— Как же мне хочется тебя поцеловать, Беннет! — воскликнула она.
— Я не собираюсь тебя останавливать.
Да черт с ними, с приличиями! В конце концов, это такая глупость! Она поднялась на цыпочки…
— Леди Филиппа! — возмущенно завопила Мэри. Филиппа подпрыгнула. Она совершенно забыла о присутствии горничной. Беннет постарался придать своему лицу невозмутимое выражение, хотя глаза его смеялись. Он протянул руку и поправил перчатку своей спутницы.
— Чертовски стыдно, — заявил он.
Беннет снова ругался в ее присутствии, но на этот раз Филиппа была с ним полностью согласна.
— Возможно, нам следует найти парк и все же устроить пикник, — сказала она.
— Только если ты попробуешь вести коляску.
— Согласна. — В конце концов, управлять коляской — менее устрашающая перспектива, чем путешествие на другой континент. Или потеря Беннета Вулфа, который не сможет отказаться от своих путешествий, а она слишком большая трусиха, чтобы его сопровождать.
Ему следует немого притормозить. Он слишком торопится. Беннет дал оставшееся яблоко Усику, глядя над головой кобылы на Филиппу, сидевшую на месте кучера. Она изо всех сил натянула поводья, как будто боялась, что кобыла улетит, стоит ей хотя бы чуть-чуть ослабить хватку.
— Не надо так напрягать пальцы, — инструктировал Беннет. — Я же держу ее под уздцы. Она никуда не денется.
— Я сумела довести коляску до парка и никого не убила. Ты уверен, что хочешь и дальше испытывать свое счастье? — спросила Филиппа, хотя уголки ее губ то и дело поднимались в довольной ухмылке.
— Только если ты хочешь. Честно говоря, я слегка удивлен, что Усику еще не перегрызла удила и не спаслась бегством.
— Очень смешно.
Внезапно Беннет почувствовал, как по спине побежали мурашки. Когда же он снова поднял глаза, Филиппа смотрела мимо него, а ее розовые щечки побледнели.
— Лэнгли, — выдохнула она.
Беннет обернулся. Лэнгли верхом на красивом гнедом скакуне направлялся прямо к нему.
— А, Беннет, — растягивая слова, проговорил он и на всякий случай остановился в некотором отдалении, хотя и был не один. Он всегда обладал обостренным чувством самосохранения. — Представь меня своей очаровательной спутнице.
— С удовольствием, если ты мне окажешь такую же любезность. — Отпустив Усику, он сделал несколько быстрых шагов и остановился возле колеса коляски, оказавшись между Лэнгли и Филиппой.
— Ах, да, ты же недавно приехал в Лондон. — Лэнгли указал на широкоплечего мужчину, очень уверенно сидевшего в седле. — Брэдли, лорд Фриззел. А это лорды Луис Хеджес и Уоррен Гастингс.
— Леди Филиппа Эддисон.
Итак, Лэнгли привел с собой стаю лордов. Здесь Дэвид наверняка занимает самое высокое положение — только этим можно объяснить его высокомерный вид. Беннет хорошо понимал динамику стаи и законы иерархии. Они действовали везде и для всех биологических особей. А, будучи человеком, часто действовавшим под влиянием эмоций, он также понимал выражение глаз Лэнгли. Одержанной накануне победы в Африканской ассоциации ему было недостаточно. Он жаждал большего.
— Вы были с ним, когда Вулф и его зверь напали на меня.
— Он обещал представить меня вам, — ответила Филиппа с восторгом в голосе. — Но обстановка оказалась неподходящей. О, я вижу у вас синяк под глазом. Больно?
Лэнгли надулся как павлин.
— Не слишком. Вы сегодня будете на балу в «Олмаке», леди Филиппа?
Лорд Фриззел что-то прошептал ему на ухо, но Лэнгли отмахнулся. А у Беннета едва не отвисла челюсть от изумления.
Филиппа хихикнула — весьма привлекательный, хотя и несколько тревожный звук.
— Непременно, если и вы там будете, капитан.
— Тогда оставьте для меня первый вальс. — Лэнгли кивнул, улыбнулся — правда, его глаза оставались холодными — и увел свою стаю.
Дождавшись, когда они скроются из виду, Беннет резко обернулся и изумленно уставился на Филиппу.
— Что, черт возьми, это было? — требовательно вопросил он, забрался на сиденье и отобрал у нее поводья.
Филиппа принялась обмахивать руками горевшее лицо.
— Как ты думаешь, он мне поверил? — спросила она. Ее голос дрожал и срывался от волнения.
— Поверил во что? Что ты свихнулась? Совсем разум потеряла? — Беннет щелкнул поводьями и направил Усику в сторону Эддисон-Хауса.
— Но я старалась подражать Ливи! Разве получилось непохоже?
— Совершенно непохоже! Уверяю тебя!
— Ты же понимаешь, что я не всерьез флиртовала с ним. Просто мне пришло голову, что дружеские отношения дадут нам больше информации, чем удары по носу.
Беннет резко натянул поводья.
— Надеюсь, ты не собираешься соблазнить его, чтобы узнать, куда он дел мои дневники?
— Я определенно попытаюсь это сделать, — ответила она. — Только мне надо попросить совета у Ливи. У меня нет опыта во флирте.
Ревность охватила Беннета с такой силой, что скрутила все внутренности, не давая дышать.
— Я не хочу, чтобы ты приближалась к нему, Филиппа. И, между прочим, мне очень нравится, как ты флиртуешь.
— Спасибо. Но я считаю это очень хорошей идеей. Надо сказать, у меня не было времени все, как следует обдумать, поскольку она пришла мне в голову, только когда я увидела его в компании этих заносчивых молодых людей.
— Нет, нет и еще раз нет. Филиппа погладила его по руке.
— Но дневники тебе необходимы. А у меня больше шансов выяснить их местонахождение, чем у тебя.
Беннет открыл рот, чтобы в очередной раз выразить свой решительный протест, и тут же закрыл. Как Филиппа уже не раз говорила, ей нравится все улаживать. И как бы легкомысленно она ни относилась к обсуждению приключений — прошлых и будущих, — вполне возможно, что эта маленькая эскапада пойдет на пользу скорее ей, чем ему.
— Лэнгли будет счастлив, — сказал он, отбросив ощущение, что еще очень пожалеет об этих словах, — если мы дадим ему понять, что он увел тебя у меня. — Он поднял ее голову так, чтобы смотреть ей прямо в глаза. — Чего он, разумеется, не сможет сделать.
Прелестные карие глаза заглянули ему прямо в сердце.
— Конечно, не сможет, — согласилась она.
— Кроме того, он опасен.
— Возможно, он был опасен там, в Африке, но что он может сделать здесь? Он уже нанес ущерб твоей репутации и имеет все основания испытывать удовлетворение. Теперь он должен сделать следующий шаг — направить все свои силы на то, чтобы завоевать меня.
— Ты тоже изучала поведение биологических особей в естественных условиях, — хмуро признал Беннет.
— Я читала твои книги.
Некоторое время они ехали в молчании. Беннету все это решительно не нравилось. Все его существо противилось такому развитию событий. Он рвался к Филиппе, хотел обладать ею и защищать ее. И если это по-джентльменски: отойти в сторону и позволить женщине, которую обожаешь, совершить поступок, способный повредить ее репутации или даже безопасности, — тогда он предпочел бы остаться негодяем и дикарем.
