— Да, покупки. А именно когда ты посетила книжный магазин в Лондоне? Чтобы купить мне подарок… томик пьес Шекспира.
— Трентон. Не понимаю, о чем ты говоришь. Если бы я побывала в Лондоне, то сказала бы тебе об этом. А что касается Шекспира, ты никогда не говорил, что являешься его большим поклонником. Если бы я собиралась купить тебе подарок…
Трентон схватил книгу с софы и протянул ей.
— Ты не покупала этой книги?
Ариана бросила на книгу беглый взгляд:
— Нет, конечно нет. Я же только что сказала тебе…
— Ты уверена?
— Я не настолько высоко витаю в облаках и обычно не забываю, какие покупки делаю. — Она подбоченилась. — Почему ты меня об этом спрашиваешь?
Трентон тихо выругался.
— Торговец привез эту книгу сегодня и сказал, что ее купила моя жена мне в подарок и попросила его доставить ее лично.
— Ты уверен, что он сказал «жена»?
— Уверен.
— Он явно что-то перепутал. Была ли там записка?
— Нет.
— Странно. — Ариана нахмурилась.
— Или это сделали намеренно.
— Трентон, зачем кому-то прикидываться твоей женой для того, чтобы прислать тебе томик Шекспира?
— Догадайся сама, — Трентон открыл книгу и показал на подчеркнутые строки: — Прочти их. — Он дождался, пока она закончила читать. — Страница была отмечена этим. — Он показал на растоптанную розу.
Ариана побледнела.
— Роза… Любимый цветок Ванессы, аромат, который всегда от нее исходил, и отрывок из «Отелло»…
— О смерти… или, точнее говоря, об убийстве. Не розы, но женщины.
— Это, должно быть, ошибка… чудовищное совпадение, — прошептала Ариана.
— О, это не ошибка, туманный ангел. — Острый взгляд кобальтовых глаз Трентона пронзил Ариану. — Торговец описал мою жену как невероятно красивую женщину, с массой огненных волос и великолепными изумрудными глазами.
— О Боже.
Ариана, почувствовав головокружение, опустилась на софу.
— У меня была точно такая же реакция. Если не ты купила ее для меня, то кто? И зачем?
— Огненные волосы и великолепные изумрудные глаза… — Ариана почувствовала комок в горле и сглотнула. — Трентон, это не очень похоже на описание моей внешности. Мои волосы и глаза не настолько яркие. Это больше похоже на…
— Ванессу, — закончил он за нее.
— Этому торговцу можно доверять?
— Он чертовски нервничал и сказал что-то насчет того, что зрение у него не то, что прежде.
— Может, его описание было неверным?
— А как ты думаешь?
Ариана сплела пальцы:
— Вопрос в том, как думаешь ты?
— Честно? Думаю, что кто-то хотел помучить меня.
— Бакстер?
— Это ты сказала, не я.
— Трудно поверить, что мой брат может быть настолько жестоким, — вслух размышляла Ариана. Увидев, как Трентон стиснул зубы, она поправилась: — Я не отрицаю, что он жадный и эгоистичный, но все же Бакстер не садист.
— Заметно, что ты провела этот день в его обществе, — с горечью заметил Трентон.
— Твои намеки несправедливы и безосновательны. Встреча с Бакстером ничего не изменила, Трентон. На меня не так легко повлиять, как ты, по-видимому, считаешь.
— Что этот ублюдок сказал тебе?
— Ничего нового.
— Он признался, что шантажировал меня?
— Бакстер назвал это по-другому, но признался.
По лицу Трентона словно прошла грозовая туча.
— Могу вообразить, какие он привел доводы.
— Это совершенно не имеет значения. — Ариана встала и подошла к мужу. — Неужели ты мог подумать, что я поверю словам Бакстера больше, чем твоим, особенно теперь, когда я отдала тебе свою любовь и веру?
— Нет, — повернувшись к ней, сказал Трентон. — Но если не Бакстер прислал мне книгу, то кто же?
— Не знаю. Возможно, какой-нибудь другой враг?
— Враг, сумевший очень точно вычислить время, согласись.
Увидев выражение муки на лице мужа, Ариана почувствовала боль за него.
— Все знают, что тебя несколько лет не было в Броддингтоне, — мягко пыталась убедить его она. — Слухи, распущенные Бакстером после смерти Ванессы, возмутили многих людей… Ты сам так говорил. Возможно, твое появление вновь разожгло чьи-то недобрые чувства… Вспомни о бедном Джеймсе Ковингтоне, дочь которого Сузанн, наверное, до сих пор оплакивает свою несостоявшуюся по твоей вине помолвку с Бакстером. — Ариана попыталась улыбнуться, ей очень хотелось разогнать зловещие мысли Трентона. — Как видишь, к тебе не питают большой любви. По правде говоря, ты похож на медведя. К счастью для тебя, я вижу то, что глубоко прячется за твоей суровой внешностью.
Трентон посмотрел ей в глаза, ему отчаянно хотелось верить в то, что она не способна на такой поступок.
— А как насчет описания внешности, которое дал книготорговец?
— Кто бы ни сделал это, ему пришлось немало потрудиться, чтобы расстроить тебя. — Она погладила его по щеке. — Но я не позволю им добиться успеха.
Трентон с жадностью впитывал нежность Арианы, словно бальзам, она пролилась на его обнаженные нервы. Погрузив пальцы в ее волосы, он пробормотал:
— Кто бы мог подумать, что худенькая, маленькая девочка будет делиться со мной своей силой?
Волна облегчения охватила Ариану, когда она почувствовала, как овладевшее мужем напряжение постепенно угасает. Она встала на цыпочки и поцеловала его в подбородок.
— Девочка? А я-то думала, что уже несколько недель, как переросла из девочки в женщину.
Трентон пылко прижал ее к себе.
— Да. Переросла. — Волны эмоций клокотали в груди, и Трентон выразил их единственным возможным для него способом. — Пойдем в постель.
Улыбнувшись, Ариана кивнула, уткнувшись ему в шею.
— Идеальное место, где я могу проявить свою силу и выносливость.
— Ариана.
Жена откинулась в его объятиях и тихо сказала:
— Я тоже люблю тебя, Трентон. — Ее рука скользнула в его руку, и она повела его к двери.
Ариана мирно спала, ее волосы, словно яркий медный водопад, разметались по груди Трентона. Нежно улыбаясь, Трентон прижал жену крепче, ощущая на своей коже ее теплое ровное дыхание. В ответ Ариана пробормотала что-то неразборчивое, прижалась к нему и погрузилась в глубокий сон, наступивший после испепеляющей страсти, она чувствовала себя в полной безопасности в объятиях мужа.
Рассеянно проведя подбородком по ее атласным прядям, Трентон задумался, кого он в действительности хотел успокоить, так крепко обнимая жену, Ариану или себя. И чистосердечно признал, какое благословенное облегчение он испытывает, прижимая к себе ее теплое нежное тело. Это приводило его почти в такое же состояние эйфории, как тот восторг, который он испытывал, когда словно взрывался внутри нее, изливая все свое существо.
Боже, как он любил эту женщину.
