Ознакомительная версия.
— Мне не нужен никакой лауданум, — огрызнулась Вирджиния.
Ее мать была добрейшим созданием из всех, кого она знала. Никто не оставался в нужде, если Элисса Грейкрофт Хьюз могла оказать помощь. Дети были ее величайшей заботой, и раз в месяц в воскресенье они совершали долгую поездку в Ричмонд, чтобы отец мог сделать необходимый ремонт в тамошнем сиротском приюте, покуда Вирджиния и ее мать передавали детям выпечку и самодельные игрушки. В другие воскресенья они ходили в церковь в Норфолке. После проповеди Элисса всегда спрашивала беднейших прихожан, как они поживают и в чем нуждаются. Но горожане были гордыми и крайне редко признавались, что им чего-то недостает. Однако Элисса всегда знала, что кому нужно, будь то припарки или выстиранная и заштопанная рубашка. Потом они заходили в негритянскую церковь. Вирджиния всегда надеялась услышать последние гимны и увидеть танцы. Элиссу приветствовали там так тепло, словно она сама была рабыней. Она никогда не приходила с пустыми руками — до нее всегда доходили слухи, если бабушке Жо-Жо нужна новая пара туфель, а у мальчика Большого Бена снова лихорадка. И ни один человек, проходя через Суит-Брайар, никогда не уходил без угощения.
— В чем дело, Вирджиния? — спросил, наконец, Девлин. — Вы беспокоитесь из-за встречи с вашим дядей?
Вирджиния вздрогнула.
— Нет. Я думала о моей матери, — медленно ответила она, все еще поглощенная воспоминаниями, и улыбнулась ему.
Он сразу же отвел взгляд.
Ее мать, печально подумала Вирджиния, согласилась бы с Шоном. Особенно если ее дочь была неравнодушна к мужчине, о котором шла речь. Вздохнув, она открыто посмотрела на Девлина.
— Нам не хватало вас за ужином вчера вечером, — пробормотала Вирджиния, поскольку он оставался в кабинете, очевидно погруженный в бухгалтерские книги поместья.
Он бросил на нее холодный взгляд:
— Сомневаюсь в этом.
В прошлом такое равнодушное замечание обидело бы Вирджинию. Но теперь она лучше понимала Девлина. Он лишился детства с того дня, когда был убит его отец, и все, чему Вирджиния была свидетелем с момента их встречи, было результатом этого. Душа его была изранена. И Шон был прав — он не был плохим человеком. Она никогда не видела с его стороны жестокости, садизма или зла — только бестрепетную волю к дисциплине, к которой он приговорил себя и других. И чего еще она не видела, это никаких признаков счастья за все время, что провела с ним.
Вирджиния была смущена, не зная, какого курса ей придерживаться, и не уверенная, хочет ли она испытывать к нему сострадание, которое ощущала, хотела она того или нет.
— Знаете, Вирджиния, я чувствую себя как насекомое под микроскопом.
— Простите. — Она снова улыбнулась ему. — Вы были больны?
— У меня была мигрень, — ответил он, снова глядя в окно.
Вирджиния засмеялась, и Девлин сердито уставился на нее.
— У мужчин не бывает мигреней, — произнесла она невинным тоном.
Этим утром он был в худшем настроении, чем обычно, но Вирджиния решила это игнорировать.
— И даже если бывают, — продолжала она, — вы не тот человек, который может ими страдать.
— Пожалуйста, объясните, — мрачно произнес Девлин, — чего ради мы затеяли этот разговор.
Вирджиния чувствовала себя так, словно делит карету со львом, который может при малейшей провокации отгрызть ей голову.
— Ну, до Лимерика еще не меньше часа, мы сидим в маленькой карете, и я стараюсь быть вежливой.
— В этом нет надобности.
— И вы не присоединились за ужином к вашему брату и ко мне вчера вечером, — добавила она.
— Я хотел позволить вам вкусить последнюю пищу наедине, — усмехнулся он.
Вирджиния моргнула:
— Вы серьезно?
— Мой брат влюблен в вас, Вирджиния. После трогательной сцены вчера вечером даже вы не можете в этом сомневаться.
Она затаила дыхание:
— Что?!
Девлин невесело улыбнулся:
Неужели он подслушивал их беседу с Шоном на террасе перед обедом?
— Какой сцены?
Девлин разразился грубым смехом:
— Сцены, когда вы держали моего брата в объятиях — или он держал вас?
— Вы шпионили за нами? — крикнула Вирджиния, выпрямившись и чувствуя, что ее щеки краснеют.
— Я ни за кем не шпионил, — резко сказал он. — Я хотел подышать воздухом, но вы оба были так поглощены друг другом, что я решил не выходить наружу. Это был великолепный вечер для влюбленной пары.
Вирджиния выпучила глаза:
— Как много вы слышали?
— Я ничего не слышал. Вы наслаждались его поцелуями? — внезапно осведомился Девлин.
Она понимала, как это могло выглядеть для него — как если бы они были любовниками в продолжительном объятии.
— Что произошло вчера вечером между мной и Шоном, — с трудом вымолвила Вирджиния, — не ваше дело.
— Но я глубоко и искренне одобряю вас обоих, — сказал он.
Вирджиния вспомнила, как Девлин говорил, что Шон влюблен в нее, — и был прав. Она уставилась на него. Неужели он ревновал? Вирджиния едва не рассмеялась. Ревность результат привязанности или любви, а этот человек не любил ее нив коей мере — хотя Шон с этим бы не согласился.
— Шон всего лишь мой друг, — осторожно сказала она. — Очень близкий друг.
Девлин иронически хмыкнул. Его лицо было так напряжено, что кожа, казалось, могла треснуть.
— Но вы правы, — продолжала Вирджиния. — К сожалению, он питает ко мне очень сильные чувства, на которые я не могу ответить.
— Почему?
— Почему? — Вирджиния сердито сжала кулаки. — Я не шлюха! Или вы действительно забыли, что лишили меня девственности?
Их глаза встретились, и Вирджиния подумала, что Девлин, к сожалению, куда больше контролирует свои эмоции, чем она.
— Как я мог забыть, — осведомился он, — когда вы постоянно мне об этом напоминаете?
Ей хотелось ударить его, но она сдержалась.
— Думаю, та ночь предотвратила любую мою возможность влюбиться в Шона.
— Почему?
— Почему?
В голосе Вирджинии звучало недоверие.
— Да, я спросил почему. Прошлое нужно похоронить, Вирджиния, и очень скоро вы сможете отправиться куда пожелаете. Вам было очень жаль покидать Аскитон — и Шона.
Вирджиния колебалась, все еще недоверчивая, обиженная и сердитая. «Он неравнодушен к вам. Это притворство».
Она не могла, но хотела верить Шону. Но если это правда, почему он делал это? Почему толкал ее к своему брату?
— В Аскитоне есть магия, Девлин, — вздохнула Вирджиния. — За пять месяцев, проведенных там, я стала чувствовать его своим домом.
Взгляд серых глаз Девлина было невозможно прочесть. Затем его рот скривился в пародии на улыбку.
Ознакомительная версия.
