его окатили холодной водой из ведра.
– Боже! – воскликнул он.
Шарль молча наблюдал за его реакцией.
– Это же безумие! – выдохнул Вивьен. – Неужели он просто попросил отдать это мне?
– Именно так.
– Вы знали, что это за книга?
– Я никогда не был обучен читать, господин инквизитор, – спокойно отозвался Шарль. – И я не спрашивал, что это. Ваш знакомый лишь сказал, чтобы я отдал это вам и напомнил, чтобы вы поступили с этим даром по собственному разумению.
Вивьен нервно вздохнул, покачав головой.
– Ансель сошел с ума, если решил, что я приму это от него, – полушепотом ответил он.
– А по-моему, этот человек знает вас лучше, чем вы сами, – таинственно заявил Шарль.
– Я должен ее уничтожить, – голос Вивьена слегка дрогнул.
– Дело ваше, господин инквизитор. Можете просто оставить ее здесь, на земле. Это тоже будет ваше разумение. – В голосе его послышалась улыбка. – А теперь позвольте мне оставить вас и вернуться к остальным. Думаю, для вас достаточно бесед с мертвецами.
С этими словами Шарль удалился, оставив Вивьена наедине с его мыслями.
Вивьен несколько минут с ужасом смотрел на книгу.
«Я должен ее уничтожить. Сжечь. Я не имею права так рисковать и поддаваться на эти провокации. Этого нельзя делать».
Перед глазами вновь встала картина церемониального сожжения книг, и сердце его пропустило удар, болезненно сжавшись. Он знал, как редки катарские тексты. Разве не сам он говорил, что в этих книгах можно было бы найти ответы на множество вопросов?
Он почувствовал легкую дрожь. Уничтожить эту книгу было бы действительно глупо, хотя это и положено по закону. Но внутренний голос подсказывал, что такой закон – недальновиден и однобок.
Вивьен сжал руки в кулаки. В нем боролось два противоречивых пути: уничтожить книгу и сохранить свою безопасность, либо сохранить книгу и подвергнуть себя максимально возможному риску. Элиза, Ренар, аббат Лебо – все они просили бы его поступить по закону. Он должен был уничтожить книгу.
«Господи, помоги мне!»
Рука его потянулась к лежащему на земле дару Анселя и задрожала на полпути, когда Вивьен осознал, что действительно намеревается бросить книгу в ближайший костер. Что содержалось там помимо прочтенного им отрывка? Разве это решение не будет противно его душе?
«Я не могу. Боже, спаси и помилуй, я не могу!»
Лихорадочным, нервным движением Вивьен схватил книгу с земли и спрятал ее под сутаной. Развернувшись, он засеменил к конюшне, где вскоре убрал смертельно опасную книгу в седельную сумку. Сердце его бешено колотилось о ребра.
«Я ее прочту, а затем подложу в нужную секцию в хранилище, вырвав и уничтожив первую страницу. Никто ни о чем не узнает. Так будет лучше. Так будет лучше для всех».
Несмотря на поздний час, Кантильен Лоран принял своих подчиненных с отчетом об очередной неудаче в попытке поймать Анселя де Кутта. Во время отчета инициативу взял на себя Ренар: он подробно пересказал, как они с Вивьеном опрашивали монахов монастыря, передал все, что им рассказывали об Анселе до того самого момента, пока Вивьен не отлучился из трапезного зала.
Судья Лоран, услышав это, внимательно посмотрел на Вивьена, ожидая объяснений.
– И куда же ты отлучался? – с недовольным прищуром спросил он.
– Сначала я хотел просто подумать в одиночестве, – честно ответил Вивьен. – Я бродил по территории монастыря, а затем обратил внимание на то, что рядом расположился передвижной лагерь прокаженных. Я решил, что, возможно, Ансель мог там бывать. Или даже скрываться среди этих людей.
Ренар недоверчиво перевел на него взгляд.
– Ты не говорил, что ходил туда. – В голосе его зазвучали обиженные, даже обличительные нотки. Вивьен опустил голову.
– Потому что не о чем было рассказывать. Мое предположение не оправдалось, Анселя там не было. И эти люди ничего о нем не слышали. Они не видели его.
Лоран брезгливо поморщился.
– Ты ходил среди прокаженных и осматривал их лагерь?
Вивьен кивнул, глубоко вздохнув.
– Я был осторожен и старался ничего не касаться. Я склонен полагать, что проказа не настолько заразна, насколько может показаться на первый взгляд. За годы своей жизни я не единожды имел дело с прокаженными: разговаривал с ними и даже передавал им еду из рук в руки. Как видите, это «проклятье», – он не удержался от того, чтобы придать этому слову язвительный окрас, – меня не коснулось. Из этого следует два возможных вывода: либо Господь защищает меня от него, либо проказа – обыкновенная болезнь, которая переходит от человека к человеку более сложным способом, чем принято думать.
Лоран поморщился. Ренар, не скрывая своей обиды, сложил руки на груди.
– Твоя природная любознательность не доведет тебя до добра, – устало заметил епископ, – помяни мое слово.
– Я учту это, Ваше Преосвященство, – скрывая раздражение вежливо склонил голову Вивьен, чем вызвал лишь новую гримасу недовольства на лице судьи Лорана. Тот несколько мгновений молчал, затем небрежно махнул рукой в сторону двери и кивнул.
– Ладно, час уже поздний. Думаю, вам обоим не меньше моего нужно отдохнуть и восстановить силы.
Ренар и Вивьен попрощались с епископом и покинули его кабинет.
Лишь оказавшись на улице, Ренар полностью продемонстрировал свое недовольство, воззрившись на Вивьена так, будто тот предал его доверие.
– Почему ты не сказал, что ходил к прокаженным?
– Мой друг, ты плохо слышал? Я ведь только что рассказал об этом в кабинете судьи…
– Меня не интересует версия для Лорана, – вспылил Ренар. – Меня интересует правда. Зачем ты ходил туда?
Вивьен вздохнул.
– Я ходил поговорить с этими людьми. Счел, что они могли что-то видеть или даже приютить Анселя в своем лагере. С Анселя бы сталось с его отчаянным безумством скрываться среди прокаженных, не боясь перенять от них болезнь. К тому же, я уверен, он боится проказы меньше, чем того, что сделаем с ним мы, когда поймаем. В общем, веришь ты мне или нет, я сказал Лорану правду, Ренар. Мы прибыли в Сент-Этьен, чтобы вести следствие и искать Анселя. Этим я и занимался, что бы ты обо мне ни думал. – Плечи Вивьена устало опустились. Он понял, как ему надоело постоянно отбиваться от подозрений. – Итак? У тебя еще остались вопросы ко мне?
В ответ Ренар, как ни странно, еще больше поник. Он устало потер глаза рукой, а затем несколько минут шел вперед, сильно щурясь, словно погрузился в особенно неприятные для него мысли. Лишь сумев широко открыть глаза, он озвучил оставшийся у него вопрос:
– Слушай… а ты не хочешь сейчас к Элизе сходить?
Вопрос Ренара
