Лайам кивнул. Эта была самая страшная миссия в его жизни.
Габриела очнулась с ужасной головной болью. Она открыла глаза и попыталась понять, где находится. Огляделась и увидела, что лежит на чужой постели в незнакомой комнате. Потолок был низким, сидя она могла дотянуться до него рукой. Воздух спертый, пахло плесенью. Помещением явно давно не пользовались. Спину царапала солома, а одеяло, которое кто-то набросил на нее, кололо кожу. Она почувствовала жжение на щеке и коснулась ее кончиками пальцев. Пальцы оказались в крови. Габриела заметила царапины на руке.
Туман в голове мало-помалу рассеивался. Плут. Она ехала верхом. Там было какое-то животное. Нет-нет. Она услышала шум, приняла его за рычание голодного хищника. И ощутила острую боль.
Внизу скрипнула дверь, и Габриела услышала, как в здание заходят люди. Габриела тут же пришла в себя. Ей хотелось выглянуть, но она боялась, что ее заметят.
Она не могла сказать, сколько внизу человек, пока не услышала их голоса.
– Молись, чтобы она очнулась, Лоуд. Если она не очнется, он тебя убьет и похоронит в одной могиле с ней. Ты видел, как он посмотрел на нас? Будто в него вселился дьявол. В жизни не видел таких глаз.
– Я сделал, как мне велели, – оправдывался Лоуд. – Он велел сделать все быстро, чтобы она не подняла шум, а потом отдать тебе. Я все так и сделал, Кенни. Плевать я хотел на его бешенство. Нечего на нас орать. Пока они там прохлаждались, мы на брюхе по колючкам ползали, чтобы выкрасть ее. Мы сделали то, что нам было велено.
– Зря ты ее из рогатки.
– Я так на птиц охочусь.
– Женщина не птица, Лоуд. Кроме того, своим птицам ты шеи сворачиваешь.
– А как иначе сохранишь в них весь жир?
– Ты мог свернуть ей шею.
– Я взял самый маленький камень.
– Надеюсь, она очнется.
– Нам нужна была помощь.
– Эндрю был неподалеку.
– Какой от него толк? Мелковат он. На вид лет десять и тяжести носить не может. Он должен был послать с нами мужчину, а не мальчишку.
– Его внешний вид обманчив, он не намного младше нас. Ты не смотри, что он маленький и плюгавенький. Я слышал, он убил людей больше, чем ты птиц. Говорят, хорошо владеет ножом. Многих зарезал.
– А ты видел его в деле?
– Нет, но слышал от других. Я предпочел бы держаться подальше от Эндрю. Сходи погляди, жива ли она.
Габриела услышала, как заскрипели ступени. Одна из них хрустнула.
– Нет, меня эта лестница не выдержит, – сказал Лоуд. – Позови мальчишку, пусть посмотрит.
– Говорю тебе, Эндрю не мальчишка. Он уже взрослый и захочет поразвлечься с девицей.
Габриела закрыла глаза и постаралась успокоиться. С лестницы снова донеслись шаги. В комнату вошел мужчина.
Он ударился головой о низкий потолок, склонился над ней и положил руку ей на грудь. Габриела притворилась, будто все еще без сознания, хотя ей хотелось убить его, когда он сжал пальцами ее грудь. Он отдернул руку, когда Кенни завопил снизу:
– Так она живая или нет?
– Живая, но в себя еще не пришла. – Он толкнул ее. – Глаз не открывает.
– Тогда спускайся, он уже едет, я слышу топот копыт.
Лоуд выругался и пошел вниз.
Снова открылась дверь, и вошел тот, кого они ждали. Ей не нужно было видеть его лица, чтобы понять, кто это. Она по голосу узнала барона Косуолда.
Габриела пришла в бешенство. Что ему здесь нужно? Зачем она ему понадобилась? Но на размышления времени не было. Надо придумать, как выбраться отсюда.
– Вы уверены, что она без сознания? – спросил Косуолд и тут же продолжил, не дожидаясь, когда Кенни и Лоуд ответят ему: – Вы давно здесь? Она могла услышать вас? Что вы говорили?
– Мы только что вошли, правда, Кении? – сказал Лоуд. – У нас не было времени на разговоры. Мы вошли, и я поднялся наверх, проверить, дышит ли она.
– Она живая, – сказал Кенни.
– Но еще не очнулась.
– Принесите ее сюда, – велел Косуолд.
– Она еще не очнулась, – напомнил Кенни.
Габриела услышала какую-то возню, а потом голос:
– Сейчас принесу ее вам.
Мужчина поднялся наверх, поднял Габриелу, вышел на лестницу и передал ее с рук на руки.
– Неси стул, Лоуд, и веревку, привяжем ее.
Габриела по-прежнему притворялась, будто сознание не вернулось к ней. Она знала, что Косуолд рядом, и чувствовала на себе его липкий взгляд, ощущала тошнотворный запах его духов.
Лоуд обмотал ее веревкой за талию и крепко связал концы двойным узлом.
– Все, привязал, – сказал он. – Не сбежит.
Узел был прямо у ее пальцев. Он не мог не понимать, что она легко развяжет веревки. Он хочет доказать, что она в сознании? Или он просто глуп?
– Принеси воды, – приказал Косуолд. Получив воду, он продолжил: – А теперь выметайтесь. Оба.
Кенни забрюзжал вполголоса:
– Хочет наедине с ней остаться.
– Что он с ней будет делать, с привязанной?
– Ждите снаружи, пока я не позову вас! – рявкнул Косуолд.
Как только дверь за ними закрылась, Косуолд схватил Габриелу за волосы и плеснул ей воду в лицо.
Она застонала и медленно открыла глаза. Его перекошенное лицо было прямо перед ней.
– Просыпайся, Габриела, просыпайся.
Он намеренно причинил ей боль, ударив затылком о спинку стула, а потом нежно погладил по щеке. Ее передернуло от этого прикосновения. Косуолд подтащил стул и сел напротив нее.
– Не хотел делать вам больно, Габриела. – Она не ответила. Глаза Косуолда горели дьявольским огнем. – Хочу задать вам один вопрос, только и всего. Ответите и можете отправляться на все четыре стороны. Всего один вопрос. Вы ведь поможете мне?
Она не ответила. Он молча ждал. И вдруг наотмашь ударил ее по лицу.
– Вы готовы слушать? – спросил он. Габриела не ответила. Косуолд снова ударил ее. – Где золото? Мне нужны сокровища Сент-Била. Где они?
Она приготовилась к новым побоям и ответила:
– Нет никакого золота.
Он не стал ее бить.
– Есть. Я был в Сент-Биле. Ваш король не отправил золото папе. Он его спрятал.
– Если и так, то он унес эту тайну в могилу.
– Нет-нет. Секрет этот передавался из поколения в поколение. Ваша мать знала тайну, не так ли? И рассказала ее вам.
– Она мне ничего не рассказывала, потому что никакого золота нет.
– Монах все подтвердил. Посол проболтался, сказал, что, когда об этом зашла речь, вы сказали монаху, что не Макхью получит сокровища. Так что вы знаете, где золото.
– Речь шла не о золоте.
Он снова ударил ее, разбив Габриеле губу.
– Вы не вполне поняли меня, Габриела. Золото освободит меня от власти короля. Я стал пешкой в его руках. Даже если я пойду против него, у меня не будет союзников. Бароны считают меня его лакеем. Если бароны поднимут восстание, они убьют меня вместе с королем. Так что мне нечего терять.
