— Это не только мое решение, — поспешно добавил Шамиль. — Мои мюриды этого не потерпят.
Лорд Этелстан знал, что это чистая правда.
С тех пор как Шамиль попытался сплотить разрозненные племена горцев против общего врага, обстановка на Кавказе заметно изменилась. Мюриды обрели сильную власть и за ведение Священной войны требовали все большего и большего вознаграждения. Они стали алчными и сейчас запрашивали за княгинь сумму, значительно превышавшую ту, которую называл имам. Но об этом лорд Этелстан узнал немного позже, когда встретился с Анной Чавчавадзе — Шамиль очень неохотно позволил ему несколько минут поговорить с княгиней.
Ожидая в приемной, лорд Этелстан вспоминал, как впервые увидел Анну Чавчавадзе несколько лет назад, когда был проездом в Грузии. Внучки Георгия XII, последнего царя Грузии, ее светлость княгиня Анна и ее младшая сестра княгиня Варвара блистали красотой у себя на родине, где каждая женщина по-своему красива, Обе были замечены российской императрицей, и обе стали фрейлинами ее величества. Имея огромный успех в петербургском обществе, тем не менее они вышли замуж за грузинских князей и вернулись домой.
«Интересно, подурнела ли она после всего пережитого?» — думал лорд. Он не мог представить себе ничего более удручающего, чем вид благородной дамы, привыкшей к роскоши, комфорту и богатству и лишившейся всего этого в одночасье.
Когда княгиня Анна появилась в комнате, лорд понял, что она почти не изменилась. Да, выглядела она бледной и уставшей, но не сломленной внутренне. Черты ее лица были все так же совершенны, густые черные волосы тщательно уложены на гордо посаженной голове. В своем сильно поношенном платье она выглядела так же царственно, как и в бархатном платье и великолепных драгоценностях, что были на княгине, когда лорд впервые увидел ее при дворе.
Обрадованная встречей, она протянула лорду руку, и тот поднес ее пальцы к губам.
Анну сопровождали два мюрида с саблями и переводчик, который, как догадывался лорд Этелстан, передаст Шамилю всю беседу слово в слово, сохранив даже интонации.
— Ваша светлость здоровы? — спросил лорд по-английски.
— Мы живы, — уклончиво ответила княгиня.
— Я не буду тратить время попусту и распространяться о том, как меня огорчило все, что произошло с вами. Мне известно, что вы пережили, и я могу только молиться, чтобы ваше заточение наконец закончилось.
— Мы тоже молимся об этом, — ответила княгиня Анна, — но я очень боюсь, как бы в последний момент что-нибудь не помешало нашему освобождению.
— Выкуп? — спросил Этелстан.
— Именно. Этих людей никак не убедить, что мой муж не может собрать такой суммы. Он уже передал им сорок тысяч рублей, но этого им мало.
Увидев страдание в глазах княгини, лорд Этелстан быстро произнес:
— Я уверен, в конце концов они согласятся и на эту сумму. Последние годы имам думает только о том, как вернуть сына.
— На это мы возлагаем наши последние надежды, но мне почему-то жаль Джемал-Эддина.
— Вы с ним знакомы?
— Отлично знакома. Чудесный мальчик, очень образованный и почти забывший свой дом. Он русский до мозга костей. Легко ли ему будет здесь?
«Как это похоже на княгиню Анну! — подумал Этелстан. — Только такая добрая душа, страдая сама, может думать о страданиях других, как о своих собственных!»
Вздохнув, Анна произнесла:
— Я думаю не только о себе, но и о детях. Можно ли допустить, чтобы из них сделали головорезов, научили сражаться против своего народа, а девочек выдали замуж почти в младенческом возрасте?
— Я уверен, сумма, предложенная вашим мужем, будет принята, — еще раз повторил лорд. Ему очень хотелось подбодрить несчастную княгиню. — Вы же не хуже меня знаете, что они до последнего момента будут торговаться и спорить, чтобы побольше выгадать!
Княгиня Анна вздохнула:
— Я тоже пытаюсь утешить себя этой мыслью, но представьте себе хоть на минутку, чем была наша жизнь в эти последние месяцы!
— С вами жестоко обращались?
— Нет. Шамиль справедливый человек, но ведь ваше превосходительство понимает, что он не может все время держать под контролем своих домашних, а женщины всегда хуже мужчин!
Лорд Этелстан мог только догадываться, сколько унижений ей пришлось вынести от жен Шамиля.
— Сначала было ужасно, — тихо проговорила Анна. — В маленькой комнатке нас жило двадцать три человека, и нам не разрешали выходить оттуда. Позже наших служанок перевели в другое помещение. — Лицо ее приняло задумчивое выражение, она вспоминала прожитые в заточении дни. Наконец, улыбнувшись, она продолжала: — Только дети ничего не понимали, а Шамиль всегда был добр к ним. Их каждый день приводили к нему, он играл с ними, угощал фруктами и сладостями.
— Это трудно себе представить, — заметил лорд.
— Но это правда. Как бы он ни был занят своими военными делами, у него всегда находилось время для детей.
— Признаться, этого я не ожидал, — ответил Этелстан.
— Когда мой маленький Александр заболел, имам вызвал лекарей из отдаленнейших уголков своих владений и даже приказал завернуть его в шкуру только что убитой овцы — это у кавказцев считается самым верным лекарством.
— Ребенок жив? — осторожно осведомился лорд.
— Шамиль разрешил унести его из нашей переполненной комнаты в другое помещение, где было больше воздуха и где он мог спать вместе с няней. Он стал медленно поправляться.
«Какое странное совпадение! — подумал лорд, — Шамиль и царь Николай, ненавидящие друг друга, считающие делом жизни борьбу друг с другом, оба так любят детей! Возможно, если бы им довелось встретиться, именно любовь к детям помогла бы им найти общий язык!»
Однако время шло. Анна понимала, что долго разговаривать с лордом Этелстаном ей не позволят, и приступила к теме, ради которой и пришла.
— Я хочу поговорить с вами о Наталии Меликовой!
— Я уже виделся с ней, — быстро ответил лорд, — но ничем не могу ей помочь!
— Неужели нельзя ничего придумать? — взмолилась Анна. — Ведь без выкупа ее не отпустят!
— Имам уже сказал мне об этом.
— Если она останется здесь, с ней останется и ее брат. Если же она отправится в Константинополь, а именно этого и требует Шамиль, мы сможем забрать Дмитрия с собой.
— Я все понимаю, но, к сожалению, ничем не могу помочь!
Он думал, что Анна будет настаивать, но та улыбнулась:
— Я была уверена, что вы именно так и ответите! Как дипломат вы не можете опускаться до интриг. Наталия слишком молода, чтобы осознать это.
— Рад, что вы, княгиня, правильно меня поняли! Мне, право, очень жаль, что я ничем не могу помочь графине!
