Хотя она говорила тихо, в голосе звенела решимость, которую Барнаби не мог оспаривать. Он прекрасно понимал Пенелопу и был с ней солидарен.
Пришлось нырнуть в самую гущу схватки и выудить за воротник молодого констебля. Оттащив парня в сторону, Барнаби послал его в Скотленд-Ярд с сообщением для Стоукса. Он не знал, будет ли сегодня дежурить сержант Миллер или кто-то еще, на кого можно рассчитывать. И непонятно, где сейчас Стоукс.
Поэтому они пошли по улицам Мейфэра только вдвоем.
Холодный ветер напоминал о том, что наступает декабрь. Улицы были пустынны. В домах не было света. Время от времени по мостовой проезжали наемный экипаж или карета: те немногие, кто остался в городе, возвращались после вечерних развлечений. Только холостяки еще оставались в клубах.
Именно в такое время взломщики обычно и работают.
Они прошли по Беркли-стрит, обогнули площадь и направились по Болтон-стрит. Добрались до угла, свернули налево, к Куин-стрит…
Впереди медленно катился черный экипаж.
– Могу поклясться, что я видела его раньше! – неожиданно воскликнула Пенелопа.
Барнаби что-то проворчал.
Пенелопа не стала настаивать на своем. Экипаж был самым обычным, из тех, которые стоят в каждой конюшне. Но почему она так убеждена, что где-то видела эту небольшую карету… и даже вспомнила, где именно! Они пересекали северо-западный угол Беркли-сквер, когда экипаж показался на Маунт-стрит в квартале от них, медленно направляясь к Карлос-плейс.
Она внимательно всмотрелась в экипаж. Похоже, это тот же самый, который она заметила несколько минут назад. Лошадь та же самая. И кучер вроде тот же. Казалось бы, что тут такого?
Но почему ей так не по себе? Почему этот экипаж не дает ей покоя?
Ответа у нее не было.
Пенелопа безуспешно пыталась понять, в чем дело, настороженно вглядывалась в темноту, но ничего не видела.
Добравшись до Куин-стрит, они остановились, не зная, куда идти дальше. Наконец Барнаби решительно потянул ее влево. Они шли рука об руку. В другое время их наверняка приняли бы за помолвленную пару, старавшуюся подольше побыть друг с другом. Правда, сейчас уже поздняя осень, и даже влюбленным было не до прогулок. Но они медленно продвигались вперед, рассматривая дома.
Совсем как та парочка, которая так же неспешно шагала по Керзон-стрит.
Добравшись до перекрестка Куин-стрит и Керзон-стрит, Пенелопа вдруг тихо ахнула, дернула Барнаби за рукав и молча показала на противоположную сторону.
Барнаби повернул голову и громко фыркнул.
Они, не сговариваясь, перешли улицу и подождали, пока другая пара подойдет ближе.
Завидев их, Стоукс смущенно покраснел.
– Мы просто не могли придумать, что делать дальше, – пробормотал он, пожимая плечами.
– Да. Сидеть дома в качестве заложников и ждать не было сил, – добавила Гризельда.
– Судя по вашему появлению, – заметил Стоукс, – вы испытывали те же самые чувства.
– Собственно говоря… – признался Барнаби, – наше присутствие здесь – это скорее ответ на вражескую вылазку.
– Что случилось? – насторожился Стоукс. Барнаби рассказал о нападении.
– Мы послали вам записку, – пояснила Пенелопа, – но поскольку вы гуляли, вас вряд ли смогли найти.
– Но мы здесь – и вы совершенно правы: Смайт наверняка грабит сегодня остальные дома. – Он огляделся. – И скорее всего где-то недалеко.
– Учитывая, что драка произошла на Джермин-стрит, – заметил Барнаби, – патрули сейчас находятся именно там, и квартал никто не охраняет.
– Значит, мы оказались на более или менее безлюдном участке? – спросила Пенелопа.
– Совершенно верно, – процедил Стоукс. – Пока мы добирались сюда, я не видел ни одного констебля.
– И мы тоже, – поддакнул Барнаби. – Но мы шли от того места, где собрались все полицейские.
Стоукс тихо выругался и предложил:
– Давайте разделимся по двое и обшарим всю местность.
Он и Барнаби наскоро определили маршруты.
– Встретимся на южной стороне Беркли-сквер, если только кто-то из нас не заметит грабителей, – объявил Стоукс. – Свисток при тебе?
Пенелопа похлопала себя по карману:
– Он у меня.
Барнаби взял ее за руку, кивнул на прощание Гризельде и сказал Стоуксу:
– Если кто-то из нас увидит бобби или хотя бы наемный экипаж, отправим их в Ярд с требованием прислать сюда побольше людей.
Стоукс отсалютовал и, в свою очередь, потянулся к руке Гризельды.
Барнаби и Пенелопа повернулись, чтобы направиться на восток, по Керзон-стрит, но не успели сделать и шага, как ночь прорезал пронзительный визг.
Стоукс одним прыжком оказался рядом с ними:
– Где?
Остальные переглянулись, не зная, что ответить. В этот момент снова раздался вопль. Пенелопа показала куда-то влево:
– Там! Халф-Мун-стрит!
Подобрав юбки, она пустилась бежать. Барнаби и Стоукс быстро перегнали ее. Гризельда держалась рядом с ней.
Вопли перешли в непрерывный вой, становившийся все громче по мере того, как они приближались к перекрестку.
Барнаби и Стоукс были уже в нескольких шагах от Халф-Мун-стрит, когда вой стал поистине оглушительным, и неожиданно из-за угла выскочили две маленькие фигурки, которые успели проскочить мимо мужчин, прежде чем те сумели отреагировать.
А вот Пенелопа остановилась и прислушалась. Она сумела разобрать, что бегущие зовут на помощь.
– Дик?! – ахнула она. Бледное личико повернулось к ней. И тут она узнала второго. – Джемми!
Не веря собственным глазам, она поманила мальчиков к себе.
Джемми сразу направился к ней, но Дик по-прежнему держался посреди мостовой, испуганно поглядывая в ту сторону, откуда они прибежали, и готовясь в любую минуту снова дать стрекача.
– Это мисс из приюта! – крикнул ему Джемми.
Дик уставился на Пенелопу с почти болезненным облегчением и, что-то бормоча, бросился вслед за Джемми.
Оба мальчика судорожно вцепились в нее, дергая за плащ:
– Пожалуйста, мисс, пожалуйста, спасите нас!
– Не волнуйтесь. Все будет хорошо! – успокоила она, присаживаясь на корточки и обнимая худенькие плечики Джемми. Гризельда последовала ее примеру и прижала к себе Дика.
В этот момент к ним подошли Барнаби и Стоукс. Оба были настоящими великанами и в полутьме могли напугать кого угодно. Неудивительно, что мальчишки попятились и с новой силой вцепились в Пенелопу и Гризельду.
– Все хорошо, – улыбнулась Пенелопа. – Мы не дадим вас в обиду. Но от кого вы спасаетесь?
Едва слова сорвались с ее губ, как тишину расколол гневный рев. Барнаби и Стоукс одновременно загородили собой женщин и детей.
Из-за угла вылетел какой-то гигант и, грязно ругаясь, бросился к ним.
