— Что ж, если Флори знает, тут ничего уже не поделаешь, — сказал он. — Если сумеем, будем держать место обнаружения тела в тайне от всех, кроме вашей семьи. Может случиться, что человек, которому знать не положено, возьмет да проговорится. Если до сих пор ваша Флори не призналась, что ей все известно, она, быть может, не говорила и другим.
Солнце садилось, и на землю опускалась ночная тень. Оглядевшись по сторонам, Керкхилл решил, что во дворе замка никого нет. Стража на замковой стене наблюдала за окрестностями, им незачем было смотреть во двор. Обняв Фиону за плечи, он увлек ее в темный коридор, соединяющий конюшню с пекарней.
Он убеждал себя, что хочет лишь приободрить Фиону. Возможно, дружески обнять. Но она ступила на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей в пекарню, и оказалась лицом к лицу с ним, глаза в глаза. Соблазн был неодолим.
Его ладонь как бы сама по себе скользнула с плеча Фионы ей на спину, в ямку между лопатками. Керкхилл привлек ее ближе к себе и поцеловал.
Как и в предыдущий раз, Фиона отвечала ему охотно, страстно. Однако движение его плоти не осталось незамеченным, и она застыла, испугавшись, и тихо ахнула.
— Фиона, любовь моя, — сказал он. — Мне не скрыть своих желаний. Так и должно быть, потому что я хочу вас больше всего на свете.
— Нам пора идти, — ответила она тихо, отворачиваясь. — Нас могут увидеть.
Когда на следующее утро они с Нэн спустились к завтраку, Керкхилла в зале не было.
Мужчины появились только к вечеру, когда семья уже села ужинать.
Фиона оставила сестру Керкхилла в их общей спальне. Нэн предполагала — нет, была уверена, — что Тони не пропустит выступление менестрелей. Вот будет потеха, когда она начнет нападать на Тони, а он будет делать вид, что ему все равно! По правде говоря, Фиона ожидала большего удовольствия от пикировки молодых людей, чем от обещанного спектакля.
Музыканты уже играли, когда Нэн вошла в зал. Фиона поискала ее взглядом. Вот она!
Стоя справа от Роба, рядом с Хью и сэром Джеймсом, и Тони подле сэра Джеймса, Дикон, должно быть, отчетливо разглядел легкомысленный наряд сестры, потому что его брови взлетели вверх, а губы плотно сжались. Но он молчал.
Внимание Фионы снова переключилось на Нэн. По выражению ее лица она заметила, что та разочарована из-за отсутствия внимания то ли со стороны Тони, то ли со стороны Дикона. Однако смелость Нэн ее просто восхищала. Она уверенно шла через площадку, подготовленную для выступления менестрелей, и глаза ее дерзко сверкали — она понимала, что многие мужчины наблюдают за ней и не могут сдержать восхищенных возгласов. Однако Нэн, шествуя с гордо поднятой головой, делала вид, что ничего не замечает. С безразличным видом она заняла место рядом с Фионой.
— Нэн, дорогая, что за платье! Какой вырез! — прошептала та.
— Благодарю, мадам, — невозмутимо произнесла Нэн. — Мне оно тоже очень нравится.
— Великолепное платье, Нэн, — продолжала восхищаться Фиона. — Увидел бы тебя сейчас крошка Дэвид, непременно бы решил, что пора ужинать. Интересно, ты уже сделала распоряжения на случай собственных похорон? Лилии, розы или полевые цветы?
Нэн улыбнулась:
— Как тебе кажется, Тони заметил? Он делает вид, что не видит меня.
— Тебя заметили все без исключения мужчины. Но ты уверена, что готова встретить неизбежные последствия? Они не заставят себя долго ждать.
— Чушь. Дикон может делать что угодно дома, но не здесь. Думаю, он уже приготовил нравоучение, которое, впрочем, я вряд ли стану долго слушать. Это самое большее, что он отважится сделать мне в чужом доме — то есть в доме Мейри.
— Но зачем ты его провоцируешь? — недоумевала Фиона.
Нэн пожала плечами:
— Сказать по правде, я и сама не знаю. Наверное, в меня вселяется бес. Кажется, Дикон хочет, чтобы я вышла за Тони, и Тони говорит, что хочет на мне жениться. Но он ни разу не сказал, что любит меня, только твердит, что мне нельзя носить то, что нравится, нельзя делать что хочется. Боже правый, он молчит и ничего не делает, даже если я прямо бросаю ему вызов!
— А что он может сделать? — рассудительно заметила Фиона. — Он тебе не отец, не брат и не муж. У него нет права призвать тебя к ответу, как мог бы сделать твой родственник.
— Любил бы меня, так сделал бы что-нибудь, — упрямо возразила Нэн. Потом отвернулась, тяжело вздохнув, когда Роб поднял руку, призывая всех к тишине. Наступило время прочесть молитву перед тем, как подадут мясо.
Зажаренные туши были разрезаны, огромные блюда с ломтями мяса стояли на столе. На площадку выбежали танцоры и акробаты, и представление началось.
Фионе очень понравились шуты, которые выступали следом. Их было двое, один худой и высокий, а второй ростом не выше ребенка. У обоих были набеленные лица. Коротышка на длинных ходулях важно вышел на площадку, ведя за ниточки высокого, точно он был куклой-марионеткой. Зрители засмеялись, но еще смешнее было наблюдать за неуклюжими ужимками высокого, который, дергая руками и ногами, тщетно пытался порвать нитки и вырваться на свободу.
Затем на площадку вышли жонглеры, вслед за которыми появился гигантского роста человек в красном костюме. Он жонглировал мечами и кинжалами с такой легкостью, словно это были разноцветные мячики и кольца, которыми забавляли публику остальные. Этого верзилу Фиона уже видела — на празднике по случаю помолвки Дженни. Захватывающее зрелище.
— Мейри говорила что-то про танцы, — вполголоса сказала Нэн.
— Конечно, потом будут танцы, — заверила ее Дженни через Фиону. — Эй, вы, обе, следите за его руками. Сейчас он подбросит меч высоко в воздух. Этот затейник ловок, как сам дьявол. Однажды я видела, как он жонглирует горящими факелами.
Фиона старалась следить за его руками, но не уследила, отвела взгляд, когда меч взлетел так высоко, что чуть не задел потолок. Ошеломленная, она не увидела больше ничего, а потом оказалось, что жонглер уже раскланивается, держа в руке букет белых цветов. Куда подевался меч, кто бросил цветы — это так и осталось для нее загадкой.
Теперь музыканты заиграли громче, а жонглеры с акробатами покинули центр площадки. Мужчины уносили раскладные столы, сдвигали к стенам зала скамьи; Выбежали танцоры, завели хоровод, приглашая гостей танцевать.
— Идем же, Фи! — воскликнула Нэн, вскакивая из-за стола. — Давай потанцуем с ними!
— Погоди, — возразила Фиона, глядя на другой конец стола.
Мейри с Робом оставались на месте, но сэр Джеймс поднялся и направился к леди Фелине. Следом встал Керкхилл. Пройдя мимо дяди и леди Фелины, он остановился напротив Фионы.
— Не хотите ли потанцевать, миледи? — спросил он.
