Ознакомительная версия.
Миссис Годдард послала служанку, что открыла Николасу дверь, за Салли. Придя к ним, та была отнюдь не настроена рассказывать хоть что-то об Эмили. Однако настойчивость миссис Годдард и уверения Николаса в том, как он переживает за свою жену, заставили ее смягчиться. В ее милом личике мелькнула неуверенность, и она в нерешительности заломила руки.
— Я не знаю точно, куда она собиралась, когда ушла отсюда, ваша светлость, клянусь вам, — сказала она, готовая вот-вот разрыдаться. — Я говорила ей, чтобы она рассказала вам о случившемся, а не пыталась откупиться от этого ублю… человека. Я говорила ей, что такое ничтожество, как он, никогда не оставит ее в покое, но ее тревожило только то, что вы можете рассердиться.
— Что за ублю… человек? — спросил Николас, чувствуя, как ярость закипает в нем.
Салли не могла больше сдерживать рыданий.
— Мистер Рейберн! Он видел ее со мной на улице, и уже по его взгляду я поняла, что он доставит ей немало неприятностей из-за этого. Он не джентльмен.
— Рейберн, — прорычал Николас. — Ну конечно! И он шантажирует ее тем, что она связана со школой?
Салли кивнула:
— Он говорил, что ему нужны деньги, чтобы уехать за границу. Так сказала Эмили. Но готова поспорить, он хотел от нее не только этого. Когда-то он хотел жениться на ней, ваша светлость, пока вы не встали у него на пути. А он не любит проигрывать и непременно захочет отомстить.
Месть. Николас и сам с удовольствием предпринял бы нечто подобное по отношению к трусливому Рейберну.
— Она действительно не сказала, куда собирается, когда уходила?
— Я не знаю точно, но она спрашивала меня, не знаю ли я какого-нибудь ростовщика. Я рассказала ей об одном, который наверняка не обманет ее, но предупредила, что лучше ей, вместо этого, отправиться домой. Мисс Эмили добрая и милая, но и самая упрямая леди из всех, с кем мне приходилось встречаться.
— Это точно. Как найти этого ростовщика?
Уже через мгновение Николас мчался в заведение некоего мистера Грина, где обнаружил изумрудную подвеску Эмили и жемчужные серьги. Он выкупил их и продолжил поиски Эмили. Мистер Грин сказал, что его обеспокоил вид плачущей леди, и он отправил за ней своего ученика, тот проследил за ней до Гайд-парка, чтобы убедиться, что она бросится в реку или сделает чего-то подобное.
Именно в Гайд-парке Николас нашел свою жену, сидящей на скамейке возле Серпантина, в том самом месте, где когда-то он спас маленькую девочку. Сегодня здесь не сновали толпы франтов и модниц. Лишь несколько детей играли со своими нянями на тропинках, да гуляли вдоль аллей немногочисленные пары, полушепотом переговариваясь друг с другом. Сейчас это место очень подходило для того, чтобы спрятаться от чужих глаз, предаться размышлениям.
По крайней мере, так казалось Эмили. Невидящим взором она смотрела на водную гладь, ее руки покоились на коленях, лицо было бледным и каким-то отсутствующим. Она не замечала ничего вокруг. Он тоже был чрезвычайно опечален и зол, очень зол за то, что она солгала, не доверилась ему после всего, что они успели пережить вместе за столь короткое время.
Но Николас не мог просто развернуться и уйти, оставив ее наедине со своими тревогами и переживаниями, вернуться в Мэннинг-Хаус и встретить ее так, словно ничего не случилось и ее секрет по-прежнему остается секретом. Он легко мог управиться с Рейберном самостоятельно и так, чтобы она об этом даже не узнала. И потом все пойдет своим чередом. Но это иллюзии, поскольку в таком случае их жизнь пройдет в параллельных плоскостях, которые уже никогда не пересекутся. Две жизни, проведенные вместе, но навсегда разделенные ложью. Очень многие люди живут именно так — женятся ради удобства, семьи или материальной выгоды. Они, конечно; уживаются вместе со временем в той или иной степени, посвящая друг другу не слишком много времени.
Так было и у его родителей, и это привело к краху. Правда, большинство подобных семей не распадается, сохраняя видимость благополучия. Так они и доживают вместе до старости.
Так поначалу думал и Николас по поводу жизни с Эмили Кэрролл, подразумевая, что это наибольшее, на что он может надеяться. Традиционный брак, удовлетворяющий всем требованиям светского общества, в лучшем случае взаимопонимание между супругами. Едва ли он мог надеяться на такие же любовные отношения, как в семьях его сестер. Но все изменилось, как только он увидел Эмили, узнал ее настоящую, открыл ее скрытую от всех сущность. Ее застенчивость и робость словно испарились, уступив место звонкому обворожительному смеху, который согревал только его одного, перевернув весь его мир.
Она страстная женщина с чудесным добрым сердцем. Встреча с людьми в школе, которые любили ее и чьи жизни она затронула и даже изменила, лишь ярче доказывали это. И то, что какой-то негодяй хотел обидеть Эмили, использовать ее доброту против нее же самой, пробуждало в нем необузданную ярость, неведомую ранее. И все же он злился, что она солгала ему.
Он подавил в себе злость, сделал все, чтобы не выдать ее выражением лица, распрямил пальцы, которые чуть раньше сжались в кулаки, и нежно обратился к ней:
— Так вот вы где, Эмили.
Дрожь пробежала по ее телу, он даже подумал, что она не ответит ему, не обернется, чтобы взглянуть. Но она медленно поднялась и повернулась к нему.
— Как вы нашли меня? — тихо спросила она, напрягшись, словно готовилась к бегству, подобно норовистой лошади Стивена.
Николас вспомнил, как братья подходили к этим созданиям, двигаясь плавно и обращаясь к ним тихо, ободряюще. Он не хотел, чтобы она убежала от него. Несомненно, этот момент чрезвычайно важен в их дальнейшем совместном будущем.
Он сделал небольшой шаг к ней, потом еще один.
— По счастливой случайности. Кроме того, вас нигде не было, я искал.
— Где же вы искали?
— В Мэннинг-Хаус, конечно. В доме ваших родителей. Затем я нанес визит миссис Годдард. — Он протянул ей шкатулки с драгоценностями. — Я хотел вернуть вам вот это.
Она взглянула на шкатулки, и ее лицо, скрытое тенью полей шляпки, побледнело еще больше.
— Значит, вы все знаете.
— О вашей преподавательской деятельности и этом грязном подонке Рейберне? Знаю. Хотя предпочел бы узнать обо всем от вас. — Он заставлял себя говорить спокойно и мягко, чтобы не напугать ее собственным гневом и смятением.
Он очень хотел быть ей хорошим мужем, но как это возможно, если вдруг оказалось, что он совсем не знает ее? Если она не узнала его достаточно хорошо, чтобы понять, что ему можно доверять?
Эмили безвольно опустилась на скамью:
— Я не желала вас волновать. Лишь хотела справиться сама, чтобы… чтобы избавиться от всего этого.
Ознакомительная версия.
