– Три попытки, Гренвилл, – напомнил он. – Теперь моя очередь.
Она резко повернулась лицом к нему.
– Что будет, если ты… когда ты потерпишь неудачу? – потребовала она ответа.
– Получишь еще три попытки. Потом я. До тех пор, пока кто-нибудь из нас не победит. Победитель получает то, что захочет.
«И я до чертей проклятых уверен, что ты хочешь того же, чего желаю я», – мысленно добавил он.
Она сложила на груди руки и задрала подбородок.
– Очень хорошо. Давай, поквитайся.
Он смерил ее взглядом снизу доверху, оценивая, как она прежде поступила с ним. Потом начал описывать круг вокруг нее. Она оставалась на месте, только поворачивая голову и следя за ним настороженным взглядом. Он подошел близко и задержался позади нее.
Долгое мгновение он просто стоял у нее за спиной, заставляя ждать. Напряжение росло. Потом наклонился и легонько прочертил извилистую дорожку от уха до шелковой щечки полуоткрытыми губами.
– Какая нежная, – бормотал он, едва касаясь пальцами ее рук, проводя ими по груди и ниже по бокам. – Кожа твоя как лепестки роз.
Она резко втянула воздух.
– Это раз, – произнесла она напряженным голосом.
Он прижался щекой к ее щеке.
– Я люблю этот аромат, люблю, как пахнет твоя кожа. – И дотронулся до плеч, провел руками так нежно – едва касаясь одежды – дальше вниз, минуя щедрую грудь, к талии, а потом еще ниже, ласково нажал на живот, прижимая ее спиной к себе так, что ягодицы в точности пришлись к переду брюк, под которыми его страждущий жезл уже возвышался и был готов приступить к делу.
Ее глаза закрылись, и она сглотнула.
– Это два.
Он замер, позволяя длиться мгновению, оставаясь неподвижным, щека к щеке, руки на животе. Его прикосновение оставалось легким как перышко, чтобы лишь удержать ее на месте и неотвратимо дать знать о присутствии его возбужденного мужского естества, да позволить ощутить его жар.
Ее начало трясти.
Он все еще ждал. Для него это было сродни убийству, но страстное напряжение в той же степени обволакивало и ее. Он мог это ощутить сам, эту борьбу внутри нее, рассудок вел жестокую войну с чувством, абстрактный принцип люто сражался за превосходство над природой материального и чувственного.
Драконша выгнулась, совсем чуть-чуть, прижавшись капельку теснее и став на малую долю ближе.
Его рот мягко скользнул к уголку ее губ.
С тихим стоном она отклонилась назад, поворачивая голову навстречу его дразнящему поцелую.
Вир неспешно вовлекал ее в поцелуй, то легко и лениво касаясь, то теснее прижимаясь к полным сочным губам.
Она накрыла его руки своими ладонями, безотчетно удерживая его.
– Это три, – хрипло прошептал он. – Теперь твоя очередь.
– Ты чудовище, – зашипела она. – Ты же знаешь, что я не могу с тобой бороться.
Она попыталась повернуться к нему, но он этого не позволил, прижимая ее к чреслам, в каковом месте он в сей момент испытывал муки от соприкосновения с ее сладчайшей частью тела.
– Ах, нет, не так быстро, драконша. – Он укусил ее за ушко и прижал теснее. – Я думал провести все для тебя полегче – ведь это у тебя в первый раз и все такое – но это попахивает снисхождением, верно? Ты ведь не боишься сражаться со мной – и не стыдишься того, куда целишься, как я заметил. Обходиться с тобой деликатно – только напрасно тратить силы.
Он крепко обхватил ее одной рукой за талию, чтобы не вырвалась, а другой принялся расстегивать длинный ряд пуговок.
Потом стянул верхнее платье до талии. Рукава связывали ей локти, поймав в ловушку руки.
Нежная плоть сливочного цвета маняще выглядывала из складок белья и корсета. Вир устлал ковром торопливых поцелуев благоухающую кожу шеи и плеч драконши. Ее же трясло, как в лихорадке.
Затем расстегнул петельки и крючки, освободил руки из рукавов и стянул платье до бедер. Оно скользнуло на пол, образовав кучу смятой ткани у ее ног. Он заставил ее переступить через сваленное платье и немедленно приступил к корсету, его пальцы проворно управлялись с тесемками. Наконец, жесткая вещица расстегнулась, скользнула вниз на бедра. Вир стащил ее и откинул в сторону.
Потом подхватил драконшу на руки и отнес в кровать. Там отпустил, и она шлепнулась на тюфяк. Она выругалась и собралась было вскочить и наброситься на него, но он успел навалиться на нее сверху. Тут он запустил пальцы в ее волосы и удержал на месте, прижав рот к ее губам и принявшись неистово целовать их.
Она трепыхнулась, но секунду спустя уступила, как всегда, ей уже к этому моменту стоило понять, что она должна так и сделать.
– Никакого аннулирования, – прорычал он, когда наконец отпустил ее рот. – И никого «еще». Никогда. Даже выкинь из головы.
– Ты идиот.
Голос у нее охрип. Она схватила его за рубашку и рывком притянула его к себе. И принялась мстить, своими полными губами зажигая в нем пламя, а язычком превращая его нутро в адски кипящее варево.
Вир перевернулся на спину, потянув драконшу за собой, прильнув голодным ртом к ней, смяв ногами ворох ее нижних юбок.
Потом задрал пышные как пена юбки вверх и застонал, когда пальцами дотронулся до чулок и провел руками по гладким очертаниям бедер. Выше края чулок была только теплая шелковая кожа… и далее только простирались выпуклости до грешно выгнутой поясницы.
Ее совершенно неприкрытые голые ягодицы.
– Милостивый Господи. – Голос прозвучал хриплым шепотом. – Где твои панталоны, бесстыжая девица?
– Забыла прихватить с собой, – задыхаясь, произнесла она.
– Забыла.
И это было последнее членораздельное слово, которое произнес Вир, последняя ясная мысль, посетившая его голову.
С низким звериным рыком он махом перевернул ее на спину. Понадобилось лишь всего несколько торопливых секунд, чтобы сорвать с нее последнее из ее платьев. Не успело то упасть на пол, а он уже развязал ленточки ее лифа.
Присобранная горловина распустилась, и он стянул ткань вниз. Кожа драконши бледно сияла, как лунный свет, вот оно, чудо из нежной плоти и щедрых форм. Он провел ладонями по словно прозрачным выпуклостям грудей, поиграл их розовыми вершинами, напрягшимися еще до того, как его пальцы коснулись их.
С нежным стоном она выгнулась, задвигавшись в его объятиях, схватив его за плечи, когда он наклонился и взял в рот розовую жемчужину.
Драконша запустила пальцы в его волосы, прижимая его к себе, пока он исторгал из нее беспомощные тихие вскрики, заставлявшие его сердце колотиться, а нутро сжиматься и страдать.
Ласкающим движением он провел по ее животу, чувствуя, как тот напрягся при его прикосновении. Но ткань нижних юбок щекотала его. Он нетерпеливо стянул их и отшвырнул прочь. Тут он позволил себе сделать передышку и насладиться зрелищем ее тела, столь совершенного, тела его прекрасной амазонки. Затем дал волю рукам и рту смело касаться и пробовать, чего душе угодно, наслаждаться вовсю ее жаркими ответными ласками, издаваемыми ею тихими возгласами изумления и удовольствия.
