Маргарет молча смотрела на брата.
— Вы хотели сказать, признать нас бастардами.
— Да, разумеется. Именно это я и хотел сказать. — Ричард улыбнулся и, потянувшись, пожал сестре руку. — Вот увидите. Когда наши права будут признаны, вы станете вновь всем нужны. А Тернер не будет нужен вам.
Ричард ничего не понял. Собственный отец назвал ее бесполезной. До встречи с Эшем Маргарет уже начинала сомневаться, что она вообще существует.
То благородство, о котором говорит Ричард, — совершенно бессмысленная вещь. Его не существует. Благородное звание, данное человеку по праву рождения, — иллюзия. Она не будет полагаться на парламент, как и на окружавших ее людей, чтобы повысить собственную значимость. Их настроения переменчивы, им нельзя доверять.
Маргарет повернулась и принялась смотреть в окно. «Эш не будет единственным, кто ценит меня за мои личные качества. Будут и другие — с решением парламента или без него».
— Почему вы не рассказали мне о том, как с вами поступил Фредерик? — спросил Ричард. — Свадьба столько раз откладывалась, я полагал, вы не стремитесь замуж. К сожалению, я все слишком поздно понял. Надо было сообщить мне.
— Хотите знать правду? Вам было бы приятно услышать, что вашу сестру использовали?
— Разумеется, мне было бы больно о таком услышать, однако это слишком серьезно, и я обязан быть в курсе подобных обстоятельств. Я смог бы повлиять на него, чтобы все разрешилось на должном уровне.
— В связи с вновь возникшими обстоятельствами я рада, что вы этого не сделали. Когда мне было девятнадцать, казалось, я влюблена в него. Сейчас же я понимаю, насколько жалок этот джентльмен, и рада, что не связана с ним никакими узами. — Маргарет помолчала несколько мгновений и добавила: — Спасибо, что не читаете мне нотаций.
Ричард пожал плечами:
— Я понимаю ваше состояние. Мы оставили вас одну, без поддержки. Ничего удивительного, что вам стало одиноко. А Эш Тернер такой брутальный мужчина. — Он отвернулся и провел пальцем по оконной раме. — Я слышал, некоторые женщины ценят это. В любом случае я не очень в этом разбираюсь и не считаю себя вправе читать вам лекции о целомудрии.
Целомудрие. Маргарет улыбнулась. Эти слова вызвали в ней чувство ностальгии.
— Эдмунд порой пошучивал на эту тему, когда полагал, что я не слышу. Никаких любовниц? Вы могли бы поспособствовать созданию одной из глав книги мистера Марка Тернера о целомудрии.
Ричард поднял глаза.
— Марк Тернер пишет книгу о целомудрии? Как странно, не ожидал от него подобного. Помните то лето, когда Эдмунд вернулся из Итона с травмированной в трех местах рукой?
Маргарет растерянно кивнула:
— И два месяца жаловался, что не может скакать верхом и плавать. Мне казалось, что ему даже нравилось, что с ним все носятся.
— Ему сломал руку Марк Тернер — выбил плечевой сустав и вывернул так, что кость треснула. Кроме того, подбил глаз и сделал трещину в лодыжке. Их драка взорвала всю школу. На такие случаи в кодексе джентльменов существуют определенные правила. Запрещается ломать конечности. Так что все было сделано с предельной предусмотрительностью. Теперь вы понимаете мое удивление, когда я узнаю, что этот человек пишет трактат о целомудрии. И я, и отец пытались сделать все, чтобы его исключили из колледжа. Не представляю, сколько денег выложил Эш Тернер, чтобы его брат закончил обучение.
Маргарет зажмурилась и откинулась на спинку дивана. Если бы она была знакома только с Тернерами, то решила бы, что брат преувеличивает или даже лжет. Она представить себе не могла, что Марк способен сломать кому-то руку. Неужели он физически способен на такое? А морально?
— Я не обвиняю вас, Маргарет. Даже после того, что мне пришлось вынести от Тернеров. Когда-то я и сам полагал, что Марк милый тихий парень. А вот Смайт… — Ричард поднял руку и обхватил пальцами кожаный ремешок, свисавший с крыши кареты. — Если вы решите кого-то ненавидеть, — произнес он после некоторого молчания, — прежде всего познакомьтесь с ним. Я на себе испытал, это творит чудеса.
— Мы встречались, — ответила Маргарет.
Ричард выпрямился:
— Встречались? Что же вы о нем думаете?
— Жесткий, — ответила она. — Суровый, но справедливый.
Ричард покачал головой:
— Подождите момента, когда вы окажетесь в его власти. В этом человеке нет и капли сострадания. Обладает тем же талантом, что и старший брат, выворачивать сказанное так… — Ричард вздохнул. — После драки я говорил с директором и настаивал, чтобы Марка выгнали из колледжа, как только он вновь сможет ходить. Но, так или иначе, старший Тернер появился в школе даже не через двадцать четыре часа после происшествия. До сих пор не понимаю, как он так быстро добрался. За такое время до него не могли дойти даже вести о случившемся. Все это кажется странным и заранее спланированным. После его отъезда директор широко улыбался, и Марк Тернер остался в рядах учащихся. — Ричард опять покачал головой. — Ему, похоже, повиновались все, с кем он сталкивался. Тогда он казался нам чуть ли не стариком, хотя сейчас я понимаю, что его нельзя было назвать и вполне взрослым.
Эш не позволял таким пустякам, как юный возраст, мешать его планам. Единственный факт во всей истории, который Маргарет не подвергала сомнениям, — что Эш незамедлительно примчался на помощь брату. Но могло ли все остальное быть ложью? Она представить не могла, что Ричард добивается исключения ученика из школы за такую банальность. Ричард редко вмешивался в чужие дела, но, если это случалось, всегда оставался беспристрастным.
— Возможно, — предположила она, — это было лишь недоразумение.
Ричард внимательно посмотрел на сестру и в очередной раз вздохнул:
— Маргарет, из-за недоразумения кости не ломают. Недоразумение не становится поводом для подачи иска в церковный суд. Недоразумение не становится причиной распоряжения суда представить перечень собственности, чтобы так называемым незаконным наследникам не было передано ничего из наследства, на которое они посягают. Я понимаю, Эш Тернер сделал все, чтобы сбить вас с толку, но, поверьте, вас использовали как пешку. Чем быстрее вы это осознаете, тем проще нам будет действовать. Дело вовсе не в недоразумении, Маргарет. Это самая настоящая война.
Лондон, ноябрь 1837 года
Лондон очень изменился с момента ее предыдущего визита.
Последнее время события сменялись слишком быстро, чтобы Маргарет была способна их воспринимать. Процесс в суде. Признание незаконности прав. Расстроенная помолвка, смерть матери и, наконец, внезапная и необъяснимая болезнь отца. Маргарет с трудом держалась на ногах, силой воли заставляя колени не подгибаться. Она держалась, однако, когда все женщины, которых она считала подругами, в одночасье отвернулись от нее, Маргарет сдалась. Она вернулась в Парфорд и, дабы отвлечься от грустных мыслей, погрузилась в заботы об отце.
