– Славой Парижа? – фыркнул Эрос – Я знаю одного морского капитана, который с радостью на это согласится.
Терпение монарха лопнуло.
– Посмотрим, что ты запоешь после того, как проведешь в Бастилии несколько дней! Уведите его! – приказал он алебардщикам.
– Его казнь состоится на площади Согласия через неделю, – объявил герцог Делламор спустя два дня после того, как поселился с Аланис в этих апартаментах.
Аланис села. Ее взор затуманился. Она за эти дни ни разу не сомкнула глаз.
– Пожалуйста, помоги увезти его из Франции, – взмолилась она. – Используй свои связи. Мадам де Монтеспан, может быть…
– Проклятие, Алис! Я тебе не сочувствую. Ты позволила этому негодяю скомпрометировать себя, живя с ним как любовница! Твоя мать переворачивается в гробу.
– Моя мать хотела видеть меня счастливой! – ответила Аланис, злясь на герцога и на себя. Какого дьявола она во всем призналась деду? – Эрос сделал меня счастливой. Он уважал меня, доверял мне. Приехал сюда, чтобы спасти, невзирая на опасность, которая грозила ему!
– Не понимаю тебя. Что он сделал, чтобы заслужить столь слепую преданность? Признался в любви? Попросил стать его женой?
– Я уже говорила о законе Ломбардии, – пробормотала Аланис, не отрывая взгляда от колен.
Герцог ходил взад-вперед по комнате.
– Бога ради, Алис, как ты могла сбежать с человеком его репутации? Он увез тебя в Алжир! Как можно было отдать себя в руки этого проходимца?
Аланис закатила глаза. После двух дней сплошных упреков она больше не могла их слушать.
– Он не проходимец. Он человек, которого я люблю. Принц крови!
– Который очень скоро станет мертвым принцем. Туда ему и дорога! Этот человек использовал тебя и обесчестил!
– Неправда! Я полюбила его и пришла к нему по доброй воле.
– По доброй воле! Он соблазнил тебя. Ты думала, что он такой же ласковый щенок, как Силверлейк? Стефано Сфорца – хитрый хищник. Что сделало его грозой морей? Его нельзя любить, Алис. Он такой, каким его вырастили, – Миланский Вайпер, гадюка, коварная и беспощадная. У меня нет для него оправданий, как нет оправданий для твоей глупости. Он увлек тебя в плен своих чар, не собираясь на тебе жениться. Скользкий и мерзкий тип, как его имя. Чума на его голову! Чтоб он заживо сгнил в Бастилии!
Аланис молчала. Она нуждалась в помощи деда, но надеяться па нее не приходилось.
– Проклятый принц, – продолжал герцог. – И это не помешало ему поступить с тобой подло, Алис. Очень подло. Он должен был сто раз подумать, прежде чем тащить невинную девушку в худший из притонов! Вместо того чтобы проявить порядочность и сопроводить тебя, как положено, домой, он отдал тебя на милость своих головорезов. И уж конечно, он не должен был распускать руки. Какой позор! Для этого негодяя нет ничего святого.
– Значит, единственным его достоинством является титул? – спросила Аланис ядовито.
– Титул – всегда титул. Особенно такой, как у него. Если бы он обратился ко мне, как подобает джентльмену, возможно, я бы еще подумал. Я мог представить его Мальборо. Возможно, даже продвинуть его дело. Но не теперь! Боже упаси! Стефано Сфорца выбрал подлый путь. Затащил тебя в постель, не подумав о твоей репутации. Манипулировал твоими чувствами. Неужели ты этого не понимаешь?
– Я не хочу скандалить и расстраивать тебя. Ты был отличным дедом, и у меня нет оправданий своим действиям. Только, в отличие от Лукаса, Эроса привлекала я сама, а не чувство долга или мое соответствие общепринятому представлению о подходящей жене.
– Еще бы ему не возжелать тебя. Только такая женщина и способна соблазнить пресытившегося мужчину. Он мог заполучить любую раскрашенную шлюху, но ни одна из них не была способна восстановить его чувство достоинства. Ты его бесценный трофей, приобретение, воплощающее все то, чего он был лишен, награда за потерянные годы.
Вспомнив Леонору, Аланис печально произнесла:
– Когда он станет герцогом Миланским, мир забудет его дурную славу, и любая принцесса Европы почтет за честь стать его супругой.
– Ты слышала приговор короля. Он конченый человек. Стефано Сфорца, даже если переживет эту напасть, никогда не получит Милан. Его репутация безнадежно испорчена. Союзники бросят его, армия разбежится, потому что он не сможет гарантировать обещанные победы, капитаны пойдут искать других, более успешных полководцев. Миланцы будут вспоминать его с ненавистью и презрением. Он станет в глазах людей ничтожным неудачником, которого нужно сторониться. И смотреть на него будут с холодным пренебрежением. Такого человека хочешь ты себе в супруги, Аланис? Неудачника? И горемыку?
Ее глаза наполнились слезами.
– Ты совершенно его не знаешь. И не можешь о нем судить. Он надежный, сильный, умный. Я люблю его всем сердцем. Пожалуйста, поговори с королем. Ты знаешь его политику и, если захочешь, сумеешь предотвратить казнь.
– Алис, милая, ты… не в положении?
Аланис положила руку на свой плоский живот и пожалела, что не может ответить утвердительно.
– Вам, вероятно, не терпится вернуться домой, месье герцог, – заметил Людовик с кривой улыбкой. – Однако у меня в темнице сидит влюбленный принц, тоскующий по вашей внучке. И поскольку всем известно мое великодушие, я не могу отказать приговоренному в его последней просьбе.
Делламор настороженно смотрел на человека за королевским секретером.
– В его последней просьбе, ваше величество? И что это за просьба?
– Чтобы я позволил леди Аланис навестить его в Бастилии. Он донимал меня два дня подряд, посылая своих охранников. – Людовик хитро прищурился.
Герцог стиснул зубы.
– Алис, естественно, уважит приказ его величества. Однако я должен заметить, что характер отношений моей внучки с вашим пленником не стоит этого визита.
– Я слышал обратное, месье. – Король подался вперед. – Мои источники сообщили мне, что они обвенчаны.
– Это не так.
– …и что Стефано объединился с альянсом.
– Как представитель королевы Анны могу со всей ответственностью заявить, что это неправда.
В глазах Людовика промелькнуло сомнение.
– И вы не станете возражать, если я его повешу?
– Ради Бога, вешайте.
Хмыкнув, Людовик откинулся на троне.
– Ясно. Значит, домой вы не торопитесь.
Герцог понял, что должен поддержать игру и, наклонившись вперед, тихо произнес:
– Могу я шепнуть кое-что вашему величеству на ухо? Это дело весьма щепетильного свойства…
– Неужели?
Король приблизил к герцогу лицо.
– Они не венчаны, но, похоже, имела место одна неосторожность. Видите ли…
Француз до мозга костей, Людовик сгорал от любопытства.
