Глубоко вздохнув, она сосредоточилась на том, чтобы передвигать ноги, не обращая внимания на боль в легких.
Пройдя примерно милю — казалось, будто пятьдесят, — они увидели, что небо над деревьями поредело, а земля под ногами покрыта густым папоротником и вереском. Он позволил ей немного передохнуть, пока собирал сухие ветки и мох — как она догадалась, для костра.
Оставив позади укрытие из деревьев, они вынуждены были пойти медленнее, потому что почва под ногами стала ненадежной, земля под вереском оказалась болотистой.
Прошло немного времени, и она с удивлением взглянула на огромную скалу.
— Что это?
— Пещерный холм. Пещеру называют Бен-Венью. В переводе «Добро пожаловать!».
Он упоминал о пещере в разговоре с Робби. Так, может, это и есть место их назначения? Она надеялась на это.
Он еще больше замедлил шаг, когда вереск и папоротник открыли путь к скале.
— Осторожно, — предостерег он. — Камни могут быть скользкими, даже если дождя нет.
Она старалась, но разглядеть что-нибудь было непросто.
Они кружили вокруг скалы, пока Патрик не нашел узкое крутое ущелье. Подняв глаза вверх, она смогла только разглядеть скалистую стену.
Лиззи остановилась.
— Ты же не собираешься взбираться на самый верх? Он усмехнулся:
— Нет. Ты сейчас не видишь, но в ста ярдах выше есть отверстие в скале. Это уже пещера Сатиров.
— Какое милое название, — сухо сказала она. — Наверное, тут и привидения водятся.
— Нет, — развеселился он — Хотя эта скала известна как место встречи всех гоблинов Шотландии.
Лиззи задрожала. Хоть она и не была суеверной, но сейчас во тьме все казалось жутким.
— А преследователи не догадаются, где нас искать? Патрик покачал головой.
— Некоторое время они будут двигаться на юг — это даст нам несколько часов.
— А Робби и остальные? Лицо у него помрачнело.
— Они сами о себе позаботятся. «Он был бы с ними, если бы не я».
После короткого, но трудного подъема он швырнул несколько камней вниз — очевидно, чтобы прогнать диких зверей, которые могли тут поселиться, — потом потащил ее за собой. Тут она увидела, что пещера почти такая же большая, как ее комната в замке Кэмпбелл, — только очень сырая. Вздохнув с облегчением, она огляделась в поисках места, где можно было бы присесть.
— Садись сюда, — сказал Патрик, расстилая на каменистом полу свой плед. Толстая шерсть была не самой мягкой подстилкой, но Лиззи была в таком изнеможении от усталости, что плед показался ей пуховой периной.
— Долго мы тут не пробудем, мне только нужно вытащить пулю из ноги.
От его деловитого тона она вздрогнула.
— И как ты это сделаешь?
— Кинжалом.
Господи, он собирается просто вырезать ее из своего тела.
— А это не опасно?
— Я так уже делал.
Он протянул Лиззи бурдюк с водой и сухую овсяную лепешку, которую она принялась медленно жевать, пока он осматривал пещеру. Она была голодна, и лепешки хватило на один зуб. Ей казалось, что она не ела целую вечность.
Постепенно дыхание у нее выровнялось и тело стало чувствовать холодный и сырой ночной воздух. Как она обрадовалась, когда Патрик начал разводить костер!
Он выложил круг из камней у дальней стены пещеры и сверху сложил ветки. Потом, собрав мох в комок, кинжалом срезал кору с куска березовой ветки и разломал ее.
— Что ты делаешь?
— Дерево и мох слишком сырые, чтобы загореться от моего кремня, но в коре есть масло, и это поможет развести огонь.
Он чиркнул пару раз кремнем, и она услышала шипение и треск загоревшегося масла, когда вспыхнула кора в комке мха. Он дул, пока не появилось пламя, потом осторожно перенес все на кучу дров. Через некоторое время огонь весело запылал.
Лиззи смотрела на его красивое лицо в свете пламени — жесткие скулы, квадратный подбородок, прямой нос.
Сердце у нее сжалось. Она больше не могла сдерживаться.
— Ты — один из них, — всхлипнула она. — Ты… — Она едва смогла выговорить это имя — так оно было ей отвратительно. — …Макгрегор.
Человек вне закона, преступник, враг ее клана.
По тому, как окаменели плечи Патрика, она поняла, что ему не понравился ее тон. Он медленно повернулся к ней. На лице словно застыла непроницаемая маска.
— Если ты помнишь, мне не позволено носить это имя. — Он пронзительно посмотрел ей в глаза. — Я урожденный Патрик Макгрегор, старший сын Юэна Тьютора.
Она глухо вскрикнула. Тяжесть в груди была невыносима. Догадка подтвердилась, ее подозрения оправдались. Это было жестоким шоком.
Макгрегор. Он Макгрегор. Он обманывал ее. Но зачем?!
Сердце у нее колотилось. Она не знала, сможет ли вынести правду, но ей нужно знать все — все, даже самое отвратительное и мерзкое.
Она не сводила глаз с его лица, пытаясь разглядеть хоть какие-то чувства за этим каменным фасадом. «Скажи, что я ошибаюсь».
— А человек, который напал на меня? Который хотел меня убить?
Он жестко сжал губы, посуровел лицом, но не отвел взгляда.
Лиззи приготовилась к худшему. И вот оно.
— Мой брат.
Рыдание вырвалось из глубины ее души вместе с резкой болью, несравнимой с любой прежней болью. Этот злобный, жестокий человек — его брат. Она могла только молча смотреть на него, а в голове теснились воспоминания. Она вначале увидела Макгрегора-злодея, а вслед за ним — Патрика.
Глаза жгли непролитые слезы.
— Ты не случайно появился тогда на дороге.
На его лице мелькнуло сожаление. Она проникла за этот невозмутимый фасад, но уже поздно.
— Нет, это было не простое совпадение, хотя никто не должен был пострадать.
Подбородок у нее задрожал.
— И я должна в это поверить? Макгрегоры вряд ли известны своим состраданием и благородными манерами.
Он пропустил укол мимо ушей, но глаза у него вспыхнули.
— Как ты, без сомнения, заметила сегодня, мы с братом не на все смотрим одинаково.
Если бы она не чувствовала себя так, будто умирает, она рассмеялась бы в ответ на это замечание.
— Ты хочешь сказать, что он собирается меня убить, а ты — нет?
Он поморщился.
— Что-то вроде этого. Но я никогда не думал, что он зайдет так далеко. Грегор очень горячий, и его бывает трудно обуздать, но он всегда был верен мне.
Она смотрела на него так, будто видела впервые. Увидела то, чего не замечала раньше. Сила и уверенность всегда были при нем, но теперь она увидела и безжалостность.
— Господи, я же тебя совсем не знаю.
Он подошел к ней и поставил на ноги, заставляя посмотреть на него.
— Я такой же, как и раньше. Тот человек, которому ты призналась в любви.
