– Собиралась. Подумала, что в них может содержаться интересная информация. Может быть, относительно даты моего рождения.
Он внимательно посмотрел на нее, когда она упомянула о дне рождения, и морщинки на его лице тотчас разгладились.
– Конечно же. – Он протянул руку, шутливо поманив пальцем. – Дай мне. Я прочитаю их сам.
– Все сразу?
– Нет, для начала штук пять, а потом у меня есть и другие дела.
Анна удивленно округлила глаза и, чтобы не улыбнуться, чуть прикусила губу.
– Мы можем прочитать их вместе. Но не здесь. Если войдет горничная или кто-то из Хаверстонов…
– Тогда в библиотеке. Через пять минут.
Он не дал ей возможности возразить. Быстро поцеловав в губы, отпустил и неторопливо вышел из комнаты.
Анна не дала ему возможности заняться другими делами. Сразу же после его ухода она собрала письма в сумочку, досчитала до тридцати, потом еще до десяти, чтобы не выказать своего нетерпения, и только потом направилась в библиотеку, где Макс уже ждал ее.
Как чудесно!..
Они уселись на противоположных концах кушетки, разложили письма на подушках между собой и начали медленно разбираться в этой стопке. Анна не могла не отметить, как уютно было сидеть напротив Макса, тихо просматривая бумаги, в то время как легкий ветерок трепал занавески на открытом окне. Уютно, пока не задумаешься, что это за документы и почему она вынуждена их просматривать. Тогда становилось немного странно и даже обескураживающе и…
– Тебе двадцать девять.
– Что? – Взгляд Анны метнулся к Максу. Прилив возбуждения заставил ее сердце забиться сильнее. – Ты нашел? Ты уверен?
Он выглядел уверенным и чрезвычайно довольным собой.
– Только твой возраст, но ведь это лишь начало. Послушай это… «Мой дорогой Эспли! С радостным сердцем сообщаю тебе о рождении нашей дочери Анны Райз». Он пробежал письмо глазами до конца страницы, потом посмотрел на Анну извиняющимся взглядом. – Она не упоминает точной даты, к сожалению, но письмо было отправлено несколько недель спустя после моего собственного дня рождения.
– Дай мне. – Анна протянула руку, взяла написанное на нескольких страницах письмо и прочитала относящийся к делу отрывок. – Мне двадцать девять. Потребуется время, чтобы к этому привыкнуть.
– Это не так трудно, говорят, к слуховой трубке привыкаешь довольно быстро.
– Глупец!
– Бываю иногда, если считаю, что от этого ты улыбнешься.
– Нет, – спокойно сказала она. – Не только тогда. – Анна пробегала глазами оставшуюся часть письма, пока он смеялся, перевела взгляд на следующую страницу и, наконец, на последнюю. – Я потеряла больше года жизни. Как странно. Я чувствую, словно… – Она умолкла, когда взгляд остановился на одном из отрывков письма. – Тут дата… Боже мой, это письмо было послано гораздо позже моего рождения.
– Что?
– Тут дата рождения. Настоящая дата, а письмо она написала только несколько недель спустя. – Анна перевернула страницы, проверяя еще раз дату, указанную в начале письма, потом вновь обратилась к содержанию остальной части. Оно не было слишком информативным. – Моя мать извиняется перед маркизом за задержку с письмом, приводит оправдания – недомогание и все такое прочее. Интересно, чего она хотела добиться, выжидая? Я полагаю… – Она вскинула голову, словно ее вдруг осенило. – Боже мой! Я старше тебя!
– Ничего подобного, – возразил Макс, но его голос неожиданно прозвучал подозрительно оправдательно. Он взял у нее письмо и быстро просмотрел его. – Гм. Так оно и есть.
Анна вытянула шею и уставилась на письмо с некоторым изумлением. Через несколько недель ей исполнится тридцать, а ему все еще будет двадцать девять. Как странно.
– Я почти на два месяца старше тебя, – пробормотала она и погрузилась в глубокое молчание, потом заметила, что на лице Макса появилось легкое недовольство. – Тебе это не нравится?
– Я не говорил…
– Ничего, ты привыкнешь. – Она провела языком по зубам и усмехнулась. – Мы найдем для тебя пару коротких штанишек, когда будем искать для меня слуховую трубку.
Он бросил на нее сердитый взгляд.
– Очень умно.
– Я тоже так думаю. – Она улыбнулась, видя, что он сердится. – На самом деле тебя ведь это не волнует, правда?
Ей следовало хорошенько подумать, прежде чем шутить. Ведь она знала, что мужчины могут быть очень ранимыми, даже когда дело касается совершенно безобидных мелочей. Макс хмыкнул, и у Анны создалось впечатление, что он посмеивается над собой.
– Не волнует, милая. Я рад за тебя. Теперь у тебя есть день рождения.
– В самом деле. – Она посмотрела на письмо, испытывая странное удовлетворение. Наконец-то и у нее появился день, который она может с полным правом назвать своим днем рождения. – Мне не терпится рассказать миссис Кулпеппер об этом. – Вообще-то… – Она посмотрела на Макса извиняющимся взглядом. – Ты не будешь возражать?
– Иди и напиши своей приятельнице, – предложил Макс. Он встал и помог ей сложить письма в сумочку. – А я пока займусь своими делами.
Она не стала ждать повторного приглашения. Улыбнувшись, Анна схватила сумочку с доказательствами точной даты рождения и вышла.
У Макса этим утром не было никаких дел, но сослаться на дела было легче, чем признаться, что ему нечем заняться, кроме как ждать, когда Анна покончит со своими делами.
Иначе говоря, он солгал, чтобы не травмировать свое самолюбие.
И теперь он пытался придумать для себя какое-нибудь занятие. Именно поэтому он отправился в кабинет Люсьена, который, к счастью, встретил его фразой: «А я как раз хотел с тобой встретиться».
Очевидно, слух о пикнике дошел до этого кабинета. Довольный этим совпадением, Макс уселся на свое обычное место напротив стола. Он рассеет все недоразумения, дезавуирует все слухи, которые дошли до ушей Люсьена, а к тому времени, когда они закончат, Анна, вероятно, тоже покончит со своими делами.
– Полагаю, дело касается прошедшей ночи? – начал Макс. – Позволь мне…
Люсьен, по-видимому, был не в настроении что-либо позволять. Стукнув кулаком по столу, он холодно сказал:
– Ты вышел с Анной из дома в полночь, причем без моего разрешения. О чем, черт возьми, ты думал?
– Это было гораздо раньше, – ответил Макс, чувствуя некоторое раздражение. – И заметь, я не нуждаюсь в твоем разрешении, равно как и твоя сестра.
– Проклятие! Я надеялся, что твое присутствие здесь облегчит ей переход из твоего мира в мой, а не будет проторять новую дорожку в мир полусвета.
– Я не проторяю ей никакой дорожки. – Только к себе, мысленно исправился Макс. – С нами была целая армия слуг. В этом не было ничего…
– Ей необходимо было сопровождение.
