Он обхватил пальцами ее запястья и нежно прижал их к перине, затем обхватил ее губы медленным и нежным поцелуем, который должен был успокоить их обоих.
Это была Анна. Это была женщина его мечты, предмет его фантазий, женщина, которую он сделает своей женой. Он хотел, чтобы эта ночь длилась, если не вечно, то достаточно долго, чтобы она убедилась, насколько все это для него важно и как сильно он ее хочет. И это не должно происходить в десятиминутной любовной возне поверх стеганого одеяла.
Анна изогнулась под ним, пытаясь высвободить руки.
– Отпусти меня.
– Отпущу. – Он нежно куснул ее за нижнюю губку. – Подожди.
– Но…
– Доверься мне, – прошептал он, зная, что просит ее не о какой-то мелочи. – Прошу тебя.
Когда она, вздохнув, расслабилась под ним, он снова нежно поцеловал ее, потом начал исследовать каждый дюйм ее тела, пробуя и касаясь его, определяя самые чувствительные места, те, от прикосновения к которым она охала или вздрагивала всем телом от опаляющей ее страсти.
Он огладил ладонями ее грудь, и Анна, призывно изогнувшись, задрожала. Он склонился над ней и коснулся кончиком языка упругого соска, и услышал, как она застонала, и почувствовал, как ее пальцы впились ему в плечи.
Медленно, ровно он разжигал огонь страсти, одновременно избавляясь от последней одежды барьеров и ликвидируя последние препоны природной стыдливости, пока не осталось только плотное сплетение тел, а Анна не начала изгибаться под ним от желания.
– Макс…
Его имя, сорвавшееся с ее губ, стало последней гранью. «Вот сейчас», – подумал он, раздвигая ей ноги и поднимая их, чтобы она могла обхватить его бедра. Застонав, он рванулся в ее влажный жар долгим ровным толчком. Горячая волна удовольствия охватила Макса, и он, сдерживая свои движения изо всех сил, вцепился пальцами в льняные простыни.
Это было райское блаженство.
Очевидно, для Анны удовольствие не было столь сильным. Она коротко вскрикнула от боли и замерла, хлопнув ладонью его по щеке. Макс этого не почувствовал, но остро ощутил ее дискомфорт. Черт побери, ему следовало действовать осторожнее.
Отчаянно желая ее успокоить, он попытался найти способ попросить прощения, вновь все исправить.
– Прости. Прости, любимая. Мне следовало…
Он не знал точно, что ему следовало сделать по-другому. Он никогда раньше не имел дело с девственницей.
– Мне следовало тебя предупредить. Сказать тебе, чего ожидать.
Она выдохнула прерывисто и поверхностно, потом погладила его по волосам.
– Все в порядке. Это пройдет.
– Я…
Он бы рассмеялся, если бы способен был смеяться сейчас. Это она утешала его. Потому что, несомненно, она знала, чего ожидать. Она ведь была дочерью миссис Рейберн. Этот опыт был ей внове, и эта часть его была ей неприятна, но ничто в этом не было для нее неожиданным.
Анна отвела прядь волос с его лба.
– Прости, что причинила тебе боль. Я не хотела… Я все испортила?
– Нет, любимая. – Он наклонился и коснулся губами ее чела. – Нет.
– Ты меня поцелуешь? – прошептала она.
– Милая моя, тебе не нужно просить об этом. – Он приблизил губы к ее губам. – Возьми все, что хочешь.
В этот момент Макс готов был предложить ей все, что она захочет, все, о чем она только попросит.
Анна обхватила его лицо ладонями и притянула, так что их губы слились в поцелуе, и Макс вознес коротенькую, но искреннюю молитву, чтобы в конечном итоге она всегда хотела его. Всего. Хорошего и порочного, джентльмена и негодяя.
Видит бог, взамен он хотел ее всю. Но начнет он с этого – с ее пологих мягких линий, ощущения ее тела под собой и восхитительного облегчения оттого, что он почувствовал, как Анна начала расслабляться.
Он начал двигаться с осторожностью, следя за ее реакцией во всех мелочах – задержка дыхания, взмах ресниц, короткий вздох удовольствия. Осмелев, он установил медленный и мягкий ритм и увидел, как румянец желания вновь вернулся на ее щеки.
Когда Макс уверился, что боль прошла и осталось только удовольствие, он закрыл глаза и отдался на милость исступленного ритма. Теперь существовала только Анна, теплая, красивая, невероятная Анна и ее потрясающее тело, отдавшееся страсти и стремящееся к ее пику.
Ее вздохи перешли в короткие вскрики, которые становились все громче. И когда она достигла вершины, Макс лишь еще крепче обнял Анну, уткнулся лицом в ее шею и отдался своему собственному удовольствию.
Анна проснулась в одиночестве, повернувшись лицом к солнечным лучам, проникающим сквозь занавески, и улыбнулась. Макс ушел еще до рассвета, разбудив ее нежным поцелуем в лоб и прошептав что-то на ушко, слов она не расслышала, но была уверена, что они прекрасны. Жаль, что он не мог остаться и вновь прошептать ей эти слова после того, как она окончательно проснулась.
Анна вздохнула, выбралась из постели и, умывшись, начала одеваться, отмечая некоторые незнакомые ощущения. Она как раз закончила убирать волосы, когда ее взгляд упал на кожаную сумочку, которую дала ей мать, лежавшую на туалетном столике. Анна в раздумье теребила в руках ремешок. Она могла сжечь письма прямо сейчас, и, возможно, ей так и следовало поступить хотя бы из уважения к покойной леди Эспли.
Но прежде чем она это сделает… Анна взяла сумочку и вытряхнула ее содержимое на туалетный столик. Ей хотелось знать, что еще может содержаться в этих письмах. Она взяла наугад одно письмо, но не успела его открыть, как раздался стук в дверь.
– Войдите, – отозвалась она, полагая, что это горничная. Но в дверном проеме показался Макс.
– Тебе сначала следует спрашивать, кто там. А если бы это оказался кто-то из гостей?
– Макс, что… – Она торопливо пересекла комнату, схватила его за руку и втащила внутрь, закрыв за собой дверь. – Что ты делаешь? А если кто-то увидит?..
– Если бы кто-то мог увидеть, я бы не стал стучать. – Он обнял ее за талию и привлек к себе. – Иди сюда, – приказал он с улыбкой и тотчас обхватил ее губы коротким, но сладким поцелуем. – Я мечтал об этом с момента моего ухода.
Анна почувствовала, как жар поднимается к ее щекам, и пожалела, что в ее сексуальное образование не попало даже намека на то, что должна женщина говорить джентльмену после того, как все уже произошло.
– Доброе утро, – попробовала она. Это было лучше, чем ничего.
К счастью, Макса это вполне удовлетворило. Его светло-карие глаза светились радостью и любовью.
– Доброе утро. Я подумал… – Он умолк и нахмурился, когда увидел, что она держит в руках, потом заметил беспорядок на туалетном столике. – Ты это читаешь?
– Собиралась. Подумала, что в них может содержаться интересная информация. Может быть, относительно даты моего рождения.
