Лили и сразу же осеклась, потому что не знала ответа на этот вопрос, и беспомощно посмотрела на Аполлона.
Он нежно улыбнулся ей, поднес ее руку к губам и поцеловал каждый пальчик.
— Мы любим друг друга. Если до сегодняшнего вечера я еще немного сомневался в твоих чувствах, то после того, как ты бросилась на Грейвса с пистолетом, все сомнения отпали. Так почему бы нам не стать мужем и женой и не провести остаток жизни вместе? Нарожаем кучу детишек, будем жить радостно и счастливо, а потом умрем в один день!
— Кучу? — с сомнением переспросила Лили, но, к счастью, Аполлон не обратил на это внимания.
Опустившись перед Лили, стоявшей перед ним в одной сорочке, на одно колено, совершенно обнаженный, он проговорил — скрипуче, как всегда:
— Лили Стамп, готова ли ты выйти за меня замуж, стать для меня солнцем и светом до конца дней моих и не заставишь ли сожалеть о купании в грязном пруду?
Лили рассмеялась, поднимая Аполлона с колен, и выдохнула, почти касаясь его губ:
— Да, я стану твоей женой.
При виде такой жестокости с губ Ариадны сорвался крик, а чудовище
замотало головой, и окровавленное тело Тесея упало на землю. Девушка
подбежала, опустилась рядом с ним на колени, но сразу поняла, что помочь
не сможет: рана слишком глубока. Тесей устремил на нее исполненный
удивления взгляд и промолвил, прежде чем издать последний вздох: «Я
герой. Это он должен был умереть, а не я».
И душа покинула его тело.
Ариадна склонила голову и прочитала молитву, а выпрямившись, увидела,
как чудовище направилось к пруду и принялось смывать запекшуюся кровь с
головы и груди. На девушку оно не смотрело, поскольку стояло к ней спиной.
— Эй, зверь! — позвала Ариадна, но как только слово сорвалось с ее губ,
поняла, что все это неправильно, и сказала чуть мягче: — Прости, ты не
зверь, и не важно, что говорят другие.
При звуке этих слов оно подняло свою бычью голову и посмотрело на
девушку.
В его красивых карих глазах блестели слезы.
— Я не знаю твоего имени, — продолжила Ариадна, — и, возможно, у тебя
никогда его не было, во всяком случае настоящего, поэтому я буду звать
тебя Астерионом, правителем звезд, если ты не против.
Астерион склонил голову, и Ариадна протянула ему руку.
— Пойдешь ли ты со мной прочь из лабиринта? В твоем саду очень красиво,
но здесь не поют птицы и жить очень тоскливо.
Астерион взял девушку за руку и вместе они пошли прочь из лабиринта, а
путь им указывала красная нить с веретена, что дала девушке царица.
Конечно же, идти им пришлось долго, ведь даже несмотря на путеводную
нить, коридоры лабиринта были длинными и извилистыми, но Ариадна,
чтобы время шло быстрее, рассказывала Астериону о жизни за пределами
лабиринта.
Когда же они наконец достигли выхода, услышав пение птиц, Ариадна
обернулась к Астериону с улыбкой радости на лице, то каково же было ее
удивление, когда она взглянула на своего спутника! Несмотря на то что кожа Астериона оставалась черной, как сажа, не утратил он и массивных плеч,
рогов и хвоста, облик его больше напоминал человеческий.
С человеческими губами и языком он обрел и дар речи. Астерион упал
перед Ариадной на колени и хриплым срывающимся голосом произнес:
— Милая девушка, я обязан тебе. На всем протяжении многих лет люди
приходили в лабиринт с намерением убить меня, и только ты разглядела во
мне мыслящее существо, человека с душой, и этим разрушила наложенное
на меня проклятие.
— И я очень этому рада, — с улыбкой ответила Ариадна.
Ариадна и Астерион отправились в золотой дворец, но как же он изменился
с тех пор, когда она видела его в последний раз! Просторные залы были
пусты, придворные и солдаты исчезли. Долго бродили по дворцу Ариадна и Астерион, пока наконец не нашли безумную царицу.
Сколько же слез она пролила, когда увидела своего сына!
Впервые за много лет она отложила прялку и раскрыла объятия, чтобы
принять в них сына. А что же царь? К тому времени он уже умер. Однажды
утром его сильно разозлило чириканье воробьев, и когда он в приступе
гнева вышел на балкон, намереваясь их разогнать, ограждение обрушилось,
и царь разбился насмерть.
Без правителя на острове воцарился хаос. Люди толпились на улицах,
сбитые с толку и напуганные, поэтому Астерион вышел на балкон, поднял
руки и воскликнул:
— Мой народ, я был рожден зверем, но благодаря доброте Ариадны снова
стал человеком. Я знаю, что такое жестокость, но предпочитаю мир. Если вы
примете меня в качестве своего вождя, то я постараюсь быть справедливым правителем, а Ариадну возьму в жены, чтобы никогда не забывать о
важности доброты.
И когда люди зааплодировали, Астерион повернулся к Ариадне и улыбнулся
ей своими вновь обретенными человеческими губами.
— Станешь ли ты моей женой и царицей, прекрасная дева? Станешь ли моей
любовью навечно?
Ариадна положила ладони на его темные щеки и улыбнулась:
— Да, я с радостью выйду за тебя замуж и стану твоей любовью навечно.
И она исполнила свое обещание.
Три месяца спустя…
Аполлон с гордостью взирал на недавно посаженный дуб. Дерево возвышалось рядом с прудом, и его чуть покачивавшиеся на ветру темно-зеленые листья отражались в чистой водной глади. Зрелище восхитительное.
Но мысли Индио, который стоял неподалеку, оказались куда более приземленные.
— Можно на него залезть?
— Нет, — решительно ответил Аполлон, поскольку уже успел понять, что простые и прямолинейные утверждения с наименьшей вероятностью могли быть неверно истолкованы находчивым семилетним мальчишкой. — И Нарцисске тоже нельзя.
Услышав, что говорят о ней, собачка тявкнула и закружилась на месте, едва не свалившись в пруд.
— У-У-У, — разочарованно простонал Индио, но сразу же оживился, вспомнив про пикник: — Можно уже начать? — Да.
— И съесть остатки свадебного пирога?
— Если получишь разрешение Мод, — рассмеялся Аполлон.
— Ур-р-ра! — воскликнул Индио. — Бежим, Нарц!
В сопровождении левретки он помчался в сторону полуразрушенного театра, и Аполлон неспешно пошел следом за ним, по пути посматривая, как идут работы в саду. Вместе с садовниками он успешно посадил более десятка деревьев и цветущих кустов, но большинству их них потребуется несколько лет, чтобы набрать силу, поэтому для заполнения пустот и защиты нежных саженцев были высажены быстрорастущие вечнозеленые кустарники. Дорожки сада окаймляли яркие лужайки однолетних цветов.
— Вот ты где.
Аполлон обернулся на звук голоса жены — в алом платье, его любимом, она напоминала яркий мак
