Когда карета тронулась, Элизабет посмотрела в маленькое окошко и увидела поток гостей, выходящих из Карлтон-Хауса.
Эйта пробормотала:
— Между прочим, молодой человек, вы не должны теперь даже думать о том, чтобы карабкаться в окна.
— Не бойтесь, мадам. Я больше не горю желанием заполучить в свою задницу, эти чертовы шипы и…
— Уроки красноречия для вас, — перебила его Эйта, — начнутся завтра. Терпение Люка будет подвергнуто большому испытанию, Но…
— Мадам, — проворчал Роуленд, — я не привык выслушивать лекции. Помолчите, чтобы я мог поговорить с Элизабет. У меня есть нечто очень важное.
— О, — с понимающей улыбкой перебила его Эйта. — Я понимаю. Ну что ж, давайте. Вы получили мое позволение. Я лишь помогу вам, в случае если…
Роуленд прервал Эйту, энергично постучав по потолку кареты костяшками пальцев. Карета замедлила ход и остановилась. Он тяжело вздохнул и посмотрел на герцогиню, которая выглядела весьма недовольной.
Сердце у Элизабет забилось, голос застрял в горле. Темные глаза-бусинки Эйты взглянули сначала на нее, затем на Роуленда.
Роуленд гораздо любезнее, чем можно было ожидать, обратился к Эйте:
— Я слышал, вы обожаете ездить верхом, мадам?
Эйта мгновенно просветлела.
— Да, это верно. Но какое отношение это имеет к…
— Вы сейчас присоединитесь к Лефрою. И он научит вас всему, что необходимо знать о верховой езде.
— Дерзкий щенок. Мне не требуются уроки верховой езды. Если хотите знать…
— Вы хотите править упряжкой лошадей или нет? — нетерпеливо перебил ее Роуленд.
Впервые Элизабет увидела заикающуюся Эйту.
— Д-да, очень хорошо. Но я в этом кое-что соображаю. И если вы не слишком четко излагаете свое предложение, то это ваша вина, мистер Мэннинг. Я могла бы вам помочь. Никто не знает, как действовать дальше. Я надеялась спасти вас от беды.
Он свирепо посмотрел на нее.
И Эйта рассмеялась.
Он окинул Элизу голодным взглядом, и она почувствовала смущение в этом замкнутом пространстве.
— Пожалуй, я не остановлюсь, пока не достигну того, чего хочу, — продолжил он. — Отбирать вещи, независимо от того, имею я на них право или нет, моя специальность. Вы слышали об этом?
Глаза Эйты широко распахнулись.
— Ну, мы сейчас посмотрим, насколько эффективны ваши нетрадиционные методы, мистер Мэннинг. Элиза, я приду к вам на помощь при первом вашем вскрике.
Элизабет смотрела, как Роуленд помог Эйте спуститься по лесенке, действуя с удивительной осторожностью. Она слышала его строгие инструкции Лефрою. А Роуленд снова оказался в карете. Напротив нее.
Они смотрели глаза в глаза друг другу так долго, что все поплыло.
— Ты сказала всего три слова, — приглушенным голосом проговорил он. — Ты здорова?
— Спасибо, — шепотом ответила Элиза, боясь, как бы не вырвался поток благодарностей и еще более сильных эмоций. Увы, она не смогла уберечь глаза от слез.
— Слезы? — Он вздохнул. — Черт возьми.
Она часто заморгала и слегка отвернулась от него, чтобы вытереть лицо.
— Тебе лучше перестать плакать, потому что у меня нет носового платка.
Она нервно засмеялась.
— У меня тоже.
Была какая-то тайна в тенях его угловатого лица. Его руки вцепились в край сиденья, словно продолжая защищать дорогую жизнь.
— Может быть, устроить похищение под покровом темноты? — пробормотал он.
— Конечно, нет. — Элиза была невыносимо сдержанной с ним по весьма смехотворной причине — она не знала, как передать смятение от своего освобождения и глубочайшего счастья.
Он наклонился к ней с уверенностью человека, который знает, чего хочет, и не боится добиваться этого. Он нежно взял ее на руки и посадил к себе на колени.
Она прижалась головой к его шее.
— Я люблю тебя, — прошептала Элиза.
— Я знаю, — нежно ответил он. Она ощутила тепло его ладони.
— Наверное, ты спланировал это давно.
— Честно говоря, лишь тогда, когда прочитал твое дурацкое письмо, в котором ты говорила, что изменила свое решение и собираешься выйти замуж за Пимма. Разумеется, я не принял это всерьез. Ни на одно мгновение. Я был уверен, что это письмо тебя заставил написать Пимм. Как был уверен и в том, что ты не выполнишь мои инструкции. — Он провел ладонью по черным волосам. — Но, Господи, я не думал, что ты зайдешь настолько далеко… Я потерял, наверное, десять лет жизни, когда Хелстон и Майкл притащили деньги в музыкальную комнату Принни. Черт побери… Элизабет? — Голос его прервался.
— В музыкальную комнату? Ты был именно там? Ну что ж, в таком случае ты тоже не выполняешь указания, — прошептала она. — Я думала, что ты будешь ждать меня в моей комнате в Хелстон-Хаусе. А я потеряла пятнадцать лет жизни, когда ты появился перед его высочеством. Не думай, что я жалуюсь. — Она отстранилась от него и посмотрела в его сумрачное лицо. А затем рассмеялась. И снова заплакала. Она смеялась сквозь слезы, как женщина, которая непостижимым образом была спасена и теперь находилась в объятиях мужчины, с которым не надеялась встретиться вновь. И однако, он не сказал тех слов, которые она больше всего хотела услышать.
Вероятно, он не мог сказать их — и никогда не скажет. Она не сомневалась, что он любит ее. Иначе он не отдал бы семьдесят тысяч фунтов. При этой мысли она залилась еще более горькими слезами, а он развязал свой галстук и стал вытирать им ее щеки.
— Итак, — прошептал он между поцелуями, — мы рискнем устроить еще один спектакль в церкви Святого Георгия? Или ты предпочтешь что-нибудь попроще?
— Ты уверен? — шепотом спросила она.
— В чем?
— Что мы поженимся. Ты в самом деле этого хочешь или поступаешь так потому, что оказался в капкане и должен сделать мне предложение?
— Элизабет, — сказал он, качая головой, — не вынуждай меня играть роль идиота, который несет всякий романтический вздор. Я хочу жениться на тебе. Конечно, если ты не хочешь выходить за меня замуж, я это пойму. Хотя пойму лишь отчасти, поскольку у меня теперь есть титул. Но в конечном итоге я завяжу тебе глаза, вставлю в рот кляп, перекину тебя через плечо и даже соглашусь снова заполучить шипы себе в задницу, разыскивая немого кузнеца в Гретна-Грин, который станет моим свидетелем. — Он замолчал и стал терпеливо ждать ответа.
— Да, все так просто, — прошептала она, все еще не веря в столь отчаянно счастливую судьбу. — Я хотела бы, чтобы это произошло поскорее. — Она закрыла глаза, вдыхая его мужской запах. — Настолько скоро, насколько это позволительно.
Он словно читал ее мысли.
— О чем ты думаешь и беспокоишься?
