И все же тюрьма останется тюрьмой, даже если в ней стоит кровать с пуховой периной, а на окнах висят бархатные занавески.
Филипп очень страдал без своего роскошного экипажа. Ведь путешествие в убогой колымаге, в которой он оказался по случайности, было не просто неудобным, а ужасающим. Роскошный экипаж остался в поместье, подготовленном Филиппом для его венценосного кузена, но агенты Наполеона нагрянули столь неожиданно, что ему пришлось спасаться бегством на первой попавшейся повозке.
После пяти дней непрерывной изматывающей езды ему, наконец, удалось избавиться от своих преследователей. Филипп был уверен, что они отыщут его снова, и когда это произойдет, лучше иметь при себе знамя.
Филипп потянулся за серебряной фляжкой, лежавшей рядом с ним на сиденье, и сморщился, ощутив отвратительный кислый запах налитого в нее дешевого вина. Лучшего нельзя было добыть на убогом постоялом дворе.
На протяжении нескольких месяцев он прятался в Дорсете. С того самого дня, когда провалился его план похищения и казни французского короля. После этого Филипп был объявлен вне закона. Никому и в голову не пришло, что он прячется практически на виду у всех, поэтому Филипп наслаждался роскошью, предназначавшейся для его французского кузена.
Агенты Наполеона отыскали его раньше англичан. Они ворвались в дом, убили дворецкого, ранили в колено камердинера, по-французски требуя сказать, где находится Филипп Реншо и где спрятано знамя Карла Великого. Губы Филиппа тронула ледяная улыбка. Его слуги ни слова не понимали по-французски. Они не знали, кто такой Филипп Реншо и о каком знамени идет речь. Для них он был лорд Эленуар.
Филипп не из тех, кого легко поймать. Ему приходилось убегать и от более профессиональных ищеек. А в последний раз он и вовсе сбежал от преследователей с пулей в плече. На этот раз он улизнул по туннелю, проложенному под домом.
Филипп считал, будто поступил очень умно, украв знамя. Оно гарантировало ему безопасность. Если бы Наполеон его обманул, французы никогда не увидели бы своего священного боевого флага. Он дал императору два обещания и ни одного из них не выполнил. Людовик XVIII нашел надежное убежище в Англии, поэтому завоевать французский трон Наполеону будет весьма затруднительно. Филипп обещал императору свою бесконечную преданность в обмен на титул, принадлежавший его деду, но предал Наполеона, украв знамя.
Филипп вылил остатки вина в окно. Они с Наполеоном не доверяли друг другу. Отличавшиеся жестокостью, они оба хотели лишь одного — собственной славы и успеха. А патриотизм для тех, у кого за душой больше ничего нет.
Он прибыл в Лондон с наступлением темноты и сначала проехался по широким улицам Вест-Энда мимо величественных особняков маркизов и графов, где был некогда почетным гостем. Сейчас, в разгар сезона сливки общества развлекались до утра. Интересно, о нем все еще говорили, или же его звезда закатилась с появлением более свежего скандала?
— Остановите здесь, — приказал Филипп, постучав по крыше.
Откинувшись на спинку сиденья, он смотрел на темный фасад своего собственного дома. Здесь царила тишина. Лишь в окне спальни Эвелин мерцала единственная свеча.
Почему она спала со светом? Боялась его возвращения или, наоборот, ждала?
Филипп подождал еще полчаса, но свет так и не погас. Он нетерпеливо спрыгнул на землю.
— Подождите меня здесь и ни с кем не заговаривайте, — приказал он вознице.
Филипп вошел через парадный вход. В конце концов, это его дом. Он улыбнулся. Возможно, даже, он продаст его, не известив Эвелин. Уж тогда с ее лица наверняка сойдет это выражение спокойствия, которое всегда так его раздражало.
Ноздри Филиппа задрожали, едва только он отворил дверь. В доме пахло духами Эвелин. После побега мужа она стала здесь полноправной хозяйкой. Филипп вошел в гостиную и направился к графину с бренди, но споткнулся и упал.
Он немного постоял, чтобы глаза привыкли к темноте, и еле слышно выругался. Жена переставила мебель. Филипп упал, налетев на маленький стульчик, которого здесь раньше не было. Он поднял его с пола и поставил на прежнее место к стене.
Филипп налил полный стакан бренди, осушил его одним глотком и едва не закашлялся.
— Херес! — прорычал он себе под нос и швырнул бокал о стену.
В тусклых отсветах уличных фонарей вино потекло по обоям, подобно блестящим струйкам крови.
Прежде чем войти в библиотеку, Филипп предусмотрительно зажег свечу. Он самодовольно улыбнулся, когда увидел, что Эвелин не осмелилась переставить мебель и здесь, а потом огляделся по сторонам. Прежде всего, ему нужна была картина, что висела над камином. Этот портрет известной актрисы очень ценился знатоками высшего света. Когда-то ему предложили за портрет ничтожную сумму, но теперь, когда слухи о нем наводнили Лондон, он выручит за него гораздо больше.
Филипп поднял свечу повыше, и его рот наполнился слюной при мысли о том, что сейчас он снова увидит роскошную грудь своей любовницы.
Однако со стены на него грозно взирал покойный граф Тилби — отец Эвелин. Филипп отшатнулся. Гордо и властно сдвинутые брови графа напоминали ему выражение лица Эвелин. Как же Филиппу хотелось сорвать со стены портрет тестя! Но нельзя. Шум разбудит слуг. Интересно, здесь ли еще Старлинг? Так же ли он предан, как и раньше? Когда Филипп закончит свои дела здесь, он непременно прикажет дворецкому отнести вещи в экипаж.
Филипп пробежался взглядом по полкам в поисках наиболее ценных книг из своей коллекции. Первую — сборник венецианских гравюр — он нашел сразу. Филипп провел кончиками пальцев по изображению пышнотелой проститутки и бросил взгляд на сопровождавшее рисунок стихотворение непристойного содержания. Это было самое любимое из его сокровищ. Филипп положил книгу на стол и стал разыскивать другие под неодобрительным взглядом Тилби.
Только остальных книг не оказалось на месте.
Филипп принялся осматривать полки внимательнее, но не заметил ни одного знакомого корешка.
— Сука, — пробормотал он.
Нет, Эвелин не осмелилась бы избавиться от них. Скорее всего, она просто куда-то их спрятала, чтобы они не попались на глаза кому-то из гостей. Филипп подошел к лестнице. Картины, украшавшие ранее стены, исчезли или были заменены другими. Эвелин постаралась избавиться от малейшего воспоминания о нем.
Филипп остановился на верхней ступеньке, сгорая от желания направиться прямиком в комнату жены, вытащить ее за волосы из постели, заставить признаться, куда она дела его сокровища, и еще раз доказать, что он по-прежнему хозяин этого дома.
