Он должен был разместить пленника во дворце и бдительно его охранять. Капитан Ла Виллетта гордо называл себя патриотом, все же аметистовый браслет, оттягивавший его карман, имел двойняшку-ожерелье. Его оставила ему одна небезызвестная дама. Если узнику удастся бежать, произойдет воссоединение семьи. Густой туман спустился на парк. Следуя на расстоянии за четырьмя охранниками, сопровождавшими пленника во дворец, Ла Виллетта был настолько погружен в свои мысли, что не заметил впереди подозрительного движения. Пленник сбил с ног двух шедших сзади охранников и, завладев алебардой, пронзил грудь одного из оставшихся стражников, а другого ударил в лицо.
Дальше по аллее Ла Виллетта увидел патруль гвардейцев. Через мгновение они поймут, что случилось, и плакало его ожерелье. Ла Виллетта вынул шпагу. Может, король и относился к этому человеку как к принцу, но все слишком хорошо знали его серповидный шрам.
– Брось оружие и сдайся! – приказал он резким шепотом. Пленник взглянул на него и увидел за его плечом приближавшийся патруль.
По спине Ла Виллетты поползли мурашки, и он опустил шпагу.
– Не убивай меня, – взмолился он хрипло. – Я помогу тебе незаметно раздобыть лошадь.
– Веди меня! – приказал Вайпер по-французски.
От густого дыма и усиленной работы мысли воздух в помещении Императорского военного совета в Шенбруннском дворце Вены стал плотным и, казалось, потрескивал.
– Французы засели повсюду в укрепленных цитаделях. Я не вижу способа взять Милан, – пожаловался генерал Мальборо пожилому герцогу рядом. – Не будь я таким дураком, не стал бы терпеть то, что терплю ради этой пяди земли среди ломбардских мечей.
Его старый друг хмыкнул.
– Чертовы миланцы пустили французов в самое сердце страны! И надо же, их главный пес чуть не стал тебе внучатым зятем… О, прошу прощения, Делламор.
Герцог Делламор нахмурился.
– Мне что? Ничего. Если бы не моя бедная Алис, Джон. Она сохнет по нему. Проблема в том, что мерзавец еще жив.
– Ты узнал о нем что-нибудь? Он всё еще во Франции? – справился Мальборо.
– Хотелось бы, чтобы это было так, Джон. К несчастью, ублюдок пропал без следа.
– Это должно тебя успокоить. Скорее всего бежал в Алжир и больше не потревожит ее.
– Сомневаюсь, – вздохнул герцог. Брови Мальборо сошлись на переносице.
– Думаешь, что он тоже к ней неравнодушен?
– Как бы не хуже. – Герцог поднял глаза. – Ты встречался с ним?
– С кем? – вмешался в частный разговор Савойский. – Надеюсь, не с миланцем.
Делламор бросил на Савойского сердитый взгляд.
– Стефано Андреа Сфорца.
Савойский поднял брови.
– Стефано Сфорца… Да. Я хорошо его знал. Много лет назад в Милане.
– Я, похоже, единственный, кто не встречался с Вайпером, – посетовал Мальборо. – А ты, как я понимаю, не слишком жаловал молодого принца?
– Напротив, – ответил Савойский. – Он мне очень нравился. В юности Стефано проявлял незаурядные данные. Он преуспевал во всем: в военной науке и в других областях. Ему все было по плечу. Он не боялся ни трудностей, ни опасностей. Но сегодня… сегодня к нему следует относиться с осторожностью.
Делламор кивнул.
– Такому палец в рот не клади. Любой, кто попадает в Алжир, ломается в первый же год, немногим удается выжить. Стефано Сфорца стал раисом.
– Верно, – согласился Савойский.
– Проклятие! Теперь я заинтригован. – Мальборо обвел взглядом собеседников. – Итак, каков вердикт: плох или хорош Стефано Сфорца?
Делламор и Савойский обменялись взглядами.
– Хороший вопрос, – произнес Савойский.
Несколько минут спустя в зал совета вошел его императорское величество правитель Австрии, Венгрии и Богемии император Иосиф.
– Господа, приготовьтесь к еще одному миланскому сюрпризу. Похоже, что эта ночь станет для нас еще интереснее.
Гул предположений наполнил помещение. Нервы у Делламора были натянуты как струна. В этот момент двери снова открылись, и воцарилась тишина. Глаза всех присутствующих приковала к себе высокая фигура мужчины с зачесанными назад волосами, направившегося к длинному столу во главе с императором. Облаченный в черный мундир с обшлагами, украшенными вышитыми серебряными и пурпурными змейками, он источал надменную самоуверенность. Члены совета заскрипели и задвигали стульями, чтобы лучше разглядеть вошедшего. Кое-кто узнал в лице мужчины юношу и испытал удивление не меньше тех, кто никогда его не видел. Делламор поймал взгляд его пронзительных глаз.
– Уважаемые члены Императорского совета, – произнес император, – представляю вам принца Стефано Андреа Сфорца, графа Павию, герцога Бари, его высочество принца Миланского. Буонасэра, ваше высочество. Каким ветром занесло вас в Вену?
– Ветром перемен, ваше величество. – Холодный и непостижимый Эрос чуть заметным кивком уважения приветствовал императора, как капитан кондотьера. – Я пришел, чтобы вступить в альянс. Я признаю превосходство власти его величества императора и командование его военачальников.
Члены совета смотрели на него, как стая матерых волков на молодого нахала.
Император улыбнулся.
– Ну что, генералы, примем принца Стефано в наши ряды?
Савойский прищурился. Мальборо не мог скрыть удивления и задал вопрос:
– Ваше высочество, есть ли у вас опыт командования крупномасштабными сухопутными операциями?
– Нет.
– Есть ли у вас взаимопонимание с Тайным советом Милана? – справился голландский атташе. – Мы можем рассчитывать на их поддержку?
– Нет у меня взаимопонимания с Миланским советом. Скорее вражда.
– В чем ваш личный интерес присоединения к альянсу? – осведомился император.
– Личного интереса у меня нет. Я хочу освободить миланцев.
– Наверняка к концу войны вы хотели бы приобрести в Милане некий вес?
– Таких амбиций у меня нет.
– У вас нет притязаний на Ломбардию, Эмилию, Лигурию и Южные Альпы? – спросил португальский посланник.
– Пусть миланцы сами изберут себе правителя.
– Милан – не республика! – воскликнул австрийский госсекретарь. – Только Священная Римская империя имеет право на такое решение, чему вы должны быть благодарны, ваше высочество, ибо без традиционного контроля императора в делах такого рода ваш непокорный кузен уже много лет назад провозгласил бы себя герцогом!
– Прекратите, граф Бартоломео, – протянул император. – Принц Стефано знает, что его требование необычно. Империя установит правление в Милане, когда придет время.
– Не установит, – заявил Эрос, повергнув в шок собрание. – Мой род уже получил императорскую инвеституру[20] сотни лет назад, и, как законный наследник рода Сфорца, я обладаю этим правом и теперь передаю его жителям Милана. Они вправе сами выбрать себе власть. Таково мое условие вступления в альянс.
