— Доброе утро. А который час?
— Почти пять, — ответил Гейбриел, и его рука ловко нырнула под нее и вернула в прежнее положение, прижав к теплому, мускулистому и абсолютно обнаженному телу. — Слишком рано, чтобы подниматься с постели.
— Нас застанут, — шепотом произнесла она.
— Гм-гм, — пробормотал Ралстон, уткнувшись ей в шею, затем отстранился от нее. — Мне просто невозможно оторваться от тебя, такой теплой, нежной и соблазнительной, но я буду утешаться тем, что очень скоро мне этого больше делать не придется.
Калли наблюдала, как он одевается, любуясь его великолепной фигурой; затем он наклонился над ней и запечатлел восхитительный прощальный поцелуй.
— Ты будешь на балу у Чилтонов сегодня вечером?
— Я собиралась пойти.
— Замечательно. Там и встретимся. Оставь за мной один вальс. — Гейбриел вновь поцеловал ее, смакуя ее аромат. — Оставь мне все вальсы.
Калли улыбнулась:
— Это наверняка наделает шуму, сэр.
— Несомненно, но я полагаю, наша репутация это стерпит. — Ралстон подмигнул ей. — К этому времени у меня на руках уже будет специальная лицензия. Как ты посмотришь на то, чтобы пожениться сегодня вечером на балу у Чилтонов и покончить со всем этим?
В груди у нее разлилось тепло.
— Думаю, некоторых представителей высшего света это весьма огорчит.
— Им придется это пережить, — ответил Гейбриел и страстно поцеловал ее. Он ушел, оставив Калли ошеломленной, измученной и счастливой.
Девушка почти мгновенно заснула, но и во сне не расставалась с возлюбленным, наслаждаясь картинами их совместной будущей жизни.
— О, Калли! Маркиз!
Калли широко раскрыла глаза, услышав восклицание своей матушки, и в надежде на поддержку посмотрела на своих брата и сестру, сидевших в экипаже напротив. И сразу же поняла, что надеяться ей не на что. Марианна глуповато улыбалась, очевидно, обрадованная тем, что в этот вечер разговоры о ее предстоящей свадьбе уже не будут главной темой Обсуждений и пересудов. А у Бенедикта был такой вид, словно он всерьез подумывал, чтобы выпрыгнуть из экипажа на ходу, лишь бы не слышать возбужденного щебетанья матушки.
— Я не могу поверить, что ты окрутила маркиза, Калли! Тем более Ралстона! А ты, Бенедикт! — переключила внимание на сына графиня. — Поверить не могу, что ты так долго скрывал от меня планы Ралстона!
— Ну ведь и Калли, и Ралстон держали свои планы в секрете, мама.
Герцогиня вновь разразилась оживленным щебетаньем, а Бенедикт поднял бровь и, беззвучно шевеля губами, произнес: «От нас всех».
Калли не сдержалась и слегка взмахнула ножкой в башмачке.
— Ох! — воскликнул Бенедикт и нагнулся, потирая ушибленную голень.
— О, извини, Бенни, — мило произнесла Калли. — Должно быть, все дело в моих нервах.
Бенедикт прищурился, а матушка проговорила:
— Конечно же, ты нервничаешь, дорогая! Подумать только! Наша Калли! Обручена! С Ралстоном!
— Мама, только, прошу тебя, не делай из этой новости представление сегодня вечером: не стоит сообщать о моей помолвке всем и каждому, хорошо? — взмолилась Калли. — Мне бы не хотелось смущать Ралстона.
Бенедикт и Марианна дружно рассмеялись при предположении о том, что графиня способна проявить подобную тактичность.
— Поздновато говорить об этом, тебе не кажется, Калли? — поддразнил ее Бенедикт, выходя из остановившегося экипажа и помогая спуститься своей матушке и сестрам.
Прежде чем выйти из экипажа, графиня утешающим жестом положила руку на колено Калли.
— Чепуха, Калли. Ралстон давно вращается в свете и знает, как это бывает. Он поймет радость матери.
Матушка вышла из экипажа, а Калли простонала:
— Мне следовало уговорить Ралстона на побег.
Марианна широко улыбнулась:
— Теперь ты представляешь, каково приходится мне.
Она подмигнула сестре и последовала за матерью.
Когда Калли вышла из экипажа, ее матушка уже поднималась по парадной лестнице Чилтон-Хауса, радостно сообщая свою новость всем, кто готов был ее выслушать, и у Калли возникло нехорошее предчувствие, что этот вечер станет одним из самых ужасных в ее жизни. Она посмотрела на брата и сестру и сказала скорее утвердительно, чем вопросительно:
— На вашу помощь рассчитывать не приходится.
В ответ они улыбнулись, не в силах скрыть охватившего их веселья.
— Может, тебе следует попытаться найти Ралстона, Калли? Прежде чем матушка начнет испытывать на нем свои чары? — услужливо подсказала Марианна.
— Это называется чарами? — Калли повернулась, наблюдая, как их мать — в пышном наряде ярко-зеленого цвета, дополненном огромным головным убором, отделанным кружевами и страусиными перьями, — возбужденно рассказывает что-то леди Лавуэлл, самой известной сплетнице света, интимно постукивая веером по ее руке.
— О Господи, — выдохнула Калли.
— Я и сам пытался молиться, — сказал Бенедикт добродушно, — но это не действует. Полагаю, она заключила сделку с Создателем.
— Или с кем-то другим, — возразила Калли и, поправив шаль, последовала за матушкой, провожаемая смехом брата и сестры.
Войдя в зал, Калли безуспешно пыталась отыскать Ралстона в толпе гостей. Она стояла, стараясь сохранять невозмутимый вид, медленно поворачиваясь из стороны в сторону, выискивая его взглядом. Однако ее небольшой рост делал эту задачу довольно сложной, и, вздохнув, она по привычке направилась к «скамье старых дев».
Калли едва успела обогнуть угол зала и увидеть мисс Элоизу и тетушку Беатрис, как у нее за плечом тихо раздался низкий знакомый голос:
— И куда же вы направились, императрица?
Возбуждение пронзило ее, и Калли обернулась к Ралстону, не в силах скрыть удовольствие от того, что он сумел отыскать ее в этой толчее.
Как только она оказалась с ним лицом к лицу, — таким высоким, широкоплечим, красивым, безупречно одетым, с накрахмаленным галстуком, — ее мгновенно охватила робость. Интересно, что говорят жениху, которого последний раз ты видела утром в своей спальне, когда он перед рассветом тайком выскальзывал из твоего дома?
Маркиз надменно поднял бровь, словно читая ее мысли. Раздались первые звуки вальса, и Ралстон взял ее руку в свою.
— Мне бы очень хотелось станцевать первый вальс со своей невестой, — как ни в чем не бывало произнес он.
— О... — только и смогла она произнести.
Несколько мгновений они двигались молча, затем Ралстон спросил:
— Итак, куда же ты направлялась?
Калли покачала головой, не отрывая взгляда от его галстука.
— Никуда.
Он слегка отстранился, наклонил голову и посмотрел на нее.
— Калли, — произнес он таким тоном, перед которым — в этом она была абсолютно уверена — не смогла бы устоять ни одна женщина. — Куда ты направлялась?
— На «скамью старых дев», — выпалила она и тотчас пожалела о своих словах.
Ралстон моргнул, бросил взгляд на пожилых дам в нескольких футах от них, потом вновь посмотрел на Калли. Губы его слегка искривились в усмешке.
— Зачем?
У нее запылали щеки.
— Я... я не знаю.
— Ты теперь не старая дева, а красавица, — прошептал он ей на ухо.
— Не называй меня так.
Калли окинула быстрым взглядом окружающих — а вдруг кто-то смотрит на них и услышит их разговор? Казалось, что на них смотрят абсолютно все. Матушка не теряла времени даром.
Он быстро развернул ее к себе, вновь завладевая ее вниманием.
— Но ведь это правда, — запротестовал он с притворно невинным видом. — Скоро ты станешь маркизой Ралстон. Я не хочу сказать, что тебе не следует общаться с мисс Элоизой и Беатрис, — поддразнил он. — Я просто напоминаю, что тебе следует переименовать то место, где происходит ваше общение.
Калли не смогла сдержать улыбки.
— Я предпочла бы вальсировать с вами, милорд, нежели сидеть с ними.
Слова вырвались у нее, и Калли подумала, не слишком ли она торопит события... не слишком ли давит на него. Ведь Ралстон никогда не любил высший свет, и нет никакой причины, чтобы теперь он начал исправно посещать званые вечера. Она рискнула заглянуть в его понимающие веселые глаза.
