Майкл прекрасно все понимал. И никогда он еще не был в таком отчаянии — даже в тот раз, когда его захватили французы и долго его пытали. И даже тогда, когда после сражения при Талавере его, тяжело раненного, оставили на поле боя, приняв за мертвого (после этого он несколько часов, истекая кровью, полз мимо тел павших друзей, пока наконец не услышал голоса).
Да, даже тогда он не переживал того, что переживал сейчас, в эти ужасные мгновения. Он замер, как будто окаменел. Казалось, лишился дара речи.
Ох, как же ему хотелось услышать от Джулианны эти слова… И вот сейчас его желание исполнилось: он наконец-то их услышал! Но что же теперь делать? Ведь в последние часы ситуация коренным образом изменилась.
А Джулианна молча ждала ответа.
Наконец, откашлявшись, маркиз пробормотал:
— Я полагал…
Он вздохнул и умолк.
— Что вы полагали? — спросила Джулианна.
Майкл медлил с ответом, пытаясь подобрать слова. Черт возьми, что же ей сказать, как объяснить? Сделав глубокий вдох, он тихо сказал:
— Дорогая, я буду откровенен. Насколько смогу, разумеется. Дело в том, что некоторые из моих секретов вовсе не мои, поэтому я не смогу их раскрыть.
— Да, я это понимаю, — кивнула Джулианна. — Но я ведь уже сказала вам, что вовсе не жду подробного отчета о ваших секретных делах. Однако я должна знать, что сейчас происходит.
«Похоже, она знает меня гораздо лучше, чем мне казалось», — промелькнуло у Майкла.
А Джулианна вдруг нахмурилась и заявила:
— Сегодня днем ко мне приходила женщина; И эта женщина сказала, что она мать Хлои. Но я впервые в жизни ее видела. Понятия не имею, чем закончился этот визит, потому что вошел ваш отец. По его просьбе я оставила их наедине. Но повторяю; это вовсе не та женщина, которой я платила за содержание девочки все последние месяцы. Более того, она бесстыднейшим образом заявила, что теперь я должна заплатить ей, иначе она заберет Хлою.
Майкл не знал, как отреагировать. Все выглядело очень странно.
— А что еще она сказала? — спросил он наконец. — Постарайтесь вспомнить ее слова как можно точнее.
Джулианна подробно рассказала о своей беседе с незнакомкой. Маркиз внимательно выслушал ее и со вздохом пожал плечами. Рассказ жены ничуть не прояснил ситуацию — напротив, все запутал еще больше.
«Что же это за женщина?» — думал Майкл. Он почему-то был уверен: дамы, вымогавшие у Джулианны деньги, каким-то образом связаны с тем, что происходило с ним последнее время.
Первое неудачное нападение на него произошло сразу после того, как было публично объявлено о помолвке. И примерно в то же время первая шантажистка предъявила Джулианне ультиматум. А вторая появилась на следующий день после покушения.
Да, теперь уже вырисовывалась какая-то картина — он мог хоть за что-то ухватиться. Требовалось добавить к этой картине кое-какие детали — и тогда ему все станет ясно.
Майкл подошел к кровати, поднял жену на ноги и, прижав к себе, поцеловал со страстью и нежностью; Отвечая на его поцелуй, она старалась прижаться к нему еще крепче, и он чувствовал, что все сильнее возбуждается. В какой-то момент он все же заставил себя прервать поцелуй — сейчас следовало заняться совсем другими делами.
Отстранившись, Майкл заглянул в лицо жены, и свет, сиявший в ее глазах, поразил его. В это мгновение он твердо решил: как только разберется со своими неприятностями, — непременно приедет к ней в Кент. Ему по необходимости приходилось проводить большую часть времени в Лондоне. Сейчас он решил, что Англия может временно обойтись без его услуг. Потому что осень в поместье великолепна! И ему тотчас же представилось, как вместе с Джулианной он отправляется на утренние прогулки по окрестностям Саутбрук-Мэнора, как они устраивают пикники у реки, а потом вечерами долго гуляют в саду под серебристым лунным светом, после чего засыпают у себя; в постели в объятиях друг друга…
Когда же он в последний раз просто наслаждался жизнью? Женитьба заставила его многое в своей жизни пересмотреть. Если раньше он готов был постоянно рисковать на службе Короне, то теперь, когда у него появилась собственная семья, все стало по-другому. Теперь он в первую очередь должен был думать о Джулианне. Кроме того, следовало заботиться и о ребенке.
— Надо вызвать горничную, — сказал Майкл. — И начинайте собирать вещи. — Он коснулся ладонью ее щеки и отступил на шаг. — Вы поедете завтра утром. И не беспокойтесь, любимая. Я обо всем позабочусь.
Маркиз решительно повернулся к двери, собираясь уйти, но снова посмотрел на жену — посмотрел с любовью и нежностью. Он прекрасно понимал, что ему не следовало задерживаться — нужно было срочно поговорить с отцом, а потом, возможно, послать записку Чарлзу, — но сразу уйти не мог.
— Вы назвали меня «любимая»? — прошептала Джулианна. — Вы никогда раньше так меня не называли.
Майкл не знал, что ей ответить. «Она молода и верит в любовь, — напомнил он себе. — И похоже, она думает, что любит меня…»
А сам он верил в любовь? На этот вопрос Майкл попытается ответить позже.
Улыбнувшись жене, маркиз тихо сказал:
— Ни о чем не беспокойтесь.
Майкл стремительно направился к двери.
Разумеется, Джулианна этого не знала, но сам-то он прекрасно знал, что никогда не называл ни одну женщину любимой.
Начался дождь. Опять. В Англии действительно ужасный климат, хотя, казалось бы, Лоренсу смешно жаловаться — ведь он родом из дождливого Манчестера, но когда плаваешь по Средиземноморью, а еще лучше где-нибудь в Карибском море, невольно привыкаешь к солнечным пляжам и лазурному небу. Там, на Карибах, он нашел сокровища — маленькие островки с пальмами, чудесные бухты и чистейшие белые пески, протянувшиеся на многие мили. И там он был счастлив.
До тех пор, конечно, пока не наткнулся на французский военный корабль, где его заковали в цепи и под страхом смерти заставили служить Бонапарту.
Но Лоренсу такое существование казалось неприемлемым. Будучи англичанином, он не желал служить проклятому корсиканцу. И в конце концов ему удалось вырваться на свободу. Впрочем, иначе и быть не могло — ведь он, выбившись в капитаны из самых низов, научился обманывать судьбу и знал, как обернуть в свою пользу даже самые неблагоприятные обстоятельства. Хотя следовало признать, что довольно часто ему просто везло — по крайней мере в тех случаях, когда он чудом оставался жив. Но с другой стороны, человек не должен совершать слишком уж серьезных ошибок, если хочет должным образом воспользоваться своей удачей. И вот сейчас ему следовало определить, не совершил ли он серьезнейшую ошибку.
