— Возможно, — ответил Грэлэм, слыша свой голос будто со стороны и издали, — она и не солгала.
— Она молода, милорд. И Вулфтон очень непохож на ее родной дом в Бретани. Почему она попыталась бежать от вас? Почему вернулась? Почему, милорд, любая женщина ведет себя так, что у нас, мужчин, голова идет кругом?
Дрейк взял латы и принялся методично стучать молотком по металлическим креплениям.
— Вам лучше забыть обо всем этом. Принимайте свою леди такой, как она есть.
Грэлэму ничего не стоило заставить Дрейка замолчать, прервав его наглую речь, но ему хотелось дослушать до конца.
Старый хрыч прожил много лет и знал многих женщин. И принимал лживость и двоедушие Кассии как должное. Черт бы ее побрал, решил Грэлэм, опрокидывая в глотку остаток вина.
— Так-так, милорд, — герцог Корнуоллский с одобрением оглядывал преобразившийся большой зал замка Вулфтон, — вижу, здесь многое изменилось к лучшему. Даже ковер появился.
Он повернулся к Кассии с довольной улыбкой.
— Вы сделали невозможное, миледи. Похоже, что вы приручили этого дикаря. Даже подушки на стульях. Что ж, лорд Грэлэм, ты мудро выбрал жену.
Грэлэм в ответ проворчал что-то, а Кассия потупила голову.
Она почувствовала, как костистые пальцы герцога приподняли ее головку за подбородок, и медленно подняла на него глаза.
— А вы, миледи, вижу, тоже не прогадали от этого брака. На ваших тонких изящных косточках уже наросло немножко мяса. Пока еще не ждете младенца?
Кассия, не смевшая опустить глаза под цепким, пронизывающим взглядом герцога, только покачала головой.
— Вы должны об этом позаботиться, милорд, — сказал герцог и похлопал Кассию по щеке. Он медленно повернулся и позвал:
— Сэр Уолтер! Поди сюда и познакомься со своим новым лордом!
Кассия наблюдала, как высокий сухопарый рыцарь шагнул вперед. Он был хорошо одет, и если ее не обманул слух, то слова, которые он произносил, приветствуя ее мужа, выражали его полное уважение лорду Вулфтона. Но было в нем нечто такое, что сразу вызвало у Кассии недоверие и антипатию. Когда наконец рыцарь повернулся к ней, она поняла, что причиной тому были его глаза. Темно-синие, холодные и жесткие, они не выражали никаких чувств.
— Миледи, — приветствовал Кассию сэр Уолтер де Грасс самым любезным образом.
Ей показалось, что она стоит перед этим странным рыцарем обнаженной, будто даже мысли ее были открыты ему. Рассерженная собственной впечатлительностью, Кассия вздернула подбородок.
— Сэр Уолтер, — сказала она отчетливо, — добро пожаловать в Вулфтон.
— Сэр Уолтер — уроженец Корнуолла, — пояснил герцог. — Теперь, к сожалению, он должен идти в услужение.
— Да, это верно, — поспешил добавить Уолтер. — Мой дом был разрушен отцом этой гадюки Дайнуолда де Фортенберри.
Грэлэм задумчиво смотрел на гостя. В его голосе он услышал желчь, а в глазах заметил блеск, свидетельствовавший о ненависти. Он сказал очень спокойно:
— Что бы ни сделал Фортенберри, сэр Уолтер, он не приближался к Вулфтону. Я не считаю его врагом. И прошу вас помнить об этом.
Сэр Уолтэр слегка поклонился. Кассия вздрогнула. Она заметила, что глаза ее мужа неотступно следят за ней, и тотчас же заговорила с герцогом:
— Милорд герцог, мы приготовили для вас комнату, где тоже есть ковер. Разрешите мне проводить вас туда.
Когда позже за обедом герцогу сообщили об обручении, сэра Гая, тот просиял.
— Славный мальчик и достойный. Как я понимаю, леди Бланш — свояченица Грэлэма?
— Сестра его первой жены, — поправила Кассия.
Герцог продолжал, обращаясь к хозяину замка:
— А маленький Эвиан — не ее ли сын?
— Да, это так. Сэр Гай решил, что мальчик останется здесь, в Вулфтоне. Он прекрасно справляется со своими обязанностями. Надеюсь, что наступит день, когда он станет моим оруженосцем.
Кассия задумалась. Интересно, как относится Бланш к тому, что Эвиан остается в Вулфтоне. У нее не было впечатления, что между матерью и сыном существует большая близость, но в конце концов именно Бланш отвечала за будущее сына и решала, что с ним делать.
— Полагаю, что у мальчика скоро появится много братьев и сестер, — заметил герцог, издалека бросая на Бланш и сэра Гая взгляд своих старческих, подслеповатых глаз, — леди, похоже, плодовита.
— По крайней мере это ее качество уже проверено, — сухо согласился Грэлэм.
— Вы рассматриваете жен, милорд герцог, только с этой точки зрения, как скот и лошадей? — спросила Кассия и тотчас же прикусила язычок. Мнение Грэлэма о женщинах было ей хорошо известно. Похоже, что она невольно оскорбила герцога.
— Нет, моя дорогая жена, — очень тихо сказал Грэлэм, наклоняясь к ней. — Скот и лошади знают только один способ совокупления; что же касается жен, то в случае их малейшего интереса к этому занятию они могли бы найти его весьма привлекательным.
Герцог расслышал слова Грэлэма и громко рассмеялся.
— Хорошо сказано, милорд. Но не забывайте, что у вашей леди есть еще множество талантов. — Он похлопал по подушке и удовлетворенно вздохнул. — Мои старые кости разнежились. У меня такое ощущение, будто они растаяли и находятся в раю.
Когда наконец перед герцогом были поставлены пряники и фрукты, он повернулся к Грэлэму с широкой улыбкой на лице и сказал:
— У меня для тебя сюрприз, Грэлэм. Утихомирь своих людей, и я объявлю новости.
Кассия склонила головку к плечу, устало гадая, уж не нашел ли герцог еще одну наследницу для Грэлэма.
Герцог Корнуоллский поднялся с места и некоторое время постоял молча, потом громко выкрикнул:
— К нам возвращается Эдуард Первый, король Англии! В октябре грядет коронация его и его королевы в Вестминстерском аббатстве! — Он обернулся к хозяину. — Милорд Грэлэм, вас приглашают на церемонию.
Присутствующие за столом разразились громкими приветственными криками, и Кассия со свойственной ей сообразительностью тут же сделала знак слугам принести еще эля и вина. Голова ее кружилась от возбуждения; она радовалась за Грэлэма. Ликуя, леди Кассия повернулась к мужу:
— Ведь вы поедете, Грэлэм? Я должна сшить вам новую Одежду. Вам надо иметь еще одну смену красивой одежды. Вам нужен новый плащ из пурпурного бархата. На приеме у короля вы будете выглядеть настоящим вельможей!
При виде ее восторга Грэлэм не смог удержаться от улыбки, углы его рта приподнялись.
— А как насчет вас, жена моя? Вам разве не нужны новые платья и другие наряды?
Она подняла на него огромные вопрошающие глаза:
— Вы хотите сказать, что я буду вас сопровождать?
При виде робкой надежды, засветившейся в ее глазах, Грэлэм почувствовал, как сердце его сжали жалость и боль.
