Он подался вперед, положив руки на стол, и с радостью отметил, что она напряглась. Если достаточно придвинуться чуть ближе, чтобы она заняла оборонительную позицию, у него еще есть шанс. Она вовсе не так холодна, как изображает.
– Вы хотите изменить что-нибудь в соглашении между Гормферахом и Банултом? – спросила Катриона.
Голос ее слегка задрожал, и она мысленно выругалась. Куда проще было держаться с ним холодно во время обеда, в окружении других людей. А сейчас ничто не могло отвлечь ее внимания, приходилось смотреть ему в глаза. Катриона даже предположить не могла, что он собирается ей сказать, но о чем-то же он хотел поговорить, и наверняка не о том, как они и дальше будут поддерживать их союз.
Она прикусила язык, чтобы не завопить, чтобы не засыпать его вопросами, не потребовать ответа, в какую игру он с ней играет. Катриона молилась только об одном – пусть он не предлагает ей снова стать любовниками. Теперь, когда он вернулся и будет жить в Гормферахе, она этого совсем не хотела. Если Бретт использует ее таким жестоким образом, это ее погубит.
И она носит его ребенка. Скрыть это будет невозможно, но Катриона не представляла, что ей делать. Она не хочет, чтобы Бретт оставался рядом только из чувства ответственности за своего ребенка. Ей нужно от него другое, гораздо большее.
– Я здесь не для того, чтобы разговаривать об альянсе между нашими кланами, – сказал он. – Я здесь, чтобы поговорить о нас с тобой.
– Нет никаких нас с тобой, – огрызнулась Катриона, чувствуя, что не может больше сдерживать гнев и разочарование. – Ты уехал.
– Это правда, но у меня имелась важная причина.
– Даже не намекнув на то, что можешь вернуться!
– Да потому что я не знал, когда вернусь! Может, это и неправильно, но как можно давать обещания, если не знал, сумею ли добиться того, чего хочу, и сколько времени на это уйдет. Мне требовалось получить кое-что, и если бы я не получил этого здесь, то отправился бы куда-нибудь в другое место. И что я должен был сказать? Вернусь, когда смогу? Может, через несколько месяцев, а может, и лет?
– Конечно, если ты хотел, чтобы тебя тут кто-нибудь ждал.
Бретт вздохнул и запустил пальцы в волосы.
– Я уже думал, не ошибся ли с этим своим планом. Я просто не хотел, чтобы ты ждала и гадала, почему я не возвращаюсь вот уже столько времени. Мне казалось, что лучше не говорить ничего. Я всегда хотел вернуться, Катриона, – негромко произнес он и взял ее руку в свою, не обращая внимания на попытку Катрионы отдернуть руку. – Всегда. Но мне нужно было сначала добиться чего-нибудь.
– Чего? Чего ты хотел добиться, если все, чего ты хотел, находится здесь?
– Я хотел принести тебе в некотором смысле приданое.
Катриона уставилась на него и медленно моргнула. Бессмыслица какая-то. Мужчины не нуждаются в приданом. Они требуют его от женщины. Так было всегда. В лучшем случае мужчина показывал, что у него достойная родословная, иногда – что он сможет защитить свою жену и обеспечить ей крышу над головой, но все мужчины рассчитывают, что у женщины будет хорошее, богатое приданое. Раз в жизни она порадовалась, что у нее есть то, что нужно мужчине – Банулт был отличным приданым – и все-таки он пошел на поиски чего-то еще?
– Я не понимаю, – сказала Катриона, мельком отметив, что теперь он держит обе ее руки в своих ладонях. Почему-то ей больше не хотелось отдергивать их.
– Ты говорила, что Бойд женился на тебе ради туго набитого кошеля, и мы оба знаем, почему сэр Джон так хотел с тобой обвенчаться. Вот я и решил, что теперь мужчина должен просить твоей руки, не ожидая ничего от тебя. И раз уж Гормферах остался без лэрда, я увидел в этом свой шанс получить собственную землю и прийти к тебе, не нуждаясь в твоей.
Собравшись с силами, Катриона все-таки высвободилась, вскочила и заметалась по комнате. Сердце ее колотилось так сильно, что она удивлялась, почему Бретт этого не слышит и ничего не говорит. Она пыталась разобраться в его словах, но боялась в них поверить. Все это звучало так, будто он пришел просить ее руки, и все внутри у нее вопило «да-а-а-а!», но вдруг она поняла неправильно? И эта мысль заставляла ее колебаться. Будет так унизительно, если она ошиблась.
Бретт мгновенно воспользовался тем, что стол их больше не разделяет. Он тоже вскочил и поймал Катриону в свои объятия, когда она метнулась в его сторону, слишком погрузившись в свои мысли и не успев увернуться. Какое-то время она стояла как каменный столб, затем постепенно обмякла и привалилась к Бретту.
– Я знал, что когда все твои беды закончатся и мне будет пора уезжать, я не захочу оставлять тебя, – проговорил Бретт, прижавшись подбородком к ее макушке и наслаждаясь тем, что снова обнимает Катриону.
– И все равно оставил.
– Я понял, что у меня есть шанс, пусть совсем крохотный, назвать Гормферах своим. И тогда я смог бы появиться перед тобой с чем-то ценным. Ты заслуживаешь этого. Заслуживаешь мужчину, который приходит к тебе и хочет только тебя. Не твои деньги, не твою землю. Только тебя. И сейчас я могу это сделать.
Катриона чуть отклонилась назад и посмотрела ему в лицо.
– Ты хочешь меня?
– О да, – прошептал Бретт и легонько погладил ее по щеке. – И хотел все то долгое время, что меня тут не было. Просто я оказался немного тугодумом и не сразу понял, как сильно тебя хочу.
– Что ж, ты ведь получил то, чего хотел, – пробормотала Катриона и покраснела.
– Да. Точнее, так мне тогда казалось, но скоро мне захотелось большего. И все равно я осторожничал. Когда-то давно я любил одну девушку и потерял ее. Долгие годы я винил в ее смерти себя, был уверен, что мог ее спасти! Мы с ней собирались сбежать и пожениться, и вдруг ее убили. Думаю, то, что она носила моего ребенка, заставило меня чувствовать еще бо́льшую свою вину в том, что я ее не спас. На нее напали совсем недалеко от того места, где я ее дожидался, и знать не знал, как сильно ей нужен.
– Это очень печально. Но почему ты чувствовал себя виноватым? Неужели ее убили твои враги?
– Нет, враги ее клана. И Брайан заставил меня понять, что я, как он выразился, ношу власяницу из-за того, что никак не мог предотвратить. Меня же там не было. Это так просто – окажись я там, сделал бы все возможное и невозможное, но меня там не было. Сначала я даже не стал его слушать, но со временем во всем разобрался.
– И ты до сих пор ее любишь? – негромко спросила Катриона, собираясь с силами, чтобы услышать его признание.
– Она всегда будет занимать какое-то место в моем сердце, пусть только потому, что чуть не стала матерью моего ребенка, но тебе не надо бояться, что она по-прежнему владеет моим сердцем, как когда-то. Впрочем, я так долго страдал из-за случившегося и обвинял себя, что у меня были трудности с женщинами.
