У нее расширились глаза, а Тернер пробормотал себе под нос:
— Вот уж не думал, что они могут стать еще больше.
— Я не пью, — покачала головой Миранда.
— Совсем?
— Мне не следует этого делать, — строго сказала она, сдвинув брови.
«Я ее задел», — подумал он. Это хорошо, значит, он все еще может задеть женщину, даже такую неопытную, как она.
— Раз уж ты здесь, — он пожал плечами, — то почему бы не выпить бренди?
Она стояла неподвижно, и он мог бы поклясться, что она обдумывает его слова. Положив книжку на столик около двери, она вошла и решительно сказала:
— Только одну рюмку.
Тернер улыбнулся:
— Знаешь свою норму?
— Как раз наоборот, понятия о ней не имею.
— Такая мудрость у такой юной девицы!
— Мне уже девятнадцать, — сказала она, но не раздраженно, а просто сообщая этот факт. — Когда вам было столько же…
Он усмехнулся. А она намеренно не договорила!
— Когда мне было столько же, — повторил за ней он, передав ей рюмку, — я был полным дураком. — Свою порцию бренди он выпил одним глотком и со стуком поставил рюмку на стол. Откинувшись в кресле, заложил ладони за голову. — Мне следует добавить: как все в этом возрасте.
Тернер внимательно смотрел на нее. Девушка не дотронулась до бренди и даже не присела.
— Это сказано не о присутствующих, — поправился он.
— Я думала, что бренди наливают в особые бокалы, зауженные кверху, — сказала Миранда и села, но не рядом с ним, а чуть поодаль.
Он смотрел на нее, а она — на него. Интересно, о чем эта особа думает? Что он набросится на нее?
— Бренди, — важно произнес он, — лучше всего пить из того, что под рукой. В этом случае…
Он взял в руку свою рюмку и стал ее рассматривать, любуясь игрой света на гранях. Тернер не закончил фразы, так как переключился на то, чтобы налить себе еще.
— Твое здоровье, — произнес он, выпил и посмотрел на Миранду, которая сидела и внимательно наблюдала за ним.
По выражению ее лица нельзя было догадаться, осуждает она его или нет. Хоть бы что-нибудь сказала! Любую ерунду, лишь бы отвлечь его от подсчета времени. На часах половина двенадцатого, и осталось еще тридцать минут, прежде чем для него закончится этот проклятый день.
— Скажи мне, Миранда, как тебе сегодняшняя служба!
На ее лице появилось удивленное выражение.
— Вы имеете в виду похороны?
— А разве была другая служба? — развязно произнес он.
— Было… интересно.
— О, мисс Чивер, вы могли бы быть более многословной.
Она закусила нижнюю губу. Тернер вспомнил, что точно так же делала Летиция, когда изображала невинность. Но лишь до той поры, как на ее пальце появилось обручальное кольцо.
Он налил себе еще.
— Вам не кажется…
— Нет! — отрезал он.
Во всем мире не хватит достаточно бренди, чтобы утопить такую ночь, как эта.
Миранда взяла свою рюмку и сделала глоток.
— Я думаю, что вы были незабываемы.
Черт! Он закашлялся и чуть не подавился, словно впервые попробовал бренди.
— Прости, не понял?
Она спокойно улыбнулась:
— Пейте маленькими глотками.
Тернер бросил на девушку сердитый, взгляд.
— О мертвых редко говорят честно, — заметила Миранда. — Я не уверена, что погребение — самое подходящее для этого место, но… в общем, она не была очень приятным человеком. Да?
Миранда выглядела серьезной и простодушной, хотя взгляд у нее был… пронзительный.
— Ну, мисс Чивер, — пробурчал он, — а вы, оказывается, мстительная особа.
Та пожала плечами и сделала еще один глоток.
— Вовсе нет. Но я наблюдательна.
— Верно, — усмехнулся он.
— Я вас не понимаю, — насторожилась она.
Он вывел ее из себя. Тернер не знал, почему он это делает, но его это забавляло. Его давно ничто не забавляло. Он подался вперед, чтобы лучше разглядеть, смутилась ли Миранда.
— А я следил за тобой.
Она побледнела. Он заметил это даже при неярком свете камина.
— И знаешь, что я увидел?
Губы у нее приоткрылись, и она покачала головой.
— Ты за мной тоже следила, — сказал он.
Миранда вскочила на ноги, едва не опрокинув стул.
— Мне надо идти, — сказала она. — Уже поздно, и это неприлично…
— Послушайте, мисс Чивер! — Он тоже встал. — Вы ведь за всеми наблюдаете. Неужели вы думаете, что я этого не заметил?
Он взял ее за руку. Девушка застыла, но не отвернулась.
Его пальцы сжали ей руку. Он не хотел, чтобы она уходила. Не хотел оставаться один. До полуночи еще двадцать минут. Он хотел разозлить ее, чтобы она рассердилась так же, как он. Так же, как он злился вот уже несколько лет.
— Скажите мне, мисс Чивер, — прошептал он, приподняв ее подбородок двумя пальцами, — вас когда-нибудь целовали?
Не будет преувеличением сказать, что Миранда мечтала об этом моменте не один год. И в мечтах она всегда знала, что сказать. Но наяву оказалось, что это совсем не так — она могла лишь смотреть на него, так как не только потеряла дар речи, но едва не задохнулась.
А она-то думала, что «бездыханный» — это метафора.
— Не думаю, чтобы тебя когда-нибудь целовали, — сказал он.
У нее дико стучало сердце, и она едва расслышала его слова. Надо убежать! Ей не следует стоять и ждать. Но она застыла. Она… желает этого. А почему бы и нет? Она думала об этом десять лет. Хотя точно не знала, чего же на самом деле хочет…
Его губы коснулись ее губ.
— Замечательно, — проговорил он и стал осыпать мелкими, дразнящими поцелуями ее щеку.
Господи, какое блаженство! Такого она никогда еще не испытывала… Девушка чувствовала, как запульсировала кровь, как внутри у нее все напряглось. Что ей делать? Она не знала и просто стояла, позволяя себя целовать. Поцелуи сыпались на щеки, шею и снова на губы.
— Открой рот, — приказал он.
И она послушалась, потому что это сказал Тернер, а еще потому, что она не возражала. Разве она всегда не стремилась к этому?
Его язык оказался у нее во рту, и он крепко прижал ее к себе. Сильные пальцы ласкали тело, а губы требовательно и жестко впивались в рот. Миранда вдруг поняла, что это дурно. Не о таком моменте она грезила многие годы. Он ее не любит. Тогда зачем же целует? Только потому, что она оказалась под рукой? В его поцелуе не ощущается ни доброта, ни ласка.
— Черт, поцелуй же меня, — проворчал он и с удвоенной силой прижался губами к ее рту.
Миранда испугалась. Она попыталась сказать «нет», но ее голос был заглушен его поцелуем. Рука Тернера обхватила ее сзади, сжимая в самых интимных местах. Как такое возможно, что она в одно и то же время хочет и не хочет этого? Почему тело горит и трепещет, и при этом ей страшно? Как можно любить и одновременно ненавидеть Тернера?
