Любовь к ней завладела всем его существом. Как Кэрли добилась этого? Как ей удалось похитить его сердце? Por Dios, Рамон так боролся с этим, и все же Кэрли стала для него важнее всего на свете!
Что, если ты не прав? Он допустил эту мысль в сознание, и сейчас в душе его образовалась открытая рана. Нет, Рамон не ошибся. Он видел их вместе. Анхел с детства был ему братом. Он — де ла Герра, а члены этой семьи не лгут.
Что, если ты не прав? Рукоять топора едва не выскользнула у него из рук. Рамон ударил неточно, и дубовый чурбан отлетел к дереву. Santo de Cristo — он не ошибся! И Кэрли знала это. Но слова, сказанные ею, преследовали Рамона. Ты очень похож на моего дядю. Тебя переполняет та же ненависть, ты полон таких же предубеждений… Они ослепляют тебя. как и англичан которых ты презираешь.
Тяжелый топор зазвенел, расколов последний чурбан, и Рамон вонзил лезвие в пень. Все еще думая о Кэрли, он с удивлением увидел, как Педро Санчее въезжает в ворота на своем большом сером жеребце.
Взяв белую рубашку, Рамон направился к нему:
— Рад видеть тебя, мой друг.
— Я тоже рад видеть тебя, дон Рамон. — Старый ковбой спешился. — Жаль, что я слишком поздно вернулся в лагерь, но, говорят, налет прошел успешно.
— Si, очень. Но зима уже приближается. Возможно, нам придется провести еще один, пока добыча в избытке.
Задумавшись, Педро направился с Рамоном загону и начал расседлывать коня.
— Теперь, когда Андреаса больше нет, угроза твоего разоблачения возрастает с каждым налетом.
— Si, это так. По словам Мариано, шериф Лейтон наведался сюда, пока я был в Монтеррее, Мариано считает, что Лейтон что-то заподозрил.
— Неужели собираешься продолжать?
— Пока это необходимо.
Педро молча расстегнул подпругу и. снял тяжелое ковбойское седло. От влажной спины жеребца шел пар.
— Как прошла поездка? — поинтересовался Рамон.
— Я бы приехал раньше, но визит Миранды к родным мужа не слишком удался. Она решила вернуться в лагерь. Тогда ты не уделял ей внимания… а сейчас я понял, что она, возможно, не потеряла тебя.
Рамон пожал плечами и не слишком охотно ответил:
— Моей жены здесь больше нет, если ты это имеешь в виду. Наша семейная жизнь не сложилась.
— Я слышал.
Ковбой снял уздечку, накинул недоуздок на шею лошади и застегнул его.
— Это не секрет. Кэрли вернулась к дяде.
— Потому что ты обнаружил в ее постели своего кузена.
Изумленный Рамон не сразу обрел дар речи.
— Как ты узнал об этом? Я никому не говорил.
— Не догадываешься? Твой кузен Анхел хвастался этим… пока Игнасио не разбил ему в кровь губу. После этого Анхел заткнулся.
— Не верю, он не мог так поступить.
— Не веришь?! Но ты так легко поверил в то, что он сказал о твоей жене!
— Он не солгал, хотя ему и следовало молчать. Я действительно обнаружил Анхела в ее постели.
— Если он и оказался там, это не означает, что жена предала тебя. Почему ты уверен, что твой кузен говорит правду?
— Анхел — из семьи де ла Герра. Почему мне не верить ему?
— Выходит, если Анхел клянется, что твоя жена пригласила его к себе, — значит, так и есть? Я знаю его столько же лет, сколько и ты. Интересно, есть ли на свете женщина, которая не бросилась бы к ногам Анхела?
— По его словам, нет, — бросил Рамон, вспоминая, как Анхел хвастливо рассказывал о шлюхах, ждавших его в каждом городе — от Сан-Хуана до границы.
— Шлюхи не леди, мой друг, но я не верю, что и шлюх было так много.
Рамон задумался:
— Возможно, ты прав.
— Помнишь женщину в Санта-Фе?
— Какую?
— Заявившую, что он изнасиловал ее ночью перед тем, как его арестовали за ограбление и убийство.
Рамону стало не по себе.
— Обвинение было ложным. Gringos сфабриковали его, чтобы подкрепить другие такие же.
— По-твоему, его оклеветали? — Педро посмотрел в глаза Рамону. — А может, твоя жена стала бы очередной жертвой, если бы тыне появился вовремя?
Ощутив слабость в ногах, Ражиу опустился на тюк соломы.
— Dios mio, этого не может быть!
— Твоя жена доказала свою верность, Рамон, и не один раз. Она знает, кто ты, и молчит. А при желании она нашла бы лагерь. — Педро положил руку на плечо друга. — Неужели ты не видишь, что твоя жена хранит молчание, потому что любит тебя? Да, она англичанка, но это еще не значит, что ее слово ничего не стоит.
— Ты ошибаешься.
— Ты не видел кузена долгих пять лет, Рамон. Даже если прежде он был честным человеком — в чем я начал сомневаться, — неизвестно, как изменился Анхел, проведя пять лет в тюрьме. — Рамон молчал. — Твоя преданность кузену весьма похвальна, мой друг, но, по-моему, он не отвечает тебе тем же.
— Что ты имеешь в виду?
— Он завидует тебе, Рамон. Это написано на его лице. Проведя с ним хоть немного времени, там увидел бы, что он совсем не тот, за кого ты его принимаешь.
Рамон на минуту задумался.
— Ты утверждаешь, что я ошибаюсь. Что моя жена не совершила это ужасное предательство. Но могу ли я поверить тебе, если видел все своими глазами?
— Иногда зрение подводит человека. Это как тайная тропа, ведущая в Льяно-Мирада. Если твоя жена говорит, что она невиновна, я верю ей. Я полагаюсь на Кэрли Мак-Коннелл больше, чем на такого человека, как Анхел де ла Герра.
— А если ты ошибаешься?
— Есть способ узнать точный ответ.
— Как это сделать? Скажи мне, прошу тебя.
— Загляни в свое сердце, Рамон. И все поймешь. Думаю, ты уже сам знаешь правду, но боишься поверить в нее.
Если бы ты любил меня, то увидел бы правду, даже если бы твои глаза говорили, что это ложь.
— Неужели мои предубеждения так сильны, Педро? Возможно ли, что ненависть к англичанам ослепила меня?
— А как по-твоему, Рамон? Только ты знаешь правду.
Внезапно он прозрел и увидел все так ясно, словно пелена спала с его глаз. Он посмотрел на долину, и все предстало перед ним в новом свете: дубы казались выше, золотистая трава — гуще, небо — голубее.
— Por Dios! — прошептал он, когда перед его внутренним взором возникло прекрасное лицо плачущей Кэрли. Я люблю тебя, Рамон! Люблю тебя так сильно! — Она защищалась, а вовсе не приглашала Анхела в свою постель.
— Уверен, что ты прав.
— Santo de Cristo, как я мог не видеть этого?!
Рамон вспомнил Иоланду, девушку, на которой хотел жениться кузен. Она отвергла Анхела, потому что хотела Рамона. Женщины всегда тянулись к нему, Рамону, а не к Анхелу. Красивые, желанные женщины. Такие, каких, должно быть, хотел кузен. Вроде Кэрли.
— Он наверняка знал, что она моя жена, и, если видел, как я выезжаю, подождал, а Потом подошел к ней в ресторане и каким-то образом проник в нашу комнату. Очевидно, Анхел собирался изнасиловать Кэрли, уверенный, что я поверю ему, а не ей. — Теперь он видел все окружающее словно сквозь туман. — Так и вышло, Педро. Так, как предполагал Анхел. — Рамон поднялся. — Клянусь, я убью его.
