Ханна Хауэлл - Бесстрашный горец

– Боюсь, в ее словах есть здравый смысл, Грегор, – заметил Сипшор. – Фиона поможет нам выиграть несколь­ко минут, чтобы преодолеть открытое место и подобраться к коттеджу вплотную. Если они заметят нас раньше, они успеют подготовиться к бою, а так мы застанем их врас­плох. Они будут во все глаза смотреть на Фиону. И даже самым подозрительным из них потребуется несколько ми­нут, чтобы вспомнить, что следует зорко смотреть по сто­ронам, не грозит ли им какая-то опасность.

– И этих нескольких минут будет достаточно, чтобы приставить шпаги к их спинам, – подхватила Фиона.

– Эван с меня за это три шкуры снимет, – сказал Грегор и принялся обсуждать с Фиоиой ее план во всех подробностях.

«Похоже, сейчас мне придется нелегко», – подумал Эван, глядя на улыбающуюся Хелену, которая любовно по­глаживала изящной ручкой толстый хлыст. Наконец-то он начал понимать, почему она полюбила Хью. Они одного поля ягодки. Но вот чего Эван никак не мог понять, так это почему Хелена так сильно его ненавидит. То, что он является владельцем земель, которые страстно желал за­получить Хью, казалось ему недостаточной причиной для этого.

– Нужно было дать мальчику имя, – заметил он и едва сдержал улыбку, заметив, насколько его слова поразили Хелену. – Почему ты этого не сделала?

Хелена пожала плечами:

– Не думала, что этот маленький ублюдок выживет. Но он оказался упрямым, черт подери. Я не смогла выкинуть его из своего живота, когда он в нем завелся, потом он об­рек меня на адовы муки, когда рождался. Однажды он сильно заболел, и я решила, что Господь приберет его, но сестра Хью, хромоножка Мэри, его выходила.

— Нас, Макфингелов, нелегко убить.

– Вот и хорошо. Я хочу, чтобы ты умирал долго-долго.

Странно было слышать, что из такого соблазнительного ротика вылетают такие кровожадные слова. Эван по-преж­нему смотрел на нее и видел, насколько она хороша, одна­ко ее красота больше не трогала его. Теперь он понимал, что под привлекательной внешностью его бывшей любов­ницы скрывается черная душа. Такое впечатление, что Хе­лена насквозь прогнила, даже странно, что внешне она все еще красива.

Сейчас Эван уже знал, что такое истинная красота. Пус­кай лицо Фионы обезображено шрамами, фигура у нее не такая роскошная, как у Хелены, однако она гораздо краси­вее ее. Хелене никогда такой не стать, как ни старайся. В Фноне есть доброта, мягкость, щедрость души, которые в Хелене напрочь отсутствуют и которые она считает прояв­лением слабости и глупости. Эвану было неприятно осоз­навать, что он позволил страсти настолько ослепить себя, что ему и в голову не пришло задуматься над тем, что за человек Хелена.

– У меня есть к вам только один маленький вопрос. Ответьте на него, прежде чем начнете со мной расправлять­ся, – тихо проговорил он и замолчал.

– Какой? – поторопил его Хью.

– Признаюсь, меня снедает любопытство. Отчего вы с Хеленой испытываете ко мне такую ненависть? За исклю­чением того, что ты, Хыо, ошибочно считаешь, будто я ук­рал у тебя землю, которой владею, не могу припомнить, чем бы я мог вас обидеть.

– Скарглас должен был стать моим! – завопил Хью. – Твой сумасшедший отец втерся своему кузену в доверие и отнял его у меня. Это я должен был унаследовать Скарглас, а не ты. Я должен был стать его лэрдом, а не ты. Но с того момента, как родился ты, сын Фингела и дочери старого лэрда, мы лишились всех шансов получить эту землю. Ты приходишься внуком старому лэрду. И кем бы ни был твой отец, Фингел, в глазах короля, церкви и закона ты явля­ешься законным наследником.

– Но зачем тебе эти земли? У тебя же есть собственные.

– Жалкие каменистые пустоши да болота! Вот если бы к ним присоединить твои земли, я был бы очень могуще­ственным лэрдом. – Он взглянул в сторону замка. – Да и замок Скарглас лучше, чем мой. Он гораздо больше подходит такому человеку, как я. Если бы у меня был такой за­мок, я считался бы уважаемым, богатым человеком.

И все-таки Эвану казалось, что этого недостаточно, что­бы так сильно его ненавидеть. Похоже, Хью решил, что он, Эван, ограбил его, лишил прекрасного будущего. Но это прекрасное будущее существует лишь в его воображе­нии, по крайней мере частично. У Эвана было такое чув­ство, что Хью чего-то недоговаривает либо что-то выду­мывает. Наверное, в один далеко не прекрасный день он решил, что потеря Скаргласа стала главной причиной, по­чему в его жизни все пошло наперекосяк, а поскольку Эван считается наследником Скаргласа, он должен понести за это наказание. К тому же его, Хью, жена имела от Эвана ребенка, и это лишь усилило его ненависть и обострило жажду мести.

– А ты, Хелена? – спросил Эван.

– Ты убил моих родных, – ответила она. – Маму и сестру.

– Я их не убивал!

– Ну, не сам, это сделали люди из твоего клана. Они зарубили их во время очередного набега. Отец обнаружил изуродованные тела и, не выдержав горя, повесился. Из-за Макфингелов я потеряла всех своих родных. – Она улыбнулась Хью. – Я была совершенно одна и не знала, что мне делать, до тех пор пока не повстречала Хью.

– Мои люди не убивают женщин.

– Вы, Макфингелы, совершили набег на земли Хью. Твоих людей видели рядом с моим домом. Ты просто ос­корбляешь меня своим нежеланием в этом признаваться. Кто еще мог это сделать?

«Твой отец», – подумал Эван, однако ничего не сказал, лишь молча взглянул на Хелену. Что-то подсказывало ему, что она и сама об этом догадывалась, но, вместо того чтобы взглянуть в лицо страшной правде, обвинила его клан и соответственно Эвана. Не повезло им, поскольку в тот чер­ный день они оказались поблизости.

«Все это было бы смешно, если бы не было так груст­но», – решил Эван. Он, не причинивший ни Хью, ни Хе­лене никакого зла, будет замучен до смерти за преступле­ния, которые никогда не совершал, которые возникли лишь в их изощренном воображении. Они сделали его козлом отпущения, объявив виновным во всех своих ошибках и разочарованиях. В течение долгих лет он пытался догово­риться с людьми, с которыми договориться невозможно, которые не слушают голоса рассудка.

– Ну, хватит болтать! – рявкнул Хью и подошел к Эвану с кинжалом в руке. – Пустая трата времени.

– Даже если ты меня убьешь, ты не получить Скарг-лас, – заметил Эван.

– Верно, но я хотя бы получу удовольствие.

– Ты позволил мне начать первой, – капризно протя­нула Хелена. – Потому-то я и захватила с собой хлыст. Если ты станешь тыкать в него ножом, он весь изойдет кро­вью и потеряет сознание, прежде чем я успею отплатить ему за то, что он меня трогал.

– Это ты меня трогала, – проговорил Эван. – Тебе показалось, что я не спешу выдавать свои секреты, и ты забралась ко мне в постель и попыталась соблазнить меня. Перестань притворяться, что ты невинная девушка, обес­чещенная грязным Макфингелом. Все было совсем на­оборот.