— Несомненно. Подтолкнуть его?
Серена слегка пожала плечами.
— Хуже не будет. Сердце прелестной леди завоевано.
Себастьян кивнул и стал пить чай.
Вечер закончился вскоре после того, как остальные джентльмены вошли в гостиную. Пока все прощались и Марианна была занята, Себастьян отвел Джонаса в сторону:
— Как по-вашему, мистер Веджвуд, мисс Саттон привлекательна?
Джонас глянул на Абигайль, которая, с видимым облегчением отставив арфу, стояла рядом с матерью у входа в гостиную и приседала в книксене, приветствуя гостей.
— Очень… она такая милая. И смотрит на меня… О, должно быть, я выгляжу повесой, но думаю, она как-то по-особенному на меня смотрит. Это мне не кажется?
Себастьян рассмеялся:
— Ничуть, и если хотите добрый совет, Джонас, не медлите: отправляйтесь к ее отцу. Чем скорее вы объявите о своих намерениях мистеру Саттону, тем лучше.
— Прямо сегодня вечером? — загорелся Джонас, хотя глаза оставались встревоженными.
— А зачем откладывать на завтра?
Себастьян дружески похлопал его по плечу.
— Вперед, парень. Слабый духом никогда не завоюет прекрасную даму.
— Да… да, вы правы. Я поговорю с ним прямо сейчас.
Джонас вернулся в гостиную, где у камина сидел Уильям и явно прилагал усилия, чтобы не клевать носом.
Юноша вежливо кашлянул, и хозяин дома поднял голову.
— Господи… что, уже пора? — воскликнул он. — Пора идти спать?
— Простите, сэр, не могли бы вы уделить мне минуту? — нерешительно улыбнулся Джонас.
Уильям нахмурился, но сонная дымка словно слетела с глаз.
— Видите ли, сейчас немного поздно для деловых разговоров. Приходите завтра, в восемь. Когда я позавтракаю, голова у меня лучше соображает.
Любой другой молодой человек ужаснулся бы свиданию в столь ранний час, но Джонас воспитывался в той же школе, что и Уильям Саттон, и привык работать с самого раннего утра.
— Значит, в восемь, сэр. Доброй ночи, сэр.
— Доброй ночи, Джонас. — Уильям кивнул, скрыв улыбку.
Мистер Саттон был почти уверен в том, что скажет ему молодой человек, и заранее радовался. Марианне это не понравится, и хотя Уильям по большей части был снисходительным мужем, но если уж вступал в битву с женой, то неизменно выигрывал. Если крошка Абигайль хочет в мужья Джонаса Веджвуда, она его получит.
— Позвольте проводить вас домой, леди Серена, — предложил Себастьян, накидывая плащ ей на плечи. — Портшез уже здесь.
— Спасибо, сэр, вы очень любезны, — чопорно ответила она, но глаза ее сверкали. Опираясь на его руку, она села в портшез.
— Страттон-стрит, — велел Себастьян носильщикам.
Серена вскинула брови, но ничего не сказала. Во время короткого путешествия оба молчали. Но слова были не нужны. Обоих терзали предвкушение, общие тайны, старые раны, которые необходимо исцелить.
Когда носильщики остановились, Себастьян без единого слова заплатил, помог Серене выйти, взял за руку и вставил ключ в скважину.
В передней царила тьма, только лучик света протянулся из-под двери гостиной.
Себастьян приоткрыл дверь. Перри, сосредоточенно нахмурившись, сидел за шахматной доской и, очевидно, решал задачу.
— Вернулся? — пробурчал он, поднимая голову.
— Мы вернулись, — подчеркнул брат.
— А… мое почтение, леди.
Себастьян отступил и закрыл дверь.
— Пойдем. — Он взял Серену за руку и повел в свою спальню.
Захлопнул за собой дверь и немного постоял, глядя на нее, прежде чем с тихим восторженным возгласом притянуть ее к себе и подхватить на руки.
— О, сегодня мы снова играем роль силача? — рассмеялась она.
— Самсона для Далилы, — согласился он, медленно опуская Серену, пока ее ноги не коснулись земли.
— Обещаю не отрезать тебе волосы, — пробормотала она, гладя его блестящие золотистые пряди и быстро развязывая бархатную ленту, которой они были стянуты.
— Эта игра для двоих.
Он вынул из ее волос серебряный ободок, шпильки с серебряными головками, медленно, по одной, бросая их на умывальник. За ними последовали подложки, и иссиня-черная масса обрушилась ему на руки. Он стал расчесывать ее волосы пальцами.
Она прижалась головой к его руке и стала лизать солоноватую ладонь. Себастьян ласкал ее шею, целовал в ушко, обводя языком изысканные завитки раковины, прихватывая зубами мочку. Они по-прежнему молчали. За них говорили тела. Одновременно отступив, они стали раздеваться. Себастьян безмолвно помог ей с завязками и лентами, но пристально наблюдал, как она снимает чулки и подвязки. Обнаженные, они упали на кровать.
И прохлада стала жарой, гладкость — скользкой и мягкой. В обоих жила потребность искупить грех, загладить вину, исцелить.
Наконец они легли рядом. Уставшие, утолившие голод и возрожденные.
Себастьян так и не понял, спал ли, но когда очнулся, Серена лежала, прижавшись к нему и закинув ногу на его бедро. Голова покоилась в ложбинке его плеча, согревая прохладную кожу. Он попытался натянуть одеяло на них обоих, но она пошевелилась.
— Не уходи.
Он поцеловал ее в лоб.
— Не уйду. Но боюсь, ты простудишься: огонь почти погас.
Она медленно приподнялась, скрестив руки на груди.
— Который час?
Он встал с постели и укрыл ее одеялом.
— Почти рассвело.
Подойдя к камину, он подбросил дров, и постепенно пламя занялось.
— Я должна идти.
— Почему?
Он стоял у изножья кровати, озаряемый пляшущим в камине огнем.
— Если, как ты утверждаешь, отчим больше не сможет тебе повредить, какая разница, когда ты вернешься?
Серена откинулась на подушки и на секунду закрыла глаза. Он прав. Она сама сказала, что держит отчима в руках, так кто же помешает ей делать все, что захочется, если при этом она продолжает помогать генералу в салонах?
Себастьян наблюдал за ней.
Наконец ее глаза открылись.
— Да. Все верно. Но пока эта история еще не закончилась, пока Абигайль в опасности, не стоит лишний раз злить генерала. Можешь ты это понять?
— Попробую, — вздохнул он. — Я просто хотел услышать, что ты скажешь. Сейчас я провожу тебя домой. Но сначала…
Он поколебался, гадая, правильно ли выбрал момент. Нет, все верно. Сейчас или никогда!
— Что случилось, Себастьян? — недоуменно нахмурилась Серена, гадая, почему он молча стоит у изножья кровати. — Почему ты так смотришь на меня?
— Это машинально. Прости.
Словно что-то решив, он ударил кулаком по ладони.
— Прошлой ночью я задал вопрос, но ты посчитала его абсурдным. Теперь хочу спросить еще раз, только хорошенько подумай, прежде чем ответить. Ты станешь моей женой?
