– Не знаю. Зато уверена, что не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Даже если ты не разделяешь моих чувств.
– Дафна, я…
– Я не могу заставить тебя любить, но в моих силах сделать так, чтобы ты меня не забыл. – Она повернулась и доверчиво склонилась к нему. – Я хочу, чтобы ты запомнил вот это. – Кончиком языка она провела по нижней губе, а потом осторожно ее втянула.
Стоило немного отстраниться, как Бенджамин сказал:
– Запомню.
– Это еще не все. Запомни еще вот что. – Губы скользнули по шее – от выреза рубашки к затылку. Руки тем временем отважно спустились по плечам на грудь, потом еще ниже и еще… пока в ответ не послышался тихий стон. Вдохновленная успехом, Дафна продолжала целовать и ласкать, получая ответные поцелуи и ласки.
Несмотря на то, что оба оставались одетыми, а Бенджамин к тому же был серьезно ограничен в движениях, сердце мчалось вскачь, а вожделение прожигало насквозь. Он же все твердил и твердил дорогое имя подобно молитве, как будто на всем белом свете не существовало никого, кроме нее. Так прошло несколько минут… или несколько секунд? А может быть, несколько часов? Бенджамин выпрямился, нежно погладил ее по волосам.
– Уже почти приехали.
Дафна беспомощно заморгала, посмотрела в окно и с отчаянием увидела главную аллею Билтмор-Холла.
– Но я же еще не все сделала…
Бенджамин взял с сиденья шляпу, старательно водрузил ее на место и заправил ленты за уши.
– Обещаю, что не забуду эту поездку до конца своей никчемной жизни. А может быть, запомню навеки… если ты веришь в подобные вещи.
Карета остановилась и покачнулась – возница спрыгнул на землю.
– Если передумаешь…
Граф печально покачал головой.
– Не передумаю.
– Жаль. – Чтобы не разрыдаться у него на глазах, Дафна поспешно выскочила из экипажа и побежала в свою комнату. Заперла дверь, бросилась на кровать лицом в подушку и дала волю слезам. А когда слез больше не осталось, перевернулась на спину, уставилась в потолок и долго-долго пролежала неподвижно.
Прошла неделя, но легче не стало. Положительной стороной возвращения домой оказалась встреча с сестрой. Отрицательная же сторона заключалась в том, что, хотя сестра чувствовала неладное, Дафна не могла рассказать ни о портрете, ни о Бенджамине, ни о разбитом на мелкие, колючие осколки сердце. Все приглашения на балы и рауты она равнодушно отвергала. Надеть красивое платье и улыбаться, притворяясь счастливой? Невозможно. Иногда по утрам приходилось силой заставлять себя встать с кровати. Дафна прилежно гуляла с мамой, притворялась, что все в порядке, а на расспросы отвечала, что быстро устает от светской суеты. Мама слишком хорошо знала свою дочку, чтобы поверить отговоркам, однако лезть в душу не решилась, а просто сказала, что, если Дафне когда-нибудь захочется поговорить, она в любую минуту готова выслушать ее и дать совет.
Искушение оказалось нешуточным, ведь Дафна с детства привыкла делиться с родными и радостями, и переживаниями. Поначалу она молчала о портретах, так как знала: опасной игры с репутацией ни мама, ни Аннабел не одобрят. А теперь рассказать правду было невозможно еще и потому, что в историю вплелись отношения с лордом Фоксберном, – слишком дорогие сердцу и слишком болезненные, чтобы выставлять их напоказ. Возможно, настанет день, когда появятся силы открыть разрушительную правду о том, что Бенджамин отверг ее любовь и предпочел холодную, пустую, одинокую жизнь. Не важно, какие мотивы им двигали: главное, что он не дорожил чувствами настолько, чтобы отказаться от привычного горького эгоизма.
К сожалению, Дафне отчаянно не хватало даже его горького эгоизма.
Сегодня наконец она решила, что пора взять себя в руки и сделать что-нибудь полезное. Например, навестить в приюте свою маленькую приятельницу Кэролайн и других воспитанниц: настроение сразу улучшится. Во всяком случае, когда утром, за завтраком, она объявила о своих планах маме, Аннабел, Роуз и Оливии, все встретили новость с восторгом и заметным облегчением.
– Поездка в экипаже – это то, что нужно, дорогая! – радостно воскликнула мама.
– Да, самая подходящая идея, – поддержала Оливия.
Дафна вскинула брови.
– Самая подходящая для чего?
– Для того чтобы поднять настроение. – Оливия взмахнула вилкой так, как будто держала в руке волшебную палочку. – Ты уже выбрала платье?
Дафна посмотрела на свое простое, а значит, вполне подходящее муслиновое платье.
– Выбрала.
– Как жаль, что у нас с миссис Ханикот уже назначен визит в шляпный салон. С удовольствием составила бы тебе компанию. На обратном пути можно было бы заехать в кондитерскую Гантера.
Вообще-то, чтобы попасть в кондитерскую, следовало сделать изрядный крюк. А главное, одно лишь название этого популярного заведения заставило вспомнить дождливый день, когда они с Бенджамином встретились на Беркли-сквер и долго сидели в экипаже. Тогда ей впервые удалось заглянуть под привычный защитный панцирь и увидеть израненную, страдающую душу.
– Буду рада навестить девочек. Кэролайн, должно быть, выросла на целый дюйм. – Дафна равнодушно гоняла по тарелке ветчину.
Аннабел проницательно посмотрела на сестру.
– Если не начнешь нормально есть, то подопечные тебя просто не узнают. Скоро придется ушивать все твои платья, а мне сейчас не до этого: едва успеваю расставлять свои. – Герцогиня подкрепила заявление действием и с аппетитом отправила в рот солидный кусок яичницы. – Слава Богу, что тошнота наконец ушла в прошлое.
Дафна улыбнулась.
– Я так рада! Ты просто светишься здоровьем.
– Не пытайся сменить тему. Надо ли напоминать, как прилежно я тружусь над твоим бальным платьем? Уже заканчиваю отделку; если не надеть его в ближайшее время, то фасон утратит остроту. Может быть, сегодня померишь? – В серых глазах блеснула надежда.
– С удовольствием. – Честно говоря, особого смысла в примерке Дафна не видела, но обижать сестру не хотелось, ведь Белла вложила в работу душу.
– Прекрасно. Хочу добавить на рукава еще немного бисера, и тогда произведение можно будет считать завершенным.
– Не сомневаюсь, что готовится очередной шедевр, – вступила в разговор Роуз. – Дафна, можно мне поехать с тобой? Я нашла несколько книг, которые должны очень понравиться девочкам.
– Конечно. Буду рада твоему обществу, а воспитанницы обрадуются подарку. Кэролайн призналась, что Шекспир кажется ей ужасно скучным.
