– Нет.
– Может быть, мы поговорим в другом месте, а то еще разбудим крошку, – предложила леди Аланна.
– Так будет лучше, – сказала Мариза.
– А где?
– В моей рабочей комнате, где я занимаюсь вышиванием. Я могу запереть дверь на задвижку, и никто не войдет. Пойдемте со мной.
Пока они проходили через залы и столовые, леди Аланна заметила, что дом обставлен дорогой мебелью и отделан с большим вкусом. Резные панели красного дерева на стенах были под стать королевскому дворцу. Комнаты уютные и светлые; солнечный свет, лившийся из больших окон, золотил дубовые двери. В каждой комнате лежали восточные ковры с густым ворсом, воздух был напитан ароматом сухих розовых лепестков и трав. В рабочей комнате Маризы Аланна увидела на маленьком столике чашу, наполненную растолченными лепестками и травами, и удивленно сказала:
– Я думала, вы поставили такую чашу только в комнате, где поместили меня и мужа.
– Нет, – улыбнулась Мариза, – они стоят по всему дому – ароматы прогоняют усталость и радуют душу. Невестка все больше нравилась Аланне. Она была – молода и красива и выглядела здоровой и крепкой, – значит, могла выносить ее сыну хороших сыновей. «Да, – думала Аланна, – может быть, этот неожиданный брак с англичанкой принесет счастье ее любимцу».
Мариза дернула звонок, вошла служанка. Мариза велела ей принести вина и усадила гостью в кресло орехового дерева. Сама она села на обшитую бархатом скамеечку под широким трехстворчатым окном.
Аланна полюбовалась лежащим на столике вышиваньем своей невестки, заметив:
– Вы искусно владеете иглой.
– Благодарю вас, мадам, – учтиво отозвалась Мариза.
– Мне было бы приятно, если бы вы называли меня «мама».
– Это было бы странно при живой матери.
– Ну, тогда – Аланна.
– Я предпочла бы называть вас «бель-мер»[4] . Если вы не возражаете.
– Mais non, cherie![5]
– Вы говорите по-французски?
– Oui[6] >. В детстве меня воспитывала няня – француженка.
– А меня научила мама, – сказала Мариза. – Ведь ее мать, моя бабушка, была француженка.
– Кэмерон свободно говорит на нескольких языках, – заметила Аланна.
– И я тоже.
В эту минуту служанка внесла поднос.
– Кухарка уговорила меня взять и пирог, миледи, – сказала она, ставя поднос на низенький столик.
– Спасибо, Мэри. Поблагодарите и кухарку, – сказала Мариза, глядя на пирог с темно – золотистой корочкой, богато украшенный фруктами.
Мариза налила своей свекрови стакан мадеры и передала блюдо с пирогом.
– Я понимаю, – начала разговор Аланна, что это был шок для вас – и еще больше для Кэмерона, когда мы свалились вам на голову. Виновата только я. Это я настояла на поездке.
– Родители моего мужа всегда будут приняты с радостью, когда бы они ни пожелали приехать, – возразила Мариза.
– Хотела бы я услышать такие слова от своего сына, – с грустью отозвалась Аланна.
– А почему он так холоден? – удивленно спросила Мариза.
– Это исключительно моя вина, уверяю вас…
– Но как же это случилось? Почему он плохо относится к вам?
Хотя Аланна решила довериться своей невестке, она хотела узнать сначала побольше об ее отношениях с Кэмероном.
– Прежде чем я вам отвечу, я должна задать вам вопросы.
– Какие? – настороженно спросила Мариэа, ставя на столик свой бокал.
– Ваш брак – подлинный?
Мариза заносчиво вздернула подбородок.
– Король Англии присутствовал на брачной церемонии. Наш брак – законный, и связывает нас неразрывными узами.
Аланна пожала плечами, как бы давая понять, что она спрашивала не об этом, и задала еще один вопрос:
– Вы разделили постель с моим сыном? «Моей свекрови присуща та же прямота, что и бабушке», – подумала Мариза.
Ответить она не смогла, но вспыхнула нежным, как цвет шиповника, румянцем, и Аланна не повторила вопроса. Она встала с кресла и села рядом с Маризой на скамеечку.
– Вы любите моего сына?
Синие, как горное озеро, глаза Аланны смотрели на Маризу с глубокой серьезностью; молодая женщина поняла, как важен ее ответ для матери ее мужа.
– Бель – мер, – сказала Мариза проникновенно и искренне, – я люблю его.
– Таким, как он есть? Обезображенным, ужасным? Мариза взяла Аланну за руку.
– Поверьте, бель-мер, я не пустая девчонка, которой нужен смазливый муж – красавчик, хорошенькая игрушка, которую можно выставить на обозрение обществу; Мнение света меня не волнует, яусть себе судачат. Признаюсь, что я испытала потрясение, когда увидела его впервые. Просто меня не подготовили. Но не бойтесь, бель – мер, я разглядела в нем то, что за шрамами.
– И вы не закричали от ужаса, когда увидели его?
– Конечно, нет! – Мариза была возмущена таким предположением.
Сердце Аланны раскрылось для невестки, и она призналась со всей искренностью.
– Тогда вы – женщина, созданная для моего сына. О, если б я обладала хоть долей вашего мужества, когда я увидела его обезображенным, я не была бы так несчастна сейчас…
– Что вы хотите этим сказать? – изумилась Мариза.
– Я отвечу на ваш вопрос в свое время, – пообещала Аланна, – но сейчас скажите мне, – знаете ли вы, каким образом он получил свои шрамы?
– Нет, – призналась Мариза. – Никто не рассказал мне об этом. Я догадалась, что Его Величество и мистер Кавинтон все знают, но мне они не поведали. его тайны.
– Да, у короля Карла есть основания быть признательным моему сыну – Кэмерон пострадал за него. Проклятая шлюха нанесла эти увечья моему сыну, она шпионила для Кромвеля, а Кэмерон мог разоблачить ее.
– Женщина? – изумилась Мариза.
– Да. Вы знаете, как мой сын служил королю а изгнании?
– Да. Джейми Кавинтон говорил об этом, правда, очень сдержанно.
– Кэмерону было поручено разоблачить тайного агента Кромвеля, внедрившегося среди роялистов и выдававшего их за деньги. Он слишком поздно обнаружил, что женщина, с которой он спал, – участница заговора с намерением убить Карла Стюарта. Его схватили, обезоружили и стали пытать, он был одним из самых близких друзей короля, и мог бы сообщить заговорщикам самые ценные для них сведения. Но он предпочел бы умереть, чем выдать кого – либо.
– Верю этому, – заметила Мариза. – Я знаю мужество Кэмерона и видела, как он любит короля.
– Да, – сказала Аланна, – и голос ее дрогнул, – он верен тем, кого любит, и никогда не порвет узы верности. Его долго пытали, – продолжала Аланна слабеющим голосом – очевидно, страшные картины возникали в ее воображении. – Но он никого не выдал.
Мариза трепетно вздохнула. Аланна Бьюкенен прижала руку к дрожащим губам.
