– Мое сердце бьется так громко, – шепнула я и прижалась лбом к его плечу. Теперь любое прикосновение посылало волну тепла по моему телу. Я почувствовала, что вся дрожу.
– Мое тоже, – сказал он. Я приложила свою ладонь к его груди и против сердца, чтобы почувствовать его биение. А потом взяла его руку и приложила к своей груди.
В тот момент, когда его пальцы прижались к моей груди, он закрыл глаза, словно от сильной боли.
– Джимми, – мягко сказала я, – я не знаю, стану ли когда-нибудь твоей девушкой, но я не хочу больше сомневаться.
Он медленно повернул ко мне свое лицо. Наши губы разделяли всего несколько дюймов. И я первая двинулась к нему, и потом он двинулся ко мне, и мы поцеловались в первый раз, как юноша и девушка. Все наши годы как брата и сестры пролились дождем мимо нас, угрожая утопить во мраке вины, но мы держали друг друга в объятиях.
Когда мы отстранились, он посмотрел на меня очень серьезно, ни одна черта его лица не смягчилась, его глаза искали мои, ожидая увидеть в них сожаление. Я улыбнулась, и он расслабился.
– Мы еще не представились друг другу, как следовало бы, – сказала я.
– Что?
– Я – Дон Катлер. А как твое имя? – Он покачал головой. – Джимми? А дальше?
– Очень смешно.
– Это не смешно, Джимми, – ответила я. – Мы с тобой встретились впервые в этом положении, разве не так? Может быть, если мы притворимся…
– Ты всегда хотела притворяться… – Он снова покачал головой.
– Ну, попробуй, Джимми. Попробуй только разок. Ради меня, пожалуйста.
Он вздохнул.
– Ну, ладно. Я Джеймс Лонгчэмп из знаменитых южан Лонгчэмпов, но ты можешь называть меня просто Джимми.
Я засмеялась.
– Вот видишь? Это было совсем нетрудно сделать. Я легла на бок и стала смотреть на него. Его улыбка охватила все лицо и осветила глаза.
– Ты такая сумасшедшая и такая необычная, – сказал он, пробежав пальцами по моей руке. Он дотронулся до моей шеи, и я закрыла глаза. Я почувствовала, как он склонился надо мной, а потом ощутила его губы на моей щеке, а потом они опять прижались к моим.
Его руки бродили по моей груди. Я застонала и приподнялась, чтобы притянуть его к себе. Мы целовались и ласкались, я сдерживала внутренний голос, который пытался выкрикнуть, что это Джимми, мой брат Джимми. Если у него были подобные мысли обо мне, они тоже были подавлены, загнаны под воду нарастающей страстью и возбуждением в наших соприкасающихся друг с другом телах и руках, крепко удерживающих нас объятиях.
Я снова была захвачена каруселью эмоций, только она кружилась быстрее, чем когда-либо, и у меня затуманилось в голове. Я думала, что потеряю сознание. Я даже не осознала момент, когда он расстегнул мою форму и его пальцы очутились под моим бюстгалтером. Я почувствовала, как их кончики скользнули по моим отвердевшим соскам. Я хотела, чтобы он остановился, и хотела, чтобы он продолжал.
Я открыла глаза и взглянула в его лицо. Его глаза были закрыты, он словно впал в сон. Сдавленный стон сорвался с его губ. Джимми поднял мою юбку и скользнул между моих ног. Я почувствовала, как его мужское естество стало твердым. Это вызвало во мне панику.
– Джимми!
Он замер и открыл глаза. Неожиданно, в них появился ужас, когда он осознал, что делал и что намеревался сделать еще. Мое сердце колотилось, я задыхалась. Я тут же положила руку ему на спину.
Но он откатился в сторону, словно моя рука обожгла его, и повернулся ко мне спиной.
– Все в порядке, Джимми, – тихо проговорила я.
Он покачал головой.
– Я очень сожалею.
– Все в порядке. Просто я напугалась. Это было не из-за того, кем мы были друг другу. Я бы напугалась независимо от того, кем бы ты был.
Он повернулся и скептически взглянул на меня.
– Правда, – сказала я.
– Но ты не можешь перестать думать обо мне, как о своем брате, разве не так? – спросил он, от предчувствия разочарования его глаза потемнели, а на лбу появились морщины.
– Я не знаю, Джимми, – откровенно призналась я. Он выглядел так, словно вот-вот расплачется. – Это не то, что я могу сделать быстро… но я хочу попытаться, – добавила я. Это его успокоило, и он снова улыбнулся. – Ты останешься еще ненадолго?
– Хорошо, – сказал он. – Меня поджимают некоторые обязательства перед моими деловыми партнерами в Атланте, но я полагаю, что смогу выкроить еще несколько дней.
Он рассмеялся и снова лег на спину рядом со мной.
– Вот видишь, Джимми, притворяться вовсе не так уж трудно.
Он снова засмеялся.
– Это все от того, как ты действуешь на меня, Дон. Ты всегда вышибаешь почву у меня из-под ног… – Он провел пальцами по моим губам и снова стал серьезным. – Если бы из всего этого получилось бы хоть что-то хорошее…
– Что-то хорошее обязательно будет, Джимми. Вот увидишь, – пообещала я.
Он кивнул.
– Мне безразлично, что говорят твои настоящие родители и твоя бабушка, но Дон должно быть твоим именем. Ты приносишь солнечный свет в самые темные уголки.
Мы оба закрыли глаза и потянулись губами друг к другу, когда внезапно дверь убежища с треском отворилась и мы увидели Клэр Сю, стоявшую в дверях, уперев руки в бока, со злобной улыбкой удовлетворения.
– Ах, ну разве это не прелестный сюрприз, – промурлыкала Клэр Сю, входя в комнату. – Я пришла сюда, ожидая найти тебя с Филипом, а вместо этого тут твой… – Она посмотрела на нас и улыбнулась: – Как мы должны называть его? Братом? Дружком? – Она рассмеялась. – А может быть, и тем, и другим?
– Заткнись! – выпалил Джимми. Кровь прилила к его лицу.
– Клэр Сю, – умоляла я, – Джимми вынужден был бежать от ужасного приемного отца. У него была очень тяжелая пора, а сейчас он в пути в Джорджию, где будет жить с родственниками.
Она с ненавистью посмотрела на меня, потом снова уперла руки в бока.
– Бабушка послала меня найти тебя, – сказала она. – Дети устроили потасовку в кофейне, и нужны горничные, чтобы помочь все вычистить. – Она снова уставилась на Джимми, и коварная ухмылка вернулась на ее искривленные губы. – И как долго ты собираешься прятать его здесь? Бабушка будет наверняка разгневана, если узнает об этом, – сказала она с явной угрозой в голосе.
– Я ухожу, – сказал Джимми. – Можешь не беспокоиться.
– Я не тот человек, который должен беспокоиться, – ухмыльнулась она.
– Джимми, не уходи, – просила я.
– Ладно, все в порядке, – неожиданно сказала Клэр Сю более мягким, даже добрым тоном. – Он может остаться. Я никому не скажу. Это может быть забавно.
– Это не забавно, – сказал Джимми. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь имел неприятности из-за меня.
– Филип знает обо всем этом? – спросила Клэр Сю.
