– Ох, да замолчите же вы, женщина! – сказал мистер Карлетон, подходя к двери и распахивая ее настежь. – Мисс Уичвуд попросила вас удалиться, и я имею намерение проследить, чтобы вы выполнили ее просьбу. Не заставляйте меня ждать!
– И оставить свою дорогую подопечную без защиты? Никогда! – героически провозгласила мисс Фарлоу.
– Ох, ради бога! – вспылил мистер Карлетон, потеряв всяческое терпение. – Что, по-вашему, я могу сделать с нею, черт бы вас побрал? Изнасиловать ее? Я даю вам тридцать секунд, чтобы убраться из этой комнаты, и если по истечении этого времени вы не окажетесь по другую сторону двери, я выставлю вас силой!
– Мужлан! – заверещала мисс Фарлоу и разрыдалась. – Угрожаете насилием беззащитной женщине! Ну подождите, об этом узнает сэр Джеффри!
Он не обращал на ее вопли внимания, многозначительно глядя на часы. Мисс Фарлоу заколебалась, разрываясь между страхом и геройскими намерениями. Он защелкнул крышку часов, опустил их в карман и решительно шагнул к ней. Мужество изменило мисс Фарлоу. Пронзительно взвизгнув, женщина выбежала из комнаты.
Мистер Карлетон закрыл за ней дверь и посвятил себя куда более благодарной задаче, принявшись успокаивать расшатанные нервы мисс Уичвуд, в чем и преуспел настолько, что вскоре ее учащенный пульс вернулся к нормальному ритму и она не только допила бургундское, что еще оставалось в ее фужере, но и отщипнула кусочек печенья.
Состояние же мисс Фарлоу было куда менее благостным. Джарби, топтавшаяся на лестничной площадке, сообщила ей, что мисс Уичвуд принимает посетителя и не желает, чтобы ее беспокоили, и это пробудило в кузине жгучую ревность. Она заявила Джарби, что та не имела никакого права пускать визитера в комнату мисс Уичвуд, и неблагоразумно добавила:
– Прежде чем сделать это, вам следовало спросить разрешения у меня или ее светлости. Кто этот посетитель?
– Тот, кто принесет ей куда больше пользы, чем вы, мисс! – злорадно ответствовала Джарби. – Это мистер Карлетон!
Поначалу мисс Фарлоу не поверила своим ушам, а потом ужаснулась до глубины души. По ее целомудренному разумению, каждый мужчина, за исключением, разумеется, докторов, отцов и братьев, нес в себе потенциальную угрозу девичьей добродетели. Даже если бы лорд Бекенхем заперся с мисс Уичвуд в ее комнате, она сочла бы своим святым долгом указать ему на неуместность посещения леди в ее спальне, да еще когда та одета лишь в пеньюар поверх ночной рубашки. Но лорд Бекенхем – истинный джентльмен! – никогда бы не позволил себе скомпрометировать женщину столь скандальным образом. Что до Эннис, которая не только терпела, но и поощряла мистера Карлетона в его нечестивом поведении, то можно было лишь предположить, что ее бедная кузина лишилась рассудка. Поскольку ей, беззащитной женщине, не удалось заставить этого мужлана покинуть комнату мисс Уичвуд, то у нее оставался только один выход: немедленно довести всю эту прискорбную историю до сведения сэра Джеффри, как только он вернется с прогулки вместе с леди Уичвуд. С этим намерением она и устремилась вниз по лестнице, мысленно репетируя свою роль в предстоящей драме и доводя себя до истерического исступления. Она накинулась на сэра Джеффри в тот момент, когда тот собирался войти в гостиную.
Несколькими минутами ранее он вернулся с прогулки с леди Уичвуд. К счастью для его супруги, она немедленно удалилась в детскую, дабы удостовериться, что Том ничуть не пострадал во время своей первой после болезни экскурсии в сад, и была избавлена от необходимости выслушивать ужасные новости, которые с нетерпением готова была пересказать ей мисс Фарлоу.
А вот сэру Джеффри повезло куда меньше. Освежившись бокалом шерри, он поднялся по лестнице на второй этаж, где его тут же атаковала мисс Фарлоу, которая нетвердой походкой спустилась по лестнице и с надрывом возопила:
– Кузен Джеффри! О, кузен Джеффри! Слава богу, вы пришли!
Сэр Джеффри с неудовольствием уставился на нее. Он как-то не привык иметь дело с женщинами, чье душевное здоровье пребывало в состоянии расстройства, и уже успел проникнуться стойкой неприязнью к мисс Фарлоу. Не скрывая раздражения, он проворчал:
– Что, черт возьми, с вами происходит, Мария?
– О, ничего, ровным счетом ничего, если не считать того, что еще никогда в жизни я не была настолько шокирована! Это Эннис! Вы должны немедленно подняться к ней в комнату!
– Вот как? – удивленно пробормотал сэр Джеффри. – Эннис? А что с ней стряслось?
– Не знаю, как и сказать вам об этом! Если бы я не считала это своим священным долгом, то не смогла бы заставить себя рассказать вам о том, отчего у вас волосы встанут дыбом! – выпалила мисс Фарлоу, наслаждаясь каждым мгновением разворачивающейся драмы.
Терпение у сэра Джеффри наконец лопнуло, и он вспылил:
– Ради бога, Мария, прекратите вести себя так, словно разыгрываете дешевую роль в челтенхемской трагедии, и скажите мне, что привело вас в такое возбуждение! Волосы встанут дыбом – надо же такое придумать! А теперь не разводите истерику и отвечайте. Что случилось с моей сестрой?
– Все! – коротко заявила мисс Фарлоу, не желая расставаться с самой главной ролью в своей жизни.
– Вздор! – заявил сэр Джеффри. – У меня складывается впечатление, будто у вас не все в порядке с головой, Мария! И оставьте в покое мои волосы! Что стряслось с моей сестрой?
– Этот мужчина, – разоблачительным тоном начала мисс Фарлоу, – заперся с нею с тех самых пор, как вы и дорогая леди Уичвуд ушли из дома! И он по-прежнему там! Знай я о том, что он ворвется в дом и что Джарби настолько забудет о своих обязанностях, что пропустит его в спальню Эннис – нет сомнения, он подкупил ее! – я призвала бы на помощь Джеймса, чтобы он вышвырнул его за порог! Но я была с Томом в саду и ничего не знала до тех пор, пока не вернулась домой, и уже собралась заглянуть в спальню Эннис, когда Джарби остановила меня, заявив, что Эннис занята. «Занята?» – спросила я. «У нее посетитель, и она не желает, чтобы ее беспокоили», – ответила Джарби. Можете не сомневаться, что я тут же настояла на том, чтобы она сказала мне, кто этот визитер, что посмел навестить Эннис, не испросив у вас позволения. И тогда Джарби сказала мне, что это тот мужчина!
– Какой мужчина? – пожелал узнать сэр Джеффри.
– Мистер Карлетон! – с содроганием ответила мисс Фарлоу.
– Карлетон? Какого дьявола он делает в комнате моей сестры?
– Бражничает! – выпалила мисс Фарлоу, желая поразить сэра Джеффри в самое сердце.
И ничего не случилось. Сэр Джеффри раздраженно заявил:
– Перестаньте молоть чушь, Мария! Не то вы заявите, что и моя сестра предается пьянству!
– Увы, так оно и есть!
– Мне почему-то кажется, что это вы хватили лишнего, – сурово заявил сэр Джеффри. – Вам лучше пойти к себе и проспаться.
С этими словами он стал подниматься по лестнице на третий этаж, не обращая внимания на ее протесты и уверения, что она никогда не прикасалась к крепкому алкоголю, равно как и обращенные к нему пламенные призывы выслушать ее.
Он без всяких церемоний вошел в комнату мисс Уичвуд, и глазам его предстала немая сцена: его сестра сидела на софе рядом с мистером Карлетоном, опираясь на его руку и положив голову ему на плечо.
– Клянусь честью! – голосом, не предвещающим ничего доброго, воскликнул сэр Джеффри. – Что, черт меня побери, все это значит?
– О, прошу тебя, не кричи! – сказала мисс Уичвуд и выпрямилась.
Мистер Карлетон поднялся на ноги.
– Как поживаете, Уичвуд? Я ждал вас. Полагаю, вы знаете, что здесь, черт побери, происходит, но, прежде чем мы начнем говорить об этом, я хочу знать, для чего вы подсунули эту отвратительную и вздорную особу своей сестре? Еще никогда в жизни я не встречал никого, кто нес бы столь откровенную чушь, не имея при этом ни малейшего представления о том, как нужно ухаживать за больными! Она ворвалась сюда в тот самый момент, когда я уговорил Эннис выпить бокал бургундского, которое, да будет мне позволено заметить, принесет ей куда больше пользы, нежели ячменный отвар. Кстати, позаботьтесь о том, чтобы она и на ужин выпила бокал, хорошо? Эта особа имела наглость заявить, что ничто на свете не заставит ее покинуть комнату, пока в ней остаюсь я! Я могу лишь предполагать, что она думала, будто Эннис грозит опасность быть изнасилованной. Если бы я не пригрозил вышвырнуть ее вон, она бы торчала тут до сих пор, расстраивая Эннис своей безумной болтовней и причитаниями, но я не позволю ей или кому-либо еще причинить Эннис вред.
