Это был тот взгляд восхищения и всеохватывающего обожания, которого, как ей казалось, она уже больше никогда не увидит. Это был взгляд, наполненный такой любовью, на которую она уже никогда не рассчитывала.
Он прижал ее руку к своей щеке.
— Лайза, милая. Милая, милая Лайза. Ты простишь меня?
Она что-то пробормотала, запинаясь и краснея от смущения, и одновременно попыталась освободить свою руку. Но Джослин еще сильнее сжал ее и мягко засмеялся, прижав к себе.
— Я так понимаю, что ты действительно простила меня?
Лайза покачала головой, не смея поднять голову и посмотреть на мужа. Джослин взял ее за подбородок, приподнял ей голову и, посмотрев в глаза, пробормотал еще раз слова извинения и поцеловал ее. Его язык слегка прикоснулся, к ее губам, и она забыла о своем страхе. Когда он перестал ее целовать, она почувствовала разочарование и открыла глаза. Он посмотрел на нее так пристально, как будто видел перед собой редкое явление, нечто вроде священной чаши Грааля.
— Я не знал, что женщина может быть такой.
— Такой странной? — спросила она со страхом в душе.
Он засмеялся:
— Нет, такой понятливой по отношению ко мне.
— Ты мне нравишься такой, какой ты есть.
Джослин закинул голову назад и снова засмеялся, отчего по всему телу пробежала легкая дрожь. Она улыбнулась и продолжила свою мысль:
— Значит, ты не возражаешь?
— Не возражаю против чего?
— Ты сказал, что я понимаю и принимаю тебя. Значит ли это, что ты не возражаешь против всего остального?
— Лайза, — сказал он, — я не понимаю тебя.
— Я имею в виду свои принципы. Имею в виду женщин, стремящихся к образованию, к владению своей собственностью, к самостоятельному поведению…
— Нонсенс.
Она нахмурилась:
— Понимаю. Значит, я должна принимать тебя таким, какой ты есть, но при этом не могу требовать, чтобы ты принимал меня такой, какая есть я.
— Женщины должны вести себя по-другому.
В эту минуту в комнату вошел Лавдэй, и Лайза решила, что ее мужу сильно повезло.
— Простите, милорд, — начал слуга, — но я не смею откладывать это дело. Приехали ваш отец и дядя.
— Джослин!
Услышав слова Лавдэя о прибытии герцога Клермонтского и его брата Эйла, Лайза вскочила, как ошпаренная. Герцог быстро вошел в оружейную комнату. Он напоминал обиженного и оскорбленного рыцаря, которому, правда, недоставало боевого коня. Вслед за ним в комнату вошел Эйл, который, в отличие от своего брата, больше напоминал тихого и спокойного мелкого землевладельца.
Герцог показал на Джослина своей прогулочной тростью и чуть было не задел его.
— Черт бы тебя побрал со всеми твоими выходками!
Джослин даже не посмотрел на своего отца. Его взгляд был с самого начала направлен на Эйла. Лайза подошла к Джослину и стала рядом с ним. Ей стало не по себе от того, как быстро и резко изменился в лице муж. Он мгновенно превратился в опасного и решительного хищника.
— Это та самая женщина, с которой ты связал свою судьбу?
Джослин молча кивнул головой, все еще не отрывая взгляда от дяди. Лайза почувствовала прилив беспокойства, боли и гнева. Сделав шаг по направлению к герцогу, она грациозно поклонилась и слегка присела, как принцесса на коронации.
— Доброе утро, ваша светлость. Я — Элизабет Эллиот… то есть… Маршалл.
Щеки герцога густо покраснели, а лицо стало совершенно неподвижным, как ярко раскрашенное лицо куклы-марионетки. Он полностью проигнорировал приветствие Лайзы.
— Дьявольское проклятье! Ты действительно сделал это? А? Ты женился на внучке мясника? Тебе придется развестись. Немедленно.
Наконец Джослин оторвал свой безумный взгляд от Эйла и посмотрел на отца.
— Вы же хотели, чтобы я женился. И я сделал это. Что же касается развода, то это невозможно, сэр.
Лицо герцога стало напоминать лепестки герани, и он гневно перебил сына:
— К тому же, я думаю, что ты сделал самое худшее в своей жизни, распустив всю эту ложь о моем брате Эйле. Вы позорите меня, сэр.
Лайза почувствовала, как оборвалась та тонкая ниточка, которая сдерживала ее накопившуюся злость с момента появления в комнате герцога. Она подошла к его светлости, сожалея о том, что в ее руке нет пистолета.
— Оставьте Джослина в покое, вы…
Только сейчас герцог заметил ее присутствие и обратил на нее свою ярость. Его рот стал быстро открываться и закрываться, как у рыбы, выброшенной на берег.
— Помолчи, девушка, — прошипел он. — Ты еще не знаешь, на что способен мой сын.
Джослин направился к отцу, но Эйл попытался рукой удержать его. Как только рука старика коснулась его рукава, Джослин резко вырвал ее и заорал на него:
— Убери свои лапы, подонок!
— Послушай, — сказал герцог.
Лайза бросила на его светлость раздраженный взгляд, затем посмотрела на Джослина, который неожиданно сник.
Через секунду он грустно улыбнулся и сказал своим привычным сонно-растянутым тоном:
— Так, так, так, папа.
— Посмотрите, что вы наделали? — сказала Лайза герцогу.
— Возможно, вам требуются доказательства? — сказал Джослин, переводя взгляд с отца на дядю. — Что вы об этом скажете?
Эйл покачал головой и поднял руки в беспомощном жесте.
— Что я могу сказать, мой дорогой мальчик? Мне остается лишь терпеть твою неприязнь ко мне, хотя должен сказать, что я не заслужил этого ничем за все эти годы. Я сожалею, что твой неуравновешенный характер заставил тебя придумать все эти фантазии о временах, когда мы жили вместе.
Джослин подошел к дяде, остановился перед ним и улыбнулся:
— Мой неуравновешенный характер? — повторил он.
Тревога Лайзы еще больше усилилась, когда она услышала мягкие нотки в голосе Джослина. А тот тем временем еще ближе подошел к дяде.
— Я не допущу, чтобы вы снова наскакивали на Эйла, милорд, — сказал герцог.
— Возможно, я был не прав, — продолжал Джослин и сделал еще один шаг по направлению к дяде. Тот не выдержал и начал отступать назад. — Возможно, я слишком долго хранил в душе все свои омерзительные ощущения.
Они оба остановились, когда Эйл уперся спиной в оружейный шкаф. Джослин вплотную приблизился к дяде и посмотрел ему в глаза. Руки Лайзы покрылись гусиной кожей. Она видела, что Эйл заметно смутился,
размяк, а в глазах его появился интригующий огонек. «Неужели он не видит, что оказался в опасности? Матерь Божья! Интересно, вооружен ли Джослин?» Лайза направилась к ним и остановилась неподалеку. Джослин быстро посмотрел на нее, но тут же повернулся к дяде.
— Возможно, — сказал он. — Возможно, умиротворяющее влияние моей жены заставило меня осознать всю глубину моих ошибочных действий.
