– Что за дьявольщина? – ругнулся Йейтс на встревоженный окрик их собственного кучера. Лошади пронзительно заржали, экипаж опасно накренился, когда кучер резко принял вправо. Перед глазами Кэт покачнулись покосившиеся серые надгробия и ржавые шпили, венчавшие кладбищенскую ограду.
Карета, вздрогнув, остановилась.
– Ты в порядке? – поинтересовался муж.
– Да, но…
Ночь прорезал испуганный возглас их слуги, следом раздался неприятный звук глухого удара.
– Йейтс… – негромко, настойчиво начала Кэт, и в этот момент дверцу кареты распахнул мужчина в лакейской ливрее и напудренном парике, державший в руке мушкетный пистолет.
– Какого черта?! – рявкнул Йейтс.
Ухватив Кэт за запястье, незнакомец дернул ее к себе.
– Если вы умны, то не станете вмешиваться, – предостерег он Йейтса неожиданно культурной речью.
– Это какое-то сумасшествие, – выдохнула актриса, тяжело наваливаясь на налетчика, который вытаскивал ее сквозь дверной проем на тротуар. Воздух обдавал лицо холодом и сыростью, землистый дух кладбищенского тлена забивал ноздри. – При нас нет ничего ценного!
Неизвестный вжал ледяную сталь пистолетного дула ей в висок и сдержанно ухмыльнулся:
– Мне от вас нужно только одно.
Паника бешено заколотилась в ее сердце, перехватила дыхание в горле, когда Кэт услышала мягкий щелчок взводимого курка. Она яростно дернулась из рук незнакомца, но тот безжалостно ужесточил хватку, крепко удерживая жертву.
В открытую дверцу кареты с небольшим пистолетом в руке высунулся Йейтс. Ночь наполнилась ревущей вспышкой и едким смрадом горелого пороха, и на груди державшего Кэт мужчины расплылись теплые, влажные брызги крови.
Он гулко рухнул наземь.
– Мэйсон! – вскрикнул второй из налетчиков, приставлявший оружие к голове перепуганного лакея актрисы.
– Йейтс! Берегись! – воскликнула Кэт в то самое мгновение, как злоумышленник развернулся, навел свой двуствольный пистолет на карету и выстрелил.
– Йейтс!..
Бывший капер повалился лицом вперед на мостовую.
Стрелок, не сгибая руки, спокойно взвел второй курок и направил дуло на актрису.
Та застыла.
– Нет! Оставь ее! – окликнул высокий, закутанный в темный плащ кучер рыдвана. – Ты, дурень, только что убил Рассела Йейтса. Тебе известен приказ. Хватай Мэйсона и убираемся отсюда.
– Йейтс? – подбежав, склонилась над мужем Кэт, лишь смутно замечая, как темный возница подстегивает своих лошадей и старый рыдван уносится прочь.
– О, Рассел, – прошептала она, обнимая дрожащими руками обмякшее, окровавленное тело.
Часом позже Кэт пересекала пустынный холл своего дома на Кавендиш-сквер, когда у парадного входа прозвучал требовательный звонок.
Она ожидала Пола Гибсона, поскольку пригласила хирурга осмотреть пострадавшего кучера. Вместо этого дворецкий открыл дверь лорду Чарльзу Джарвису.
Кэт замерла, вцепившись в крайнюю стойку лестничных перил. На лифе и юбке ее вечернего шелкового платья еще не высохла кровь мужа.
Джарвис аккуратно снял сырую от тумана шляпу и с едва заметной усмешкой на губах встретил разъяренный взгляд актрисы.
– Думаю, нам надобно поговорить. Вы не против?
В тот вечер Геро отправилась вместе с матерью на какой-то концерт, а Себастьян с бокалом бренди и английским переводом «Ключа Соломона» устроился в библиотеке. Несколько часов спустя виконт по-прежнему сидел за книгой, когда из прихода Сент-Ботольф-Олдгейт вернулся Жюль Калхоун.
– Раскопал что-нибудь? – поинтересовался Девлин, с облегчением откладывая в сторону древний гримуар.
– Вообще-то, да, – ответил камердинер. – Похоже, сразу после убийства на Ламбет-стрит не особо рвались опрашивать местных жителей.
– Когда взяли под стражу Йейтса.
– Именно. Шастать по округе, задавая всевозможные вопросы, констебли начали только в среду.
– Любопытно, учитывая, что Ли-Джонс на ту пору по-прежнему убежденно настаивал на виновности задержанного.
– И впрямь, милорд. Более того, магистрат самолично беседовал с торговкой из зеленной лавки вчера утром.
– Не сегодня?
– Нет, милорд. Определенно вчера.
– То есть, до гибели Фоя. Интересно, что…
– Хозяин! – разнесся по всему дому голос Тома.
Девлин умолк. Было слышно, как по мраморному полу холла топочут бегущие ноги мальчишки.
– Хозяин! – грум влетел в комнату, тараща глаза и хватая открытым ртом воздух.
– Что такое?
– Рассел Йейтс! Он мертв!
Бывший пират лежал, укрытый простыней, на постели в своем доме на Кавендиш-сквер. Темные, чересчур длинные волосы резко контрастировали с белизной льняной наволочки. Руки Йейтса были сложены на груди, глаза закрыты, а черты лица до того безмятежны, словно он спал. Но Себастьян сразу узнавал смерть, когда видел ее.
Вдова стояла на коленях рядом с кроватью, склонив голову в молитве. Меж ее пальцев скользили бусины четок. Девлин удивленно запнулся на пороге. Он знал, что Кэт воспитывали в католической вере, но почему-то полагал, будто она больше не соблюдает обряды своей религии. Теперь же понял, что ошибался.
Актриса подняла глаза, осенила себя крестным знамением и встала с колен.
Приблизившись, Себастьян заключил ее в объятья, и она без колебаний, дрожа от потребности в утешении, прильнула к нему. На щеках виднелись следы слез, и, когда Кэт склонила голову Девлину на плечо, едва слышное рыдание сотрясло ее тело. Какое-то долгое, застывшее мгновение он просто поддерживал ее. Затем актриса отступила, устанавливая между ними дистанцию.
– Расскажи мне, что случилось, – попросил Себастьян.
Кэт вытерла ладонью мокрую щеку.
– Мы ехали в театр. Йейтс настоял на том, чтобы сопровождать меня. Обычно он этого не делал, но нападение на рынке обеспокоило его. Только мы начали поворачивать возле церкви Святого Джайлза, как из переулка вылетел какой-то старый рыдван и припер нашу карету к церковной ограде. Там были двое мужчин в лакейских ливреях и еще возница, но, судя по их разговору, они не те, кем притворялись. Возница длинной палицей сшиб с козел нашего кучера. У слуги сотрясение, но Гибсон уверяет, что он поправится.
Девлин ощутил глубокую тревогу. Хотя некоторые пустоши вокруг города по-прежнему оставались небезопасными, нападение на карету на улицах Лондона было неслыханным.
Кэт судорожно втянула в себя воздух.
– Один из налетчиков выволок меня из кареты, намереваясь прикончить. Но Йейтс его застрелил. И тогда… – ее голос надломился. Она сглотнула, но все равно смогла заговорить только через какой-то миг. – И тогда второй из бандитов убил его. А потом… случилась престранная вещь. Как только Рассел погиб, они отпустили меня и уехали.
