из дома и бросился наутек, во тьму ночи.
За его спиной раздавались крики, к которым затем присоединился приближающийся стук копыт. Он развернулся в последнее мгновение, чтобы увернуться от лошади, но увидел герцога Монтгомери, натянувшего поводья так, что огромный вороной едва не встал на дыбы.
— Ну и чего вы ждете? — рявкнул всадник, в кои-то веки явно утратив самообладание, и протянул Аполлону руку. — Быстро!
Он сказал, что любит ее.
Лили смотрела на дверь, не зная, верить ли ей услышанному.
Он ее любит.
Но что это для него означало? Собирался ли он сделать ее своей содержанкой? Или говорил так каждой женщине, с которой спал?
Нет. Едва эта мысль пришла Лили в голову, как она тотчас же ее отмела. Аполлон не был избалованным повесой, и если сказал, что любит, — значит, так оно и есть. Только вот что дальше?…
Лили села на кровати совершенно обнаженная и натянула на грудь одеяло. Все ее чувства пребывали в смятении. Как все это странно… Она не знала даже, что происходит, не знала, удалось ли Аполлону сбежать. А мысли о браке и вовсе следовало отбросить: союзы аристократов и дам из низов не сулили ничего хорошего. И все же…
Аполлону, такому сильному и храброму, наверняка удалось вырваться из рук лакеев и дворецкого, а гости вряд ли могли ему помешать. Значит, все будет хорошо и они встретятся завтра вечером…
И что?…
Возможно, он что-нибудь придумает. В конце концов, он не был обычным напыщенным аристократом и… сказал, что любит ее.
Лили вздрогнула при одной лишь мысли, что их союз может подвергнуть риску Мод и Индио. Имеет ли она на это право?
— По крайней мере, у него хороший вкус.
Лили едва не подскочила, услышав странный голос, увидела Джорджа Грейвса, входившего в комнату так спокойно, словно был приглашен на чаепитие.
Лили внутренне сжалась.
— Прошу прощения?
— И есть за что, маленькая шлюха, — ровным голосом проговорил Джордж, закрывая за собой дверь.
Сжав кулаки, Лили приготовилась выскочить из постели и броситься бежать — даже голышом, если придется.
— Убирайтесь из моей комнаты!
— Вообще-то это моя комната, то есть комната моего отца, что по сути одно и то же, — возразил Джордж, усаживаясь на стул к ней лицом. — Вы, мисс Гудфеллоу, злоупотребили гостеприимством моего отца.
— Каким образом?
Он положил ногу на ногу, и Лили заметила, что он одет так, словно собирался кому-то нанести визит: бриджи, жилет, сюртук и безукоризненно завязанный галстук.
— Судя по всему, вы устроили с моим кузеном заговор против моей семьи.
— Заговор? Вы о чем? — спросила Лили, надеясь, вопреки всему, что сможет прояснить ситуацию. — Он не причастен к тем убийствам и просто хочет это доказать.
— И вы в самом деле думаете, что я в это поверю? — усмехнулся Джордж. — Не сомневаюсь, что вы сговорились с моим кузеном, лордом Килбурном, который, возможно, задумал убить нас, когда представится случай.
Лили ошеломленно смотрела на сидевшего перед ней мужчину. Неужели Джордж Грейвс действительно думает, что Аполлон явился сюда с намерением их убить? Неужели не понимает, насколько это нелепо?
— Он сумасшедший: все это знают, — и мне надоело, что он порочит имя нашей семьи. — Лицо Джорджа побагровело, глаза едва не выскакивали из орбит.
О, Господи! Скорее это Джордж потерял рассудок. Лили вмиг вспомнила, что она актриса, и, надев маску легкомысленной кокотки, затараторила:
— Боюсь, я ничего в этом не понимаю, и мне кажется, не очень хорошо, что вы находитесь здесь: ведь на мне нет даже сорочки. Если вы соблаговолите выйти за дверь…
— Виконтом должен был стать мой отец, а не сумасшедший дядя или его кровожадный сынок, — оборвал ее Джордж, и Лили подумалось, что она зря сотрясает воздух. — Я намерен положить конец этому вопиющему беззаконию раз и навсегда: наш род не должен погрузиться в трясину безумия.
Лили ошеломленно заморгала, а потом покачала головой и глубоко вздохнула: легкомыслие не сработало. Но, может, попробовать прямолинейность?
— Почему вы говорите все это мне?
— Потому, что ваша связь с моим кузеном дала мне возможность положить всему этому конец, — чеканя каждое слово, ответил Джордж. — Вы поможете мне исправить ошибку. Килбурн сбежал, и я понятия не имею, где его искать, но уверен, что вам это известно.
— Должна вас разочаровать, — сладко улыбнулась Лили. — Мне тоже ничего не известно. Возможно, он решил покинуть Англию.
Ответная улыбка Джорджа больше походила на оскал.
— Нет, я очень в этом сомневаюсь. Очень жаль, если вы так и не вспомните, куда он направился, потому что в этом случае мне больше не будете нужны ни вы, ни ваше отродье — даже если оно не ваше.
— Что… — Лили судорожно сглотнула, горло болезненно сжалось. — Что вы хотите этим сказать?
— Кажется, его зовут Индио, мальчика семи лет с разноцветными глазами — голубым и зеленым?
— Откуда вам это известно? — ошеломленно выдохнула Лили.
На мгновение Джордж отвел взгляд, прежде чем снова посмотреть на нее.
— Такие же глаза у моего доброго друга барона.
Лили в ужасе смотрела на Джорджа. Ей необходимо как можно скорее покинуть эту комнату, этот дом… Забыть обо всем, что он тут наговорил, и бежать без оглядки.
— Вы видели его жену? — вкрадчиво продолжил Грейвс. — Дочь весьма состоятельного маркиза. Росс был в восторге, когда заполучил такую супругу, которая подарила ему к тому же двух сыновей. Большая часть ее наследства перейдет к старшему сыну, когда тот унаследует титул Росса, и не думаю, что моему другу будет приятно узнать, что вместо его маленького наследника все получит сын актрисы. Одному Господу ведомо, на что решится Росс, когда узнает, что этот выродок жив. Ей-богу, тогда я не дам за жизнь мальчишки и ломаного пенни.
Лили не знала, что сказать: ее мир рушился, и не было никакого выхода, никакой надежды для них с Аполлоном. Возможно, ей вообще не стоило ни на что надеяться. Это были всего лишь мечты наивной девчонки, с легкостью исчезнувшие с восходом солнца.
Он сказал, что любит ее. Что-то внутри Лили сжалось — острое и причинявшее боль, словно глубокий порез, — и теперь кровь сочилась там, где этого никто не видел.
Впрочем, это больше не имело значения. Надо спасать сына.
Лили вздернула подбородок и, посмотрев Джорджу прямо в глаза, твердо, без дрожи в голосе, проговорила:
— Что я должна сделать?
Ариадна не оставляла чудовище несколько дней, пока заживали его раны.
Несмотря на свой устрашающий вид, этот полубык-получеловек оказался
нежным и добрым. Жил
