Но то, что действительно произошло вчера, казалось куда хуже, чем желание показать половине бомонда щиколотки семилетней девочки. Если человека в таком юном возрасте заклеймить званием самой странной из семейства Марбери, у него волей-неволей нарастает толстая шкура. И теперь, чтобы смутить Пиппу, требовалось куда больше, чем смешки дам, прикрывающих лица веерами.
Очевидно, для этого понадобился бы мужчина, отказавший в просьбе погубить ее репутацию.
Очень высокий, явно умный, бесспорно, обворожительный мужчина.
Пиппа сделала все, что могла: детально изложила предложение, апеллировала к нему, как к ученому, и все же он отказался.
Такой возможности она не рассматривала.
А должна была. Должна была все это понять в тот момент, когда ступила в его роскошный кабинет, набитый сотнями самых интересных вещей. Должна была предвидеть, что ее предложение не заинтересует его. Мистер Кросс – человек многих знаний и большого опыта, а она – всего-навсего четвертая дочь двойного маркиза, которая могла назвать все кости в теле человека, что само по себе уже аномалия.
Ничуть не важно, что она потребовала помощи в исследованиях, и у нее осталось всего четырнадцать дней, всего триста тридцать шесть утекавших часов, чтобы разрешить все вопросы, касавшиеся будущего замужества.
Очевидно, мистер Кросс завершил много собственных экспериментов и не потребовал для этого партнера по исследованиям.
Даже такого, который был готов ему заплатить.
Оглядев большой пустой зал казино, Пиппа предположила, что и этому не стоит удивляться. В конце концов, человек, владевший казино и занимавшийся финансами, записывавший все операции в толстую бухгалтерскую книгу в кожаном переплете, вряд ли соблазнился бы жалкими двадцатью пятью фунтами или пятьюдесятью.
Обо всем этом ей следовало подумать заранее.
Какая жалость! Мистер Кросс казался таким многообещающим партнером! Именно на него она рассчитывала, составляя свой план несколькими ночами раньше, когда прочитала текст брачной церемонии, в которой намеревалась принять непосредственное участие через две недели.
«Плотская похоть.
Продолжение рода».
Разве правильно, что женщина должна вступать в брак, не имея опыта? Не получив достойного объяснения столь важным вопросам? И все это говорится еще до того, как священник перейдет к абзацам, касающимся послушания и повиновения.
Такое кого хочешь расстроит.
А она расстраивалась еще сильнее при мысли о том, что мистер Кросс отказал ей.
Она хотела бы немного посидеть за его счетами.
«И провести время не только за счетами».
Пиппа не верила в ложь ни себе, ни другим. Если окружающие желают скрыть от нее правду – пусть, поскольку эта нечестность всего лишь заставляла ее больше трудиться, чтобы все узнать досконально.
Нет, не только счеты ее интересовали.
Но и сам мужчина. Когда она прибыла в клуб, то ожидала найти легендарного Кросса – красивого и умного, обаятельного и способного раздеть любую женщину, не пуская в ход руки.
Однако нашла вовсе не это. Он, несомненно, умен, но в их разговоре обаяние почти не присутствовало. Что же насчет красоты… он очень высок: длинные ноги и руки, и острые углы, да грива наскоро расчесанных пальцами волос цвета имбиря. Такого Пиппа не ожидала. Нет, он вовсе не красив. В классическом смысле слова.
Он интересен. Что гораздо лучше.
Или хуже. Это как посмотреть.
Мистер Кросс явно разбирался в физике и географии и прекрасно умел обращаться с цифрами. Она готова биться об заклад, что отсутствие черновиков на столе свидетельствовало о способности делать устные вычисления. Впечатляюще, учитывая безумное количество цифр, содержавшихся в книге.
И он спал на полу.
Полуобнаженным.
Пиппа была любознательной.
А он, очевидно, нет. И это важно.
Она много потрудилась, составляя план, и не позволит противоречиям этого человека – пусть и занимательного – встать у нее на пути. Она, в конце концов, уже пришла в игорное заведение. А все игорные заведения полны мужчин. Наверняка здесь найдется какой-то другой джентльмен, который более благосклонно отнесется к ее просьбе. Она ученый, а ученые должны приспосабливаться к обстоятельствам.
Следовательно, Пиппа приспособится к обстоятельствам и сделает все, чтобы понять суть проблемы и быть полностью готовой в вечер свадьбы.
Ее свадьбы.
Ей не хотелось говорить и даже думать об этом. Граф Каслтон не был самым волнующим из потенциальных мужей. О, он был хорош собой и титулован, что очень ценила ее мать. И имел прекрасное поместье.
Но он не слишком сообразителен, и это еще очень мягко сказано. Однажды он спросил, из какой части свиньи делают колбасу. Пиппа не хотела даже разбираться в том, какого он ждал ответа.
Не то чтобы она не хотела выходить за него. Он, вне всякого сомнения, представлял собою лучший выбор даже при полном отсутствии ума. Кроме того, он знал, что природа не наделила его блестящим интеллектом, и был готов – мало того, рвался – позволить Пиппе управлять его поместьем и домом. Она с нетерпением этого ждала и прочитала кучу статей по севообороту, современной ирригации и разведению скота.
В этом смысле она станет идеальной женой.
Но насчет всего остального у нее возникали вопросы. И оставалось лишь четырнадцать дней, чтобы узнать ответы.
Неужели она многого просит?
Очевидно, да.
Пиппа бросила взгляд на закрытую дверь комнаты мистера Кросса и почувствовала укол чего-то неприятного в груди. Сожаления? Беспокойства? Не имеет значения. Сейчас важно пересмотреть план.
Пиппа вздохнула. Звук эхом отдался от стен огромного пустого зала.
Она была так сосредоточена на поисках дороги к личному кабинету мистера Кросса, что не имела возможности осмотреть само казино. Как большинство женщин в Лондоне, она слышала сплетни о «Падшем ангеле» как о впечатляющем скандальном месте, куда не должна ступать нога дамы, что будущее Британии куется в «Ангеле», а не в парламенте, что именно владельцы «Ангела» обладают самым мощным и самым не бросавшимся в глаза влиянием.
Рассматривая тихий гулкий зал, Пиппа посчитала его весьма красивым, но в остальном сведения были явно преувеличены. Об этом месте нечего сказать, кроме того, что тут…
Довольно темно.
Короткий ряд окон высоко под потолком на одной стене был единственным источником света. Через мелкие переплеты проникали скудные лучи солнца. Пиппа проследила за одним длинным лучом, в котором весело танцевали пылинки. Косой столб света падал на тяжелый дубовый стол в нескольких футах от окна, освещая толстое зеленое сукно, расчерченное белыми и желтыми буквами, цифрами и линиями.
