– Благодарю за своевременный доклад, мистер Кент.
– Рад стараться, сэр. Вы позволите высказать одно соображение?
– Валяйте, Кент.
– Не сочтите за дерзость, сэр, но поскольку вы по-прежнему кровоточите, как недорезанный поросенок, я хотел бы выдвинуть предложение. Можно?
– Ну, вы же все равно не промолчите.
– Если бы у меня, как и у вас, был поврежден плавник, я бы предпочел не связываться с какими-либо американцами. Эти янки довольно неприятные типы. Упрямые и чрезвычайно жадные, когда кому-то хочется прокатиться на их кораблях.
– Они в самом деле такие?
– Можете мне поверить, сэр. – Гребком левого весла Салли подкорректировала курс, направляя лодку туда, куда и задумала. – Если бы меня подстрелили и из меня бы текло, как из дырявого бурдюка, я бы предпочел угнать вон ту яхту, принадлежащую какому-то богатею, вместо того чтобы бодаться с американцами.
Коллиар медленно обернулся и взглянул на судно, на которое Салли указала движением подбородка.
– Вон ту?
– Именно, сэр, – подтвердила Салли. Это была довольно элегантная яхта примерно восемнадцати метров в длину – прогулочное судно, игрушка состоятельного человека, вынужденная простаивать на приколе и обрастать ракушками по причине затяжной войны. – На ней мы можем добраться хоть до самых Багам – с комфортом, как французские гранды.
Теперь уже Коллиар улыбнулся во всю ширь. Его улыбка казалась такой широкой, что ее, наверное, можно было бы использовать вместо паруса.
– Ну что ж, Кент, идея неплохая. Мне всегда хотелось побыть грандом.
Похищение яхты французского богатея оказалось совсем не сложным делом. Состояние парусов и прочей оснастки свидетельствовало о том, что данное плавсредство уже давно не выбиралось в море и не видело надлежащего ухода. Оно и понятно – во время войны людям не до развлечений.
Однако несмотря на запущенность, судно было вполне пригодно к плаванию – во всяком случае, достаточно продолжительному, чтобы добраться до «Дерзкого». А поскольку экипаж отсутствовал и сражаться было не с кем, оставалось лишь отшвартоваться и отчалить от берега.
Поднимая главный парус, Коллиар скрипел зубами от боли в руке, поэтому он с радостью взялся за штурвал, когда Салли сказала, что с кливером справится самостоятельно.
Дэвид значительно ослаб, и потому ограничился установкой лишь двух парусов, необходимых для продвижения вперед. Тип оснастки позволял легко идти против ветра, используя только главный парус и кливер.
Им не нужно было опасаться чрезмерного к себе внимания, поскольку другие суда также снимались с места. Как видно, рыбаки и торговцы решили попытаться прорвать вражескую блокаду в стремлении спастись от пожара, который добрался уже и до гавани. Одним из таких беглецов стал трехмачтовый рыболовный баркас, так называемый «шас-маре» согласно французской терминологии, в кильватер которому Коллиар и пристроился.
К штурвалу, где он стоял, приблизилась Салли, похожая скорее на привычную к труду рыбачку, нежели на утомленную бездельем даму местного гранда. Она постоянно была при деле, подправляя расположение парусов, сворачивая разбросанные лини, и при этом время от времени с интересом поглядывала на необычную оснастку маячившего впереди «шас-маре».
– Ты что, ни разу в жизни не видела рыболовецкие баркасы? – Дэвид по-прежнему старался говорить как можно тише, поскольку над водой звуки распространяются непредсказуемо, а им вовсе ни к чему лишние опасности. На сегодня риска было предостаточно.
– Видела, – отозвалась Салли. – Но это, похоже, контрабандист, потому что рыбой от него не пахнет.
– Ну тогда завтра, уже на «Дерзком», попробуем его изловить.
Салли улыбнулась, оценив его юмор.
– А может, не будем ждать и возьмем их прямо сейчас?
Он тоже улыбнулся.
– Думаю, сегодня мы и так немало сделали. Поэтому направимся-ка лучше на северо-запад, чтобы на рассвете встретиться с «Дерзким» или с каким-нибудь другим британским кораблем.
Меж тем они миновали узкий пролив и стали уходить в сторону от группы покинувших гавань судов. Салли встала рядом с ним – как сотканный из лунного света призрачный лейтенант, терпеливо ожидающий его приказаний. Однако теперь, когда они вышли наконец в открытое море, Дэвид ощутил безмерную усталость. Кроме того, усилилась боль в руке, там, где пуля француза прочертила кровавую борозду, и вскоре всю левую сторону тела словно охватило огнем.
Салли, будто чувствуя его состояние, снова заговорила о ране:
– Нужно осмотреть твою руку. А также скинуть всю эту мокрую одежду.
– Рука потерпит до возвращения на «Дерзкий». А вот обсохнуть не помешало бы.
– Твою одежду я положила внизу. – Салли указала на вход в небольшую каюту в носовой части яхты. – Я подержу штурвал, пока ты будешь переодеваться. Мне, кстати, тоже пора избавиться от этих юбок. Мне пришлось немало помучиться с ними, взбираясь на мачту кеча. Даже удивительно, как я не свалилась вниз.
Это хорошо, что он не знал об этом тогда, думая, что Салли находится в безопасности, сидя в лодке. Вряд ли он смог бы эффективно противостоять тому французу, осознавая, что ей что-то угрожает.
– Вот потому-то я и велел тебе оставаться в лодке.
Салли глянула на него с некоторым вызовом, будто собираясь вступить в спор, но вместо этого, слегка склонив голову и тщательно подбирая слова, проговорила:
– Ну тогда, думаю, ты поймешь, отчего мне не терпится снова превратиться в мальчишку. – Ее интонация была намеренно легкой – как видно, ей не хотелось возбуждать противоречия и возвращаться к прежнему спору. – Быть девчонкой тоже достаточно интересно, но для тебя, думаю, предпочтительнее, чтобы я опять надела мундир и штаны, снова став сноровистым, исполнительным и полезным гардемарином.
Достаточно интересно?.. Эти слова несколько задели Дэвида, хотя вряд ли она имела такое намерение.
– Что ж, Кент, признаю, что был не прав. Даже в юбках вы были достаточно полезным. Особенно когда сидели на мне верхом, выставив свои прелести на обозрение французским солдатам.
Салли явно смутилась. Ее лицо вспыхнуло, и она отвернулась, досадливо, почти в мужской манере проведя рукой по волосам. И, глядя, как длинные пряди струятся меж ее пальцев, Коллиар осознал, что ему не хочется больше ее дразнить. Он сожалел, что позволил своему страху взять над ним верх, ибо сейчас ему больше всего хотелось привлечь Салли к себе, обнять и просто быть с ней, пока у них еще есть время.
Но она уже отошла, став недосягаемой.
– В тот момент это было лучшее, что пришло мне в голову. – Ее голос был тихим и напряженным. – И это сработало, ведь так? К тому же они находились далеко и не могли толком что-то рассмотреть. – И, точно мстя за обиду, она шлепнула ладонью по его поврежденной руке. – Нужно наложить на твою рану сухую повязку.
