неё, а сейчас имел возможность рассмотреть с близкого расстояния. Он скользил глазами по рыжим локонам, что обрамляли точёное лицо, на закрытые глаза и наконец губы, алеющие на белой коже. Андрей опустился к рукам, сложенными на коленях, тонкие пальцы запутались в складках бурнуса из сукна и он отметил, что Марьяна хороша собой. От этих мыслей он вздрогнул и резко опустил мощный кулак на сиденье, к тому же карета подпрыгнула на колее и Мари открыла глаза.
Она встретилась с Андреем глазами и сразу стушевалась, точно совершила преступление. Он наградил её презренным взглядом и отвернулся, а она грустно вздохнула, сжимая в руках платок. Прошло немного времени и показалась почтовая станция, они уже подъезжали.
Мари осталась стоять на улице разминая ноги и ждала Андрея, а он все не появлялся. Вскоре появился служащий и рассказал, что он снял две комнаты и повел Марьяну наверх. Она сильно устала, хотелось спать и после ужина, который принесла служанка, с удовольствием растянулась на кровати.
Утром ещё на рассвете они тронулись в пути. Мари и Андрей обменивались лишь фразами и старались лишний раз не вступать в разговор. Посматривая в окно Марьяна кусала губы, тревога и тоска сдавили грудь, предчувствие что не жить ей спокойно и радостно подле него накрывали устрашающей волной.
* * *
Они подъехали к Протасовки с сумерками и минуя ворота, Мари сильнее забилась в угол кареты, точно намеревалась оставаться здесь навсегда. Андрей облегчённо вздохнул, теперича он дома и трудности позади, не считая свою неприятную спутницу. Он спустился с подножки и поспешил к парадной двери, а
