— Она помогала вам.
— Да, это у нее очень хорошо получается.
— А как же Сета?
По лицу Кристофа прошла тень недовольства:
— Она жалуется, что завалили работой. Ее же заставили прислуживать за столом, разливать вино. Я не хочу брать ее в помощницы.
Теперь понятно, почему взоры черноволосой красотки стали ненавистнее, слова — острее. Если бы взглядом можно было убить, Райна давно была бы мертва. Только присутствие Максена спасало ее от сварливой саксонки.
— Хорошо, что вы взяли Лиган в помощницы, — одобрила его выбор девушка.
Юноша кивнул:
— Я сам этому рад.
Крепко сжав в руках мешочек с драгоценным снадобьем, Райна пошла к главной башне. Войдя в комнату, где они жили с Максеном, она взяла щепотку порошка и, отправив его в рот, едва не выплюнула — таким он был противным на вкус. Затем саксонка спрятала мешочек там, где Пендери никогда его не найдет.
Лист бумажный выпал из разжавшихся пальцев Максена и тут же свернулся в трубочку. Догадавшись, что пришло важное и удручающее послание, Райна знаком велела рыцарям в зале удалиться. Она сделала это не задумываясь, как хозяйка замка, потому что Пендери дал ей это право. Саксонка медленно вживалась в новую роль, и было непривычно, что слуги и даже рыцари ей повиновались.
— Что случилось? — оставшись наедине с ним, тревожно спросила она.
Он не ответил, только смотрел, не мигая, куда-то вдаль. Его глаза, замечавшие многое, теперь, пожалуй, ничего не видели.
Наклонившись, Райна подняла бумажную трубку и попыталась разобрать французские слова, которые понимала с трудом. Вздохнув, она отложила послание.
— Скажи мне, — слезно попросила она его.
Пендери, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла.
— Это Эдвин, — коротко ответил он, и его слова лезвием полоснули ее по сердцу.
— Ты получил послание Вильгельма? — она так и не научилась выговаривать полный титул Вильгельма, который тот украл у короля Гарольда.
— Нет.
Она растерянно заморгала, не ожидая такого ответа.
— Тогда что?
— Две недели назад мою сестру Элан схватили саксы.
— Ее избили или…
— Этот ублюдок изнасиловал ее.
Грубое слово, словно плетка, больно ударило но лицу: ей было многое известно о насилии, чинимом норманнами. Она сама была свидетельницей. Весть о страданиях его сестры всколыхнула в памяти то, что она хотела забыть.
— От души сочувствую.
— Ты слепа! — взорвался Максен.
Вскочив с кресла, он начал шагами мерить комнату.
— Слепа? — переспросила Райна.
— Да, я упомянул имя Эдвина, сказал об изнасиловании сестры, а ты не увидела тут никакой связи.
Она вздрогнула, ее обуял ужас — теперь все стало понятно. Сама она так бы и не догадалась!
— О, нет. Этого не может быть!
Демоны, теснившиеся в самых потаенных уголках его души, снова ожили.
— Эдвин… неподалеку от замка, Райна, — на шее норманна запульсировала жилка, — сестра точно описала его и назвала подлинным именем.
— Либо она лжет, либо кто-то воспользовался его именем.
— Не так давно ты говорила мне, что Эдвин очень изменился после Гастингса.
— Но не до такой степени!
Максен, не мигая, смотрел на нее, и в душе его закипала злость. Но вот напряжение в нем спало, хотя вид у него оставался грозным.
— Как ты можешь быть так уверена?
— Я знаю Эдвина и не сомневаюсь, что он на такое не способен.
— Ну, тогда моя сестра ошибается или лжет!
Норманн наклонился над нею:
— Если она лжет, что она выиграет от этого?
Она покачала головой:
— Я не знаю, но что бы с ней ни случилось, могу утверждать одно — Эдвин не насиловал ее.
Пендери выпрямился:
— Я утверждаю, что он это сделал и заплатит за содеянное.
И все-таки норманн не исключал того, что Харволфсон может быть невиновен в происшедшем с Элан.
— А что с сестрой? Ведь она скоро выходит замуж? — спросила Райна.
Откинувшись на спинку кресла, Максен поднял бумажный свиток, дочитав его до конца:
— Мой отец расторг соглашение.
Райна почувствовала, что это еще не все:
— И? — настаивала она.
— И теперь он выжидает.
— Чего?
— Свершится ли зачатие.
— А если это произойдет?
— Тогда он отошлет ее, пока ребенок не родится.
Райна поняла, что Элан отправят в монастырь, где рождаются внебрачные дети баронов. Многие там и остаются, а дочери, сестры и жены возвращаются домой с клеймом позора.
Но как к этому отнесется Пендери-старший?
— А твой отец? Он собирается мстить Эдвину?
Максен улыбнулся:
— Больше всего на свете он любит месть. Для него лучшее развлечение и лекарство — кровь на мече.
Теперь Райна глубже стала понимать человека, которого полюбила. Очевидно, Максен был сделан из другого теста, чем его отец, но человек, получивший зловещее прозвище за Гастингс и убивший сэра Анселя, сейчас стал ближе ей и понятней.
— Что он будет делать?
— Ждать своего часа.
— Значит, твой отец не напишет об этом Вильгельму?
— Ты неправильно меня поняла, Райна. Наверно, до короля дошел слух об Элан. Отец не станет распространяться по этому поводу, разнося молву о бесчестии дочери. Да, он отомстит, но позже.
Райна не могла удержать дрожь, пробежавшую по телу:
— Не думаю, что захочу когда-нибудь встретиться с ним.
— Тебе это и не нужно.
— Ты можешь дать мне слово, Максен?
— Слушаю.
— Прошу тебя не мстить Харволфсону, пока не узнаешь всей правды о сестре.
— Райна, я прекрасно понимаю, что тебе больно слышать об этом. Виновен или нет Эдвин, его смерти будут желать очень многие. Трудно только сказать, какой будет его смерть.
Конечно, Харволфсон успел насолить многим. Ведь каждый день извещают о его набегах. Три дня назад в Этчевери остановился рыцарь с севера, чтобы отдохнуть и пополнить запасы провианта. Проведя несколько минут за столом Максена, он успел рассказать, кипя от гнева, что Эдвин напал на замок его суверена и спалил его дотла. Эту новость северянин должен был сообщить королю Вильгельму и попросить о помощи. Вчера до Этчевери дошел слух, что король назначил награду за голову Эдвина.
Да, смерти Харволфсона будут желать многие независимо от того, виновен тот в изнасиловании или нет, но Райне не хотелось, чтобы Максен участвовал в этой охоте.
— Обещай мне, Максен.
— Если я встречу его, то дам ему возможность доказать, что он невиновен.
Встав на носки, саксонка коснулась губами его щеки:
— Благодарю тебя. Я знаю, ты делаешь это для меня.
— Для тебя?
Девушка отпрянула:
— Разве нет?
Он улыбнулся:
— Для тебя все, что угодно, Райна.
