Я упала ему на грудь и разрыдалась. Я оплакивала свою странную жизнь; оплакивала отца, которого так необычно нашла и так страшно потеряла. Объятие Санчо сделалось нежным, я почувствовала себя защищенной и разрыдалась еще сильнее.
Когда я немного пришла в себя, мы сидели на канапе. Голова моя покоилась на груди Санчо. Я подумала о том, как ужасно, должно быть, выгляжу. Эта невольная мысль рассмешила меня, истерический смешок вырвался из горла. Два трупа по-прежнему находились в комнате, залитые кровью, безмолвные. Труп юного испанца и труп моего отца.
– Санчо, – прошептала я, невольно зажмуриваясь и снова припадая к груди Санчо.
– Эмбер, милая, мужественная Эмбер! – он гладил меня по волосам. – Соберись с силами. Прошу тебя!
Еще не конец! Мы снова должны идти. И пока не спрашивай ни о чем не спрашивай. Ты спасла своего отца! Идем. Идем дальше!
Не знаю, откуда у меня взялись силы! Я поднялась, оправила волосы. Санчо подобрал с пола пистолеты. Боже! Должно быть, полдень еще не наступил. Снаружи в комнату проникал яркий солнечный свет, но что, что он озарял! Боже!
– Идем, – твердо произнесла я, – куда скажешь.
Мы вышли из кабинета.
– Придется вновь осмотреть остальные комнаты? – хрипло спросила я.
Я чувствовала, что на повторение пройденного у меня не хватит сил. Но не время было жаловаться на бессилие, поэтому я промолчала.
– Нет, – к моему великому облегчению ответил Санчо, – я думаю, нам надо подняться на чердак. Не спрашивай пока ни о чем. Я все объясню позже. Сейчас у меня нет сил.
Впервые он признавался в усталости, это тронуло меня.
– Не знаю, – продолжал Санчо, – что еще нам предстоит обнаружить. Скорее всего, еще один труп.
Я догадывалась, что это будет труп лорда Карлтона. Неужели Санчо мог послать его на верную смерть? Но ведь Брюс Карлтон был сильнее моего старого отца, Брюс легко мог одолеть, скрутить его. Что же могло произойти? Нет, уже нет сил предполагать, выдумывать…
По винтовой лестнице мы поднялись наверх и очутились еще в одном коридоре.
– Чердак здесь весьма обширен, – прошептал Санчо, – есть два хода…
Но он не успел договорить. Я схватила его за руку. Мучительный стон прозвучал в темноте затхлого коридора. Сомнений быть не могло: кричала женщина. Должно быть, она собрала последние силы, чтобы издать этот слабый жалобный призыв. Интуитивно она молила о помощи. Мы легко определили направление стона, он шел с правой стороны, сверху.
Туда вели узкие, необыкновенно крутые ступени. Прерывистый стон донесся еще несколько раз. Мы буквально взлетели по крутой лестнице, ни разу не споткнувшись. Распахнутая настежь дверца вела вовнутрь. Там, в помещении с низким сводчатым потолком, при свете тусклой свечи, я увидела зрелище, похожее на то, что только что представилось мне в кабинете. Мужская фигура сгорбилась над хрупкой фигуркой не то юноши, не то женщины в мужском костюме. Ее тело бессильно лежало на полу. В полутьме белела обнаженная нежная шея. Мужчина с жадностью сосал кровь. Но она была жива. Мы снова расслышали стон. На этот раз едва слышный. Должно быть, она теряла последние силы.
Санчо кинулся вперед, схватил свечу, поднял…
Я узнала лорда Карлтона. То же залитое кровью лицо, те же бессмысленные глаза, что и у моего отца. Женщина, которую он терзал, была… Коринна!
Я снова выстрелила.
На этот раз я не могла себе позволить расслабиться и отчаянно зарыдать. Коринна была жива и нуждалась в помощи. Лорд Карлтон был убит. Санчо поднял Коринну, лишившуюся чувств, на руки и понес вниз. Я держала свечу.
Мы уложили Коринну на канапе в гостиной. Санчо принес из кухни воду. Я сразу заметила, что в кухне приготовлена свежая вода; и это было знаком присутствия людей.
К счастью, Коринна не была ранена каким-либо оружием. Но на ее нежной белой шее мы увидели раны, нанесенные зубами. Должно быть, она потеряла довольно много крови. Мы обмыли и перевязали ее раны.
– Если я сейчас выйду, пройду туда, где мы оставили лошадей, и принесу провизию, ты не испугаешься? – спросил меня Санчо.
Вместе мы не могли выйти. Кто-то должен был остаться с Коринной. Я почувствовала, что мои нервы не выдержат, даже если я на мгновение останусь в этом доме рядом с израненной женщиной, на нежной коже которой отчетливо видны следы человеческих зубов.
– Нет, нет, – отказалась я, – лучше я сама принесу сумку, а ты побудешь с Коринной.
Санчо понял меня и согласился.
Выбравшись из дома, я вздохнула полной грудью. Здесь все жило простой природной жизнью, озаряемое жарким полуденным солнцем. Щебетали птицы, суетились в траве жуки и муравьи, порхали бабочки. Я легко отыскала место, где были привязаны лошади, и взяла сумку. Я чувствовала, что не могу вернуться быстро. Мне надо было еще хоть немного побыть здесь, на свободе, подышать нормальным воздухом.
Вдруг мне пришло в голову, что ведь и Карлтон, и мой отец, и Коринна приехали сюда, конечно, верхом. Где же их лошади? Должны быть привязаны где-то поблизости. Но тогда почему же наши лошади не проявляют беспокойства? Я принялась осторожно обходить вокруг дома. В конце концов я отыскала всех трех лошадей. Все три были привязаны в разных местах. Значит, и отец, и Карлтон, и Коринна приехали сюда порознь. Все они явно намеревались вернуться обратно. Я подумала о лошадях жертв этого страшного дома. Вероятно, они просто были отпущены в джунгли, где стали добычей хищников.
Я вспомнила наш трудный путь сюда. Как могла хрупкая Коринна в одиночку проделать этот путь? Непостижимо!
Мне хотелось еще побыть на воздухе. Но Санчо и Коринна ждали меня. Коринне необходима помощь. Я быстро пошла в дом.
Когда я рассказала Санчо о лошадях, он грустно кивнул.
– Что мы будем делать с лошадями Карлтона, Коринны, отца? – спросила я.
– Лошадь Коринны, пожалуй, возьмем. Остальных придется оставить.
Нам некогда было много говорить. Мы переменили Коринне повязки, смочив их вином; влили ей в рот немного вина, чтобы подкрепить ее силы. Она была в забытье, постепенно перешедшем в глубокий сон.
– Будем надеяться, что она не так тяжело пострадала, – дрогнувшим голосом произнес Санчо.
Мне было жаль его.
Надо было дать отдохнуть Коринне. Значит, только через несколько часов мы могли пуститься в обратный путь. Мы и сами нуждались в отдыхе. Оба мы сознавали, что теперь можем спокойно уснуть. Теперь в этом доме было безопасно. Мы укрыли Коринну покрывалом, а сами устроились на ковре. Вскоре сон сморил и нас.
Я проснулась от острого чувства голода. Слабо горела свеча. Санчо сидел на канапе, держа Коринну за запястье. Он считал удары пульса. Коринна по-прежнему спала. Я поднялась.
