со временем…
Вивьен не заметил, как приблизился к лагерю прокаженных. На миг он замер, оглядывая собравшихся там людей в белых одеждах со специальными колокольчиками, предупреждавшими об их появлении.
От общего сборища отделился один человек и сделал несколько шагов к Вивьену. Инквизитор остановился, оглядывая незнакомца оценивающим взглядом. Лицо мужчины было почти полностью перевязано, тяжелый капюшон накидки скрывал голову.
– Вы приближаетесь к проклятым без боязни, господин инквизитор? – остановившись, спросил незнакомец шелестящим тихим голосом. Теперь их разделяло всего несколько шагов. Вивьен глубоко вздохнул.
– Вы говорите так, будто знали, что я приду к вам, – сказал он.
– Мы просто видели, что вы пришли. Видели, как вы расспрашивали о чем-то монахов во дворе.
– Вас не удивил визит служителей инквизиции в эти края? – поинтересовался Вивьен.
– Нас не удивляет ничего, что касается внешнего мира, потому что внешний мир больше не касается нас. И нам запрещено прикасаться к нему.
Вивьен поджал губы.
– Недавно в это аббатство приходил человек, представившийся Клодом из Каркассона. Полагаю, вы уже были здесь в этот момент. Вы знаете что-нибудь об этом человеке?
– Нам никто никем не представляется, господин инквизитор, – протяжно отозвался прокаженный, хотя в голосе послышалась таинственная ухмылка. – Мы не имеем права разговаривать с добрыми христианами. Как и с вами не имеем права говорить.
Вивьен нахмурился.
«С добрыми христианами? Катары имели привычку называть себя добрыми людьми или добрыми христианами. Это может что-то значить?»
– Как тебя зовут? – спросил он.
– После своих похорон я лишился имени.
– А если обойтись без этих формальностей? – несколько раздраженно произнес Вивьен. – Назови свое имя. Я хочу знать, к кому обращаюсь.
– Когда-то меня звали Шарль.
– Хорошо, Шарль. Меня зовут Вивьен Колер.
В сгустившихся сизых сумерках Вивьену показалось, что Шарль пристально посмотрел на него, хотя под капюшоном одежды прокаженного он едва ли мог разглядеть его глаза.
– Мне известно, что Клод из Каркассона сбегал среди ночи из монастыря. Я уверен, что он приходил сюда.
– Зачем кому-то приходить сюда? – нарочито наивно спросил Шарль. Вопрос «зачем вам приходить сюда?» словно витал в воздухе.
– За безопасностью, – хмыкнул Вивьен.
– В таком случае Клод из Каркассона выбрал не то место, – прокаженный вернул инквизитору усмешку.
– За безопасностью другого рода, – покачал головой Вивьен. – Болезни он, надо думать, боится меньше, чем того, что его ждет, попадись он в руки Священного Трибунала. Монахи сказали, что он ни с кем толком не разговаривал. Но он вряд ли стал бы просто так просить здесь приюта – слишком близко от города, где его ищут. Я знаю этого человека, у него должна была быть какая-то цель. И если кому он и сообщил о ней, то только кому-то из вашего лагеря, Шарль.
Прокаженный слегка склонил голову набок.
– Почему нам?
– Потому что никто, даже инквизитор не сможет никоим образом навредить кому-то из вас.
– Потому что проклятие нашей болезни уже навредило нам достаточно? – И снова в голосе зазвучала усмешка.
Вивьен остался невозмутим.
– Да.
Некоторое время прокаженный стоял молча, пронизывая инквизитора взглядом. А затем он повернулся и направился от него прочь.
– Подождите здесь. Не ходите дальше, – коротко сказал он. Вивьен решил повиноваться и подождать.
Через несколько минут Шарль вернулся, держа в руках какой-то сверток.
– Человек, о котором вы спрашиваете, действительно был здесь. И пока вы рассказывали мне о нем, я вспоминал, что он рассказывал мне о вас.
Вивьен прищурился.
– О нас с другим инквизитором?
– Нет. Только о вас, – покачал головой Шарль.
– Вы ведь знаете, что этого человека зовут вовсе не Клод из Каркассона, верно? – нервно хмыкнул Вивьен.
– Мне нет дела до имен, – безразлично произнес Шарль. – Но этот человек был очень добр к нам, он делился с нами едой, разговаривал с нами, как с равными, и я обещал отплатить ему услугой за услугу. Перед своим уходом он описал мне вас, господин инквизитор, и попросил передать кое-что. Он был уверен, что вы явитесь к нам с расспросами. Я рад, что могу исполнить обещание, данное ему. Если вы, конечно, не побоитесь принять это из моих рук.
Перетянутые повязками руки, на пальцах которых не хватало некоторых фаланг, протянули Вивьену сверток, также затянутый грязноватыми бинтами.
– Что это? – недоверчиво спросил Вивьен.
– Я не задавал вопросов на этот счет.
Недолго поколебавшись, Вивьен все же принял сверток из рук прокаженного, предварительно оглядевшись и поняв, что слежки за ним нет. Не побоявшись прикоснуться к бинтам, которые держал «проклятый», Вивьен развернул сверток и обнаружил книгу в черном переплете и без названия. Подавив в себе вопрос «что это такое?», он раскрыл книгу на первой странице и увидел знакомый почерк, заставивший его сердце пуститься вскачь.
Небольшое послание гласило:
«Мой дорогой Вивьен!
Уже через несколько мгновений ты поймешь, что держишь в руках. Ты знаешь, какое сокровище я готов отдать тебе, и знаешь, насколько мало таких сокровищ осталось в этом грешном мире. Эта книга очень дорога мне, и все же я хотел бы доверить ее тебе на свой страх и риск.
Я верю, что ты поступишь с моим даром по собственному разумению.
А.»
Далее начинался текст евангелия от Иоанна. Вивьен перелистнул несколько страниц, открыл книгу наугад и наткнулся на отрывок, который отдаленно напомнил ему Тайную Вечерю. Он пробежал глазами по тексту, щурясь от недостатка света, и набрел на отрывок: «5. Затем Сатана поразмыслил и сотворил человека, чтобы тот стал его рабом или рабом самого себя. И приказал ангелу третьего неба войти в это сделанное из грязи тело, от которого затем отделил часть, чтобы сделать другое тело в женском обличье, и приказал ангелу второго неба войти в это женское тело. Но эти ангелы заплакали, когда увидели, что обрели смертные тела и что сделались в этих телах различными. И Сатана приказал им совершить плотский грех в этих телах из грязи, и они не знали, что тем самым совершают грех…»
Вивьен осознал, что уже полминуты не дышит. Сердце его застучало чаще от тревоги. Он уже понял, что перед собой видит. Он никогда прежде не читал этих текстов, но наслушался о них достаточно, когда из него пытались выбить правду об Анселе на семидневном допросе. Апокриф, признанный среди катаров и богомилов, представлял собой текст, предшествующий распространившемуся в Лангедоке учению, но содержащий его основные идеи, собранные в форме вопросов, которые апостол и евангелист Иоанн задает Иисусу Христу во время Тайной Вечери о мироустройстве.
«Катарские тексты…»
Вивьен с ужасом уронил книгу на землю, отшатнувшись от нее, точно от демона. Ему показалось, что
