Взяв из рук Гордона миску и ложку, она попробовала сваренную им кашу.
— Слушай, с корицей она изумительна! А ты сам почему не ешь?
— Когда мужчина встает на рассвете, — сказал Гордон, — ему не стоит ждать, пока солнце поднимется высоко, чтобы позавтракать.
— Чем ты занимался?
— Накормил лошадей и наловил рыбы в нашей речке, — ответил он. — Принес целое ведро. Парочку почищу нам на обед, а остальное отошлю вниз, в долину, когда наши днем прибудут туда.
Роберта кивнула.
— А где Смучес?
— Дрыхнет в углу. Наверное, рыбалка его утомила. А ты не хочешь искупаться?
— Да, но… — Роберта оглядела комнату, не видя здесь ванны.
— Ангел, летом в ванне какое купанье? — сказал Гордон, заметив ее взгляд. Он взял у нее из рук пустую миску и поставил на стол. Потом снял с вешалки два полотенца и, выходя из комнаты, бросил: — Я подожду тебя снаружи.
Роберта быстро оделась и вышла из домика. Смучеса она не взяла с собой.
— Он все еще дрыхнет, — сказала она. — Я не могла его добудиться.
День был просто великолепный, точное повторение предыдущего. Высокие небеса без единого облачка голубели над вершинами деревьев, а на востоке сияло теплое утреннее солнце.
Ощущение радости и какой-то сладкой надежды охватило Роберту. А что, если эта редкая в Хайленде погода была для нее добрым предзнаменованием? Может, в конце концов для них с Гордоном есть надежда на счастье? Она украдкой смотрела на его красивый мужественный профиль и не верила, что этот мужчина принадлежит ей.
«А как же другие женщины, с которыми он…» — вплелся вдруг какой-то ехидный голосок, словно стремясь испортить ей это жизнерадостное чувство. Роберта лишь досадливо дернула плечом.
— А где мы будем купаться? — спросила она, пытаясь отогнать неприятные мысли.
— Тут есть заводь в долине, всего в десяти минутах ходьбы, — ответил Гордон. — Там очень красиво в утренние часы.
Роберта резко остановилась и отрицательно покачала головой.
— Я не могу этого делать, — сказала она.
— Чего не можешь?
— Купаться в заводи.
Гордон нахмурился.
— Но почему?
— Я не люблю воду, — ответила она. — Лучше останусь грязной.
— Но от тебя будет пахнуть, — поддразнил он.
Роберта даже не улыбнулась на эту шутку. Сердце ее учащенно билось, а руки задрожали от страха. Он ведь не будет принуждать ее к этому, если она наотрез откажется?
— Тебе нечего бояться, — попытался успокоить ее Гордон. — Я научу тебя плавать.
— Да не в этом дело! — закричала она. — Просто я боюсь глубины.
Гордон молча ждал, пока она объяснит.
— У нас однажды был страшный случай, — сказала Роберта, моля, чтобы он понял ее. — Дочь одного крестьянина едва не утонула в пруду. — Она приложила руку ко лбу и взмолилась: — Пожалуйста, Горди, не заставляй меня делать это.
Гордон обвил ее руками и привлек к себе.
— Ангел, а разве я когда-нибудь принуждал тебя делать то, чего ты не хочешь?
— Конечно, — ответила Роберта, по-детски кивая головой. — Ты заставил меня покинуть Англию, ты заставлял меня спать под открытым небом, пока мы ехали в Инверэри, ты…
— Достаточно, — с улыбкой сказал Гордон. — Уж к этому я не буду тебя принуждать. — Он задумался на мгновение и предложил: — Мы можем найти в речке место помельче. Там вода едва дойдет тебе до талии, но если мы сядем, то сможем искупаться.
— Хорошо, — не очень охотно согласилась она.
Рука об руку они вернулись назад и пошли по другой тропинке, ведшей из долины Глен-Эрей. Все вокруг было в росе, нежный запах вереска витал в воздухе, а на поверхности воды плясали солнечные зайчики.
На берегу речки они сели на камни и разулись. Затем Гордон встал и стащил через голову рубашку, злотом, расстегнув, сбросил и штаны.
Боже правый, что же мне делать? — испуганно подумала Роберта, широко раскрытыми глазами глядя на его спину. И против воли залюбовалась его широкими плечами, тонкой талией, ладными крепкими ягодицами. Что бы она испытала, ощутив давление этого сильного тела в постели на себе?
Когда он собрался повернуться, Роберта быстро зажмурила глаза.
— Ну что, так и будешь сидеть и краснеть тут? — спросил Гордон. — Или пойдем купаться?
Он явно посмеивался над ней, но все равно она не могла набраться храбрости, чтобы взглянуть на него.
— Горди, ты же голый, — прошептала она прерывающимся голосом.
— Но я всегда так купаюсь, — ответил он. — А ты сама что, купаешься в одежде?
Роберта покачала головой, но продолжала сидеть зажмурившись.
— Ты ведь обещал, что не будешь принуждать меня, — напомнила она.
— Ангел, я и не принуждаю тебя ни к чему, — возразил он, стараясь говорить мягким тоном. — А если ты так уж стесняешься, я первым войду в воду и сяду, чтобы не смущать тебя.
— Это другое дело.
Услышав плеск воды, когда Гордон садился в нее, Роберта открыла глаза. Гордон выглядел так глупо, сидя в мелкой речке и улыбаясь ей, что она едва могла удержаться от смеха. Картина, которую он представлял, напомнила ей ту ночь в таверне, когда он мылся там в ванне, рассчитанной разве что на карлика.
— Теперь твоя очередь, любовь моя.
«Любовь моя». Это просто расхожее обращение или он действительно имел в виду то, что сказал?
— Я жду.
Роберта медленно встала. Она сняла юбку, потом стащила через голову блузку. И почувствовала себя ужасно неудобно, одетая только в сорочку, в то время как он сидел и глазел на нее.
— Ты не мог бы зажмуриться, пока я вхожу в воду? — попросила она. — Мне будет легче, если ты не станешь смотреть, как я снимаю рубашку.
Гордон улыбнулся и закрыл глаза. Он готов был уже сказать, чтобы она не снимала рубашку, но раз уж ей хочется раздеться совсем, он не станет ее останавливать. Через несколько долгих секунд он услышал, как она вошла в речку и почувствовал ее рядом с собой.
— Боже правый, да тут вода не доходит даже до…
Гордон открыл глаза и взглянул на нее. Ее прелестные округлые груди с розовыми сосками возвышались над водой.
Когда она подняла руки, чтобы прикрыть обнаженную грудь, он мягко остановил ее.
— Ангел, не прячь от меня свою красоту, — сказал он голосом, хриплым от долго сдерживаемого желания.
Роберта опустила руки и беспомощно уставилась на него изумрудными, наивными девичьими глазами.
— О, дорогая, как ты прекрасна. — Он опустил голову и приник к ее губам в нежном, пробном поцелуе. — Я не обманывал тебя на этот раз, — прошептал он возле ее губ. — Я просто неправильно оценил уровень воды.
Это заставило Роберту расслабиться — она улыбнулась ему.
А Гордон обнял ее рукой за плечи и снова поцеловал. Потом раздвинул языком ее губы и скользнул внутрь. Нежно и замедленно он целовал ее, лаская языком рот. Потом начал гладить ее груди, и, потрогав большим пальцем чувствительные соски, подразнил их, заставив отвердеть.
