Ники усмехнулась. Когда они кончили играть, она убрала доску и встала, — Ты стала играть лучше, — сказала она, хотя только что легко обыграла Даниэль.
— В конце концов это лишь развлечение. Как я играю — не имеет большого значения. Я пущу в ход все свои женские чары. Наш могучий турок не устоит. — Она состроила гримасу. — «Ну пожалуйста, месье Рам, — сказала она томным голосом, играя своими густыми темными ресницами. — Я знаю, что вы гораздо умнее меня, и конечно, такой человек, как вы, может научить простую женщину…» — Даниэль прыснула, и Ники тоже расхохоталась.
Они направились вниз, собираясь выпить в буфетной по рюмочке ликера перед сном, но, услышав голоса в холле, остановились.
— Месье герцог, — шепнула Даниэль.
— Да. — Сердце Ники невольно забилось, ее пальцы, сжимавшие перила, задрожали.
Когда Алекс, подняв глаза, увидел ее, по его лицу расползлась широкая улыбка. Ники с трудом удержалась от того, чтобы не кинуться в его объятия.
— Добрый вечер, месье, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.
Когда Ники спустилась с последней ступеньки, Алекс тут же подошел к ней широкими упругими шагами. Он сгреб ее в охапку и поцеловал таким жарким требовательным поцелуем, что Ники ухватилась за его шею.
— Что вы здесь делаете? — спросила она, с трудом переводя дыхание. — Стало быть, и с надсмотрщиком, и с урожаем все в порядке?
— С надсмотрщиком будет все в порядке, его рана заживает, скоро пройдет и сотрясение мозга. Пока, во всяком случае, трудностей особых нет, а я так жутко скучал по тебе, что не выдержал и приехал.
Сердце Ники готово было выпрыгнуть из груди.
— Вели Бетси принести мне поесть, — сказал он Фредерику. — И нам всем подай по бокалу вина.
Алекс повел Ники в гостиную, не сводя глаз с ее трепетно вздымающейся груди. Ему достаточно было взглянуть на нее, как он начал ощущать жгучее томление в паху. Даже в простом саржевом платье она выглядела обворожительной. И куда соблазнительнее, чем представлялось его воображению. Ее щеки разрумянились от его поцелуя, живые аквамариновые глаза нежно вглядывались в его лицо. «Она тоже рада меня видеть, маленькая кокетка. Хотя и старается этого не показать».
А Ники и не собиралась этого показывать. Оправившись от сюрприза, она поняла, почему он приехал. Ведь каждую неделю он привык трижды навещать Лизетт. Если бы не страда, он приезжал бы и к ней точно с такой же регулярностью.
Чем больше она об этом думала, тем сильнее портилось ее настроение. К тому времени когда Алекс съел холодную курицу, хлеб, сыр и осушил бокал вина, она была на грани взрыва.
Алекс притворился, будто ничего не замечает.
— У тебя усталый вид, — сказал он с насмешливыми искорками в глазах. — Я думаю, пора уже подняться наверх.
— Я не устала, — сказала Ники, и глаза Алекса потухли. — Я скорее погуляла бы по саду.
— Я приехал издалека, дорогая. Всю неделю я работал не покладая рук, дьявольски устал и не желаю играть в твои детские игры.
— Можете считать их детскими. Я придерживаюсь другого мнения. Я не ваша любовница, Алекс, как вы, видимо, воображаете. И никогда добровольно не лягу с вами в постель.
Извините меня, — сказала она, вставая. — Я пойду в сад. — И, вздернув подбородок, Ники направилась к двери.
— Возможно, ты и права, — сказал Алекс, догоняя ее. — Тебе полезно будет немножко размяться. — Но вместо того чтобы выйти за ней во двор, он обвил рукой ее стан и, не слушая ее протестов, повел вверх, в спальню.
— А ну-ка иди ко мне, — с алчно пылающими глазами велел Алекс. — Я и так заждался.
Ники попятилась.
— Нет, — твердо сказала она.
Алекс с притворным спокойствием скинул с себя сюртук, стащил сапоги и бросил их на пол, затем снял рубашку.
При виде его широкой груди, покрытой курчавыми волосами, поблескивавшими в теплом желтом мерцании лампы. Ники облизнула внезапно пересохшие губы. Алекс расстегнул брюки и стянул их с длинных мускулистых ног. От этого шороха по спине у нее забегали мурашки.
— Не глупи, Ники. Я знаю, что ты скучала по мне так же сильно, как и я по тебе.
— Не имеет значения.
— Имеет значение. — Он вздохнул. — Так что, снова привязать тебя? — спросил он. — Могу это сделать, хотя предпочел бы чувствовать, как ты обнимаешь меня руками.
— Какое удовольствие вы получаете от этого, зная, что поступаете против моей воли?
— Ничего подобного, — заявил Алекс, как бы ощупывая ее взглядом. От него не ускользнуло, что ее дыхание вдруг стало поверхностным, а соски напряглись под лифом. — Мы оба этого хотим.
Обнаженный, в сильном возбуждении, он направился к ней. Ники старалась не смотреть на него, но, прежде чем она успела пошевелиться, Алекс уже схватил ее за талию и развернул к себе спиной. Его ловкие пальцы быстро расстегнули маленькие пуговички. Затем он расстегнул застежки на ее юбках, и она осталась в корсете и рубашке.
«Беги, — подсказал ей здравый смысл. — Беги от него»
Однако сильного желания бежать у нее не было. Да и куда?
Она стояла перед ним полуобнаженная, думая, как легко было бы отдаться, позволить ему убаюкать себя в его объятиях. Она хотела его, хотела с того самого момента, как он вошел в холл.
Только гордость удерживала ее. Гордость и честь.
Алекс расшнуровал ее корсет, который тут же упал. Ловко вынул заколки из волос, и волосы ее волной упали на плечи.
«Ты поклялась», — напомнила она себе. Если она будет сопротивляться, слуги по крайней мере будут знать, что она здесь не по своей воле. Пока Алекс возился с пояском ее белых панталон, собравшись с духом, Ники вырвалась из его рук.
— Если вы хотите овладеть мной, вам придется применить силу.
Алекс тихо выругался, не проявляя, однако, особого удивления.
— Когда у тебя в последний раз было женское недомогание? — спросил он.
Этот вопрос поразил Ники.
— Что? — переспросила она, широко распахнув глаза.
— Женское недомогание, — повторил он, видимо, изумленный ее недогадливостью. — Когда оно было в последний раз?
— На прошлой неделе, — сказала она. — Но при чем тут оно?
Алекс опять выругался, на этот раз громче.
— Я буду укладывать тебя в постель при каждой возможности, пока у тебя не будет от меня ребенка.
— Что? — Ники отодвинулась еще дальше. — Но какое это имеет значение?.. — Она не договорила, догадавшись наконец, что у него на уме. Вот почему Рам собирается уехать после окончания уборки тростника. — Вы уверены в себе, в своей великой мужской силе, поэтому не сомневаетесь, что у меня будет от вас ребенок? — Взволнованно дыша, Ники сжала свои кулачки. — Вы надеетесь, что появление ребенка все переменит. После этого я вынуждена буду остаться здесь, с вами?
