Возможно, в тот момент это так и было.
Но, получив отказ, Джослин не переставала о нем думать. Она чутко прислушивалась ко всем сплетням, боясь услышать имя Кристофера, просматривала все газеты, отыскивая статьи, в которых бы о нем упоминалось. Обсуждая выигранное им дело, в «Лондон таймс» высоко оценили его способности адвоката и предсказали, что он далеко пойдет. Кристофер умный и сильный. Но в то же время Джо знала, что он умеет быть нежным.
У нее болела голова. Она пыталась убедить себя, что хочет его заполучить просто потому, что он недоступен. Однако она уже понимала, что ей нужно гораздо большее. Ей нужно, чтобы Кристофер ее любил. Любил так же сильно, как любит его она!
Все так несправедливо!
Джослин была в крайней растерянности и чувствовала себя загнанной в угол. Какая-то часть ее души жаждала отменить свадьбу. Другая часть твердила, что если она это сделает, то останется ни с чем. Кристофер посмеялся над ее предложением о женитьбе, и если она повторит его, то он скорее всего снова посмеется.
Время шло. Джо три раза танцевала с Ройалом, потанцевала с его темноволосым красавцем братом Рулом, потанцевала с половиной всех холостяков Лондона — и все это время улыбалась, притворяясь счастливой, стараясь казаться веселой и утонченной. Она заставляла себя не смотреть на двери, не мечтать о том, что придет Кристофер. Она не надеялась на то, что он ворвется в зал и потребует, чтобы она отказала Ройалу, а сам признается, что любит ее и хочет жениться на ней.
Джо увидела, как к ней направляются ее родители. С другой стороны зала к ней приближался Ройал. Пора было объявлять о помолвке.
— Время пришло, — негромко проговорил герцог, подавая ей руку. — Полагаю, ваши родители хотят сделать важное объявление.
Одно безумное мгновение Джослин хотелось броситься к выходу. Ей хотелось убежать, спрятаться — и ждать, пока этот кошмар не кончится.
А потом она увидела свою главную соперницу, Серафину Мейтлин. Та стояла около возвышения, на котором сидел оркестр и откуда должны были сделать объявление о помолвке. Округлившимися от изумления глазами она смотрела, как герцог ведет Джослин и ее родителей к возвышению: видно было, что она уже поняла, о чем это говорит.
От ярости лицо Серафины густо покраснело. Ее губы стянулись в ниточку, глаза горели. При виде зависти своей соперницы Джослин забыла о своих сомнениях.
Бог свидетель: она это сделает! Она станет герцогиней! Она им покажет! Она всем им покажет!
И в особенности — Кристоферу Баркли!
Стоявший у зеркальной стены бального зала Престон Лумис наконец увидел старуху, ради встречи с которой сюда пришел. Рядом со вдовствующей графиней Тэвисток Гортензия Кроули казалась грубой уродкой, морщинистой и чуть сгорбленной. И, что важнее, ее разум был таким же старым и дряхлым, как и тело.
Поставив на поднос проходящего мимо официанта пустой бокал, Престон направился к старухе.
Вокруг него переговаривались гости, обсуждавшие только что услышанное объявление о помолвке герцога Брэнсфорда и наследницы большого состояния Джослин Колфилд. Это мало кого удивило. В клубах было заключено множество пари. Герцог был почти разорен. За девицей Колфилд давали огромное приданое, так что у Ройала Дьюара выбора не было.
Престон постарался спрятать довольную улыбку, неуместную в данный момент. Его сундуки были набиты до отказа благодаря самой успешной афере, какую ему когда-либо удавалось провернуть. С таким состоянием ему можно было никогда больше не работать ни дня. Однако удовольствие от успеха приносили не только деньги, но и сам процесс обмана простофили. С этой мыслью Престон сосредоточил свое внимание на старой даме Кроули, которая отошла от графини.
Престон растянул губы в улыбке и направился к ней.
— Миссис Кроули! Очень приятно вас снова видеть.
Она нахмурилась, сдвигая густые тускло-седые брови.
— Я с вами знакома?
Он ощутил легкое раздражение, так как не привык, чтобы о нем забывали.
— О да. Мы с вами встречались несколько раз. Мое имя — Престон Лумис. Может быть, вы припомните, что я похож на вашего покойного мужа.
Она подняла на него взгляд — и ее глаза заблестели.
— И правда! Мистер Лумис, конечно! Да вы просто копия моего Фредди, когда он был в вашем возрасте.
Они немного поговорили, не затрагивая никаких важных вопросов. Лумису нужно было, чтобы она почувствовала себя в его обществе комфортно: только после этого можно было начать движение в нужную ему сторону.
— Вы следите за газетами, миссис Кроули?
Она покачала головой:
— Никогда их не любила. А вот мой Фредди любил их читать.
— Насколько я знаю, ваш супруг, помимо прочего, занимался производством оружия?
— Вы имеете в виду ружья?
— Ну да.
Она кивнула:
— Да, я припоминаю. Делал винтовки, точно. Сейчас иностранцы начали интересоваться винтовками.
— Я и сам интересуюсь оружием — по крайней мере в плане вложения денег. Нельзя ли мне как-то поучаствовать во владении этим предприятием?
Она уставилась куда-то вдаль, и очень долго молчала. Потом часто заморгала, словно возвращаясь к действительности.
— Вы хотите купить часть акций?
— Я мог бы об этом подумать, да. Хотя мне надо будет сначала посмотреть на само предприятие.
Миссис Кроули глубокомысленно покивала:
— Конечно. Мой Фредди говаривал, что не следует покупать кота в мешке. Может, я велю моему поверенному вас навестить? Его зовут Стивенс. Надежный человек, этот Стивенс.
Престон вручил ей гравированную белую карточку со своим адресом. Оставалось только надеяться, что старая карга сохранит способность соображать еще какое-то время и не забудет, откуда у нее эта карточка взялась.
— А это зачем?
Она помахала карточкой в воздухе, словно ей нужно было просушить на ней чернила.
— Отдайте ее своему поверенному, мистеру Стивенсу, и скажите, что меня интересует покупка акций предприятия по производству оружия.
— Это вы про винтовки?
Он едва смог сдержать раздражение.
— Я был бы очень признателен, если бы ваш мистер Стивенс со мной связался.
После того как поверенный с ним свяжется… если он это сделает… Престон позаботится об остальном.
Старуха засунула карточку в бархатный ридикюль, висящий на ее запястье, повернулась и медленно побрела прочь, даже не попрощавшись.
Престон досадливо вздохнул. Возможно, ее поверенный так и не объявится. Но с другой стороны, цыганка еще ни разу не ошиблась.
Образ Цайи возник перед его внутренним взором: прелестная молодая женщина. Белая кожа, светлые глаза, черные волосы и соболиные брови… Необычная красота! Неожиданно Престон ощутил искру мужского интереса. В последнее время это было для него редкостью. Возможно, помимо деловых отношений они могли бы заключить и союз иного рода.
