Разговор с братом у Арне в вечер приезда не получился. Поговорив с Йенсом (с Каи они вдоволь наговорились еще в дороге), Арне тут же принялся разбираться с хозяйством. И перво-наперво он приказал разгружать телеги, распределяя запасы туда, где им самое место. Удовлетворенно глядя, как тюки и кошели отправляются по своим местам, Арне поймал себя на мысли, что сердится на брата. Нет, умом он понимал, что Тиз все сделал правильно, ведь вместо него. Арне, сегодня в ворота крепости точно так же мог выезжать и барон Хуго. Но неприятное чувство от того, что друзья так быстро успели его похоронить, не отпускало.
Вторым неприятным открытием по возвращению домой был страх на лицах солдат. Его солдат. Которых они с Каи не первый год водили в походы и которые, как думал Арне, научились доверять своему командиру.
— Ну, говори уже! Что? — Не выдержал Арне, глядя, как очередной солдат осеняет себя охранным знаком Творца, проходя мимо опрокинутой телеги со сломанной осью.
— Простите, господин! — стушевался мужчина, отводя глаза. — Ничего. Это я так…
— Говори! — Приказал Арне, не желая слушать отговорок.
— Да… это… тут… Не в обиду господину будет сказано, но Ваша жена…
— Что-о, "моя жена"? — Подстегнул разговор рыцарь, ожидая услышать какую-нибудь сплетню.
— Ведьма она, вот что! — На выдохе ответил солдат и даже зажмурился, ожидая господского гнева.
— Да-а? — От неожиданности Арне даже не рассердился. Собственно, солдат не сказал ничего, чего рыцарь давно не знал бы сам. Оставалось только выяснить, чем его маленькая воительница успела выдать себя.
— Да! — Подбодренный такой реакцией командира, солдат продолжил скороговоркой. — Обругала она сегодня господина Тиза словами нехорошими и велела тому ногу сломать. Тут ось на телеге и подломилась!
— Сломал? — Насторожился Арне. — На Тиза у него были свои планы и попадание того в лазарет в них не входило.
— Никак нет! Знахарка сказала, сапог ногу спас.
— Понятно. — Сказал рыцарь больше для себя, чем для солдата. Йенс предупредил его, что Тиз повредил ногу и спит, опоенный знахаркой. Но Арне не подумал даже, что простые солдаты могут приплести сюда Гримельд. Впрочем, Йенс, наверное, не очень верил в эту сказку, потому что ни о какой ссоре между женой и братом он Арне не говорил.
По-хорошему, солдата надо было бы отправить заниматься своими делами и запретить сплетничать о господах. Была Гримельд замешана в это дело или нет, разбирательство грозило ей только в случае, если Тиз подаст жалобу в Храм. А чтобы он этого не сделал, Арне собирался серьезно побеседовать с братом, когда тот очнется. Но это все — по-хорошему, а Арне очень не нравилось настроение солдат. Поэтому он, подойдя телеге, демонстративно осмотрел ось, пнул несколько раз носком сапога по борту, которым телега лежала на земле и сказал скептически.
— Кто грузил эту телегу, знаешь?
— Руди и еще кто-то из ребят, господин. — Ответил ему собеседник.
— Отлично! Найдешь десятника и передашь, что бы назначил Руди и остальным по два караула вне очереди.
— За что, господин? — Ахнул солдат. Но тут же опомнился под строгим взглядом. — Яволь!
— Скажешь, — рыцарь сделал вид, что не заметил оплошности подчиненного, — что если не проверить оси перед погрузкой, а потом перегрузить худую телегу, то никакой ведьмы не надо, беда себя ждать не заставит. Повезло еще паршивцам, что все легко отделались. Все понятно?
— Яволь! — Вытянулся во фрунт солдат и, уже более понятливо, спросил. — Разрешите так и передать?
— Именно так и передай. — Согласился Арне и пошел обратно в дом. Надо было поговорить с женой.
Гримница, к его удивлению, отнеслась ко всему случившемуся намного серьезнее, чем он сам. Запинаясь и нервно комкая пальцами фартук, она рассказывала ему про взаимные обиды, что оказывается, давно копились у них с Тизом. Потом так же виновато, рассказала о сегодняшней ссоре и о том, как ругала ее Ванда за несдержанный язык.
— Я правда не думала, что все так сбудется. — Закончила она свой рассказ и виновато посмотрела на мужа. — Я думала… Ванда сказала, рыцарь Йенс поверил, что это случайность.
— А это и есть — случайность. — Арне особо выделил голосом последнее слово. — Именно так я солдатам и объяснил. Но ты, все равно, по лесу пока постарайся сама не ходить, пока не забудется.
Я же предупреждал, что магии наши люди боятся больше, чем вражеских стрел. Не хочу, чтобы кто-то причинил тебе зло, искренне веря, что оказывает мне услугу.
Не хочу тебя терять. — Не выдержал он, обнимая жену и почти силой отрывая ее пальцы от фартука, чтобы поцеловать их каждый по-отдельности.
— А ты? Ты веришь, что это случайность? — Спросила Гримница, тревожно вглядываясь в лицо Арне, боясь увидеть там страх или, того хуже, отвращение.
— А мне — все равно. — Огорошил ее ответом муж. — Меня недавно один человек тоже обвинял в колдовстве, мол, я ему магией ноги подбил и мордой в стену впечатал. Даже храмовника призвал. И знаешь, что в конце концов оказалось?
— Что?
— Что пить меньше надо. И по-пьянке по подвалам не лазить. Вот тебе, Гримельд, и вся магия.
— А телега? — Голос Гримницы зазвенел надеждой. Конечно, она не верила, что Ванда разволновалась зря, и очень хорошо усвоила урок. Но не чувствовать на себе вины за чужое увечье — намного приятнее.
— Гри-имельд! — Арне рассмеялся и щелкнул ее по носу, словно маленькую. Наверное, это из-за ее роста, но время от времени Арне не мог удержаться и не поддразнить жену. Особенно тяжело было удержаться сейчас, когда возвращение домой заставляло кровь буквально бурлить от восторга. — Мы на этой телеге свои пожитки от самой Эсте сюда везли, и уже тогда она была не новой. И по дороге еще пару раз ее на торжища за припасом посылали. А уж как она тут потрудилась, я отлично помню. И хватит об этом.
Пойдем, нас там Йенс, наверное, уже с обедом ждет. Или с ужином. — Поправился рыцарь. Глянув в окно, за которым сумерки успели превратиться уже в самую настоящую ночь.
Замок, взбудораженный возвращением хозяина, не спал. Караульные с удвоенным пылом вышагивали по стенам, не завидуя Руди и компании, ухитрившимся попасть под раздачу в первый же день.
— Я уже сколько раз говорил, — пожал плечами один из солдат постарше, когда об этом зашел разговор в караулке, — не лезть в господские дела.
— Так они и не лезли, они телегу грузили.
— Умгу, ту, что сломалась. Только в караул они пошли не за телегу, а за длинные языки, если ты меня спрашиваешь.
— Слушай! — Не выдержал один из более молодых солдат, среди товарищей отличавшийся своей горячностью. — Во ты все время говоришь: "Не лезь. Молчи. Не мешайся…" И что? Чего ты достиг за это время? Десятником ты не стал и уже, наверняка, не станешь.
— Чего я достиг? — Солдат задумался на миг, пожевывая травинку, а потом ответил. — Я — служу. Живой, целый, давно уже не поротый. За душой пара монет есть. Вот послужу тут еще немного, а потом попрошусь, наверное, к господину Арне на хутор. Может, и вдовушку какую найду, как вон Тэде.
— Так, Тэде ее с "хвостом" взял. Хочешь всю жизнь вендских ублюдков кормить?
— Дурак ты! — беззлобно отмахнулся солдат. — Радуйся, что Тэде уже сменился, а то быть бы тебе битым. Тем более, такие, как его Белана, таким, как ты, не светят, будь у них хоть десяток детей.
Пока солдаты так сплетничали о командирах, рыцари за ужином тоже делились последними новостями. Каи и Арне уже успели обменяться в дороге самым важным, но сейчас к разговору присоединился также Йенс. Гримница, впервые с последних событий вышедшая из своего терема, держалась поближе к мужу и поглядывала на остальных рыцарей настороженно. Те, в свою очередь, всячески старались замять возникшую неловкость.
— Жаль, что мы с самого начала не были в курсе твоего плана. Было бы намного проще договориться и не надо было так рисковать. — Покачал головой Каи, когда узнал о роли Бруно во всей этой истории. Княжна в ответ только пожала плечами, не желая лишний раз напоминать заксам о магии.
