— Вы хотите сказать, что я плохо на вас влияю?
Он явно ее поддразнивал, но она серьезно задумалась.
— Вы способны разбудить во мне лесной дух Шотландии, лорд Хадден. Я не знаю, хорошо ли это или плохо. Все, что я знаю… это то, что иногда это вызывает сомнение.
— Новые ощущения всегда таковы, а перемены вообще могут даже порой раздражать.
Она искоса наблюдала за ним, пока они взбирались на низкий уступ скалы среди высокой травы.
— Вы говорите о переменах, сэр, а между тем похоже, что вы чувствуете себя вполне комфортно.
— Вот как? — только и сказал он, оглядевшись. — По-моему, это удачное место для пикника.
Элиза решила оставить эту тему.
— Вы все еще не сказали, что у вас в пакете.
— После того как мы пообедаем, — пробормотал он, расстилая одеяло и ставя корзину на плоский камень.
Словно по взаимному уговору, они, пока ели, говорили лишь о пустяках.
Только после того, как были съедены последние крошки торта, Гриф откинулся на локтях и удовлетворенно вздохнул.
— Вы спрашивали о переменах, леди Брентфорд. — Он обвел взглядом дубовую рощицу и пасущихся вдалеке овец. — Посмотрите вокруг себя — природа все время меняется. Это часть великолепного цикла жизни, и когда я писал свои эссе о ландшафте, я обнаружил, что мне страшно не хватает основной, простейшей, элементарной связи с землей. Да, я решил изменить свою жизнь. Вернусь в свое родовое поместье, закатаю рукава и почувствую чернозем между пальцами.
— И не будете скучать по сверкающим бальным залам? — Помолчав, она добавила: — По красивым женщинам и ни к чему не обязывающему флирту?
— Мне кажется, я достаточно испытал все это, чтобы хватило на всю жизнь, — признался он. — Человек устает от прилипчивого одурманивающего запаха духов, тогда как еле заметный аромат полевых цветов… — он глубоко вдохнул, а потом медленно выдохнул, — не перестает восхищать.
— Ммм. — Элиза вертела в руках веточку клевера. Простые чувства всегда находили отклик в ее душе. — Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду.
— Я рад, что вы меня поняли. Вы долго и упорно старались сохранить Эбби. Ваша любовь хранила его. — Тон его голоса стал задумчивым. — Вам никогда не хотелось найти место, где бы вы могли построить что-то для себя и наблюдать, как все будет расти?
— Я собираюсь купить коттедж, — ответила она. — На севере Шотландии. С видом на горы и на закат, окрашивающий воду в озерах в зеленовато-розовые тона.
— Я имел в виду что-то более масштабное, а не коттедж с садиком и огородом.
Элиза наблюдала за парящим высоко в небе ястребом, ритмично описывающим круг за крутом, и у нее на мгновение даже закружилась голова. С земли он казался перышком, которое безмятежно летит по жизни.
— Из окон Хадден-Холла открывается вид на горы, — продолжал Гриф. — А солнце садится за прелестное озеро за домом. В центре озера есть островок с беседкой из светлого мрамора в греческом стиле. В лучах заходящего солнца мрамор светится, словно изнутри. Я люблю иногда там сидеть и придумывать истории об античных героях и мифических животных.
— У вас пылкое воображение, лорд Хадден.
— Такое же, как у вас. — Он сорвал травинку и зажал ее между зубами.
Закрыв глаза, Элиза позволила лучам солнца скользить по ее лицу.
— Завтра у меня, наверное, появится множество новых веснушек, — сказала она вслух, ощущая, как ее кожа пропитывается солнечным теплом. — Я должна была бы ужаснуться этому, но мне почему-то все равно. На самом деле меня должно было бы ужасать еще многое, но я довольна тем, какая я есть.
— Думаю, вы должны именно такой и оставаться, — сказал он, не вынимая изо рта травинку.
Она скрестила руки на затылке и, закрыв глаза, улыбнулась, чувствуя себя в добром согласии со всем светом.
— Кроме одного.
— О? — Один глаз открылся.
— Я думаю, что вы должны выйти за меня замуж.
Другой глаз тоже открылся.
— Кухарка в Хадден-Холле делает такой торт с заварным кремом, который в сто раз вкуснее того, что мы только что съели.
Элиза села, подтянув к груди колени.
— Вы считаете, что я должна выйти за вас замуж из-за тортов?
— Нет, не только из-за них. Я еще думал о книгах. Представьте себе — я буду писать, а вы иллюстрировать, и мы создадим чудесные книги для садоводов и… детей.
Она опустила глаза, стараясь не представлять себе мальчиков и девочек с темными, как у него, волосами и блестящими зелеными глазами.
— Простите. Предложение получилось не очень романтичным, — сказал Гриф. — Так что прежде, чем вы что-то скажете, позвольте мне добавить еще несколько слов.
Коричневая бумага зашуршала, и он положил пакет ей на колени.
— Я полагала, что вы будете говорить от сердца, — язвительно заметила Элиза. — Как и полагается романтическому герою.
— Так оно и есть, — улыбнулся он. — Разверните пакет.
Она развязала бечевку.
— О, Хадден. — Дрожащим пальцем она обвела розу Редуте.
— Вы помните, что вы сказали, когда увидели ее впервые?
— Да. — Она не смела даже думать о том, каково было молчаливое послание этого цветка. — Я предложила продать ее.
— Я хорошо помню ваши слова. Вы сказали, что поскольку не можете себе позволить купить ее для себя, вам бы хотелось, чтобы картина попала в хороший дом, где оценили бы истинное послание цветка. Я надеюсь, что этим домом является Хадден-Холл, а вы будете жить там, чтобы ежедневно слышать тайный шепот розы Редуте.
Элиза спрятала за рукавом выступившие на глазах слезы.
— Элиза, пожалуйста, посмотрите на меня. Цветок нарисован на бумаге, и его не надо поливать.
— Знаю. — Она вытерла глаза. — Он такой прекрасный. Но…
— Но леди желает, чтобы чувства были озвучены. — Он сделал вид, что откашливается, прочищая горло. — Простите, что я немного запинаюсь. Я никогда прежде этого не делал.
В солнечном свете нежные оттенки живописи казались еще прекраснее.
— Не так давно я понял, что готов изменить свою жизнь к лучшему. Я часто думаю о будущем и о том, какие в нем таятся возможности. Но было бы гораздо приятнее делить его с родственной душой. Я люблю вас, Элиза. Люблю ваш ум, ваш талант, вашу страстность и искренность. К тому же вам нравятся остроумные шутки.
«Хадден меня любит?» Она боялась пошевелиться или произнести хотя бы звук — вдруг это разбудит ее от этого великолепного сна.
— Вы молчите? Не очень многообещающе. — Тон был непринужденным, но его глаза потемнели. По лицу пробежала тень.
Словно его сердце так же, как ее собственное, на мгновение остановилось.
