– Джарби, – неуверенно произнесла мисс Уичвуд, – боюсь… что я тоже подхватила инфлюэнцу.
Джарби быстро обернулась. Мисс Уичвуд сидела на краешке кровати, по-прежнему одетая в ночную рубашку и, хотя дождливая ночь сменилась жарким, солнечным днем, ее била столь крупная дрожь, что у нее стучали зубы. Джарби метнула на свою госпожу один-единственный взгляд, оставила в покое французский муслин и поспешила к ней, приговаривая:
– Боже, за что мне такое наказание! Так я и знала, что этим все кончится! – Схватив мисс Уичвуд за руки, она силой уложила ее обратно в постель. – И вы будете лежать спокойно, мисс Эннис! – грозным тоном заявила она. – Будем надеяться, что у вас всего лишь инфлюэнца.
– О нет, я так не думаю! – едва слышным голосом отозвалась Эннис. – Мне стало плохо еще ночью. Я проснулась от того, что у меня болит все тело, как будто меня избили палкой, а голова буквально раскалывается. Я понадеялась, что все пройдет, если закрою глаза и постараюсь уснуть, но этого не случилось, и я чувствую себя ужасно больной. Ничего не говори ее светлости.
– Вот только не начинайте понапрасну волноваться и суетиться, мисс Эннис, – приказала Джарби и потрогала ей лоб. – Я должна буду сказать ее светлости, что вы неважно себя чувствуете и проведете сегодняшний день в постели, но в комнату к вам я ее не пущу, обещаю.
– И не позволяй мисс Лусилле навещать меня.
– Единственным, кто войдет к вам в комнату, будет доктор, – мрачно провозгласила Джарби, решительным шагом подходя к окну и задергивая занавески. – А теперь лежите спокойно, пока я не вернусь, и не вздумайте волноваться, наивно полагая, что дом развалится на части только из-за того, что вы слегли после всех хлопот и тревог, выпавших на вашу долю. Лежите смирно и набирайтесь сил, потому что ничего страшного с остальными не случится.
Она побрызгала на подушку лавандовой водой, смочила ею носовой платок и бережно вытерла пылающий лоб мисс Уичвуд, заверив ее, что совсем скоро она опять будет, как новенькая, после чего поспешила прочь. Первым же делом она отправила мальчишку-слугу со срочным посланием для доктора Тидмарша, и тот со всех ног припустил вниз по холму, а сама поднялась к леди Уичвуд, которая еще не выходила из своей спальни, дабы уведомить ее о том, что мисс Эннис слегла и что она послала за доктором.
– Я совершенно уверена, что это всего лишь инфлюэнца, миледи, но у нее очень сильный жар, – без обиняков заявила она.
Леди Уичвуд немедленно вскочила на ноги.
– Я сейчас же иду к ней! – заявила она.
– Нет, вы никуда не пойдете, миледи, – отрезала Джарби, вставая в дверях и загораживая ей проход. – Вы ничем не сможете ей помочь, а вам нужно думать о малышке. Мисс Эннис поручила мне позаботиться о том, чтобы ни вы, ни мисс Лусилла не приближались к ней ни на шаг. Она очень беспокоится, что вы вздумаете настоять на своем и заразитесь от нее. Если вы не хотите, в чем я уверена, чтобы у мисс Эннис был нервный обморок, вы сделаете так, как она просит.
– Увы, я должна! – в отчаянии промолвила леди Уичвуд. – Почему, ну почему я не отправила детей домой в тот же день, как заболела мисс Фарлоу? Почему я не уговорила Эннис лечь в постель еще вчера и немедленно не послала за доктором Тидмаршем? Я же видела, что ей нездоровится, но и представить себе не могла, что она заболеет, потому что с ней это случается крайне редко! Но я должна была догадаться. Какая же я глупая!
– Не думаю, миледи, будто что-либо изменилось бы, если бы доктор пришел к ней еще вчера, потому что если она действительно подхватила инфлюэнцу, то ни он, ни кто-либо другой уже все равно не смог бы предотвратить болезнь. Что же касается того, что вы ни о чем не догадывались, то и здесь вам не в чем себя упрекнуть, потому что и я ничего не заподозрила, а ведь – прошу прощения у вашей светлости за свои слова! – никто не знает ее лучше меня. Я видела, что она неважно себя чувствует, но думала, что это все от усталости и перевозбуждения, поскольку ей пришлось ухаживать за мисс Фарлоу помимо всего… – Она спохватилась и закончила предложение явно не так, как намеревалась изначально: – …всего остального.
Они посмотрели друг на друга, и после паузы леди Уичвуд сказала просто:
– Я знаю. – Она отвернулась, чтобы взять с туалетного столика свои кольца, и сказала, надевая их на пальцы: – Передайте ей мои наилучшие пожелания, Джарби, и скажите, чтобы она не беспокоилась насчет дома и мисс Лусиллы. Она знает, что может положиться на меня в том, что все будет идти так, как надо. И еще скажите, что я не стану заходить к ней до тех пор, пока не разрешит доктор Тидмарш.
– Благодарю вас, миледи! Можете не сомневаться – я передам ей все, до последнего словечка. Ей наверняка станет легче, когда она поймет, что может не волноваться хотя бы об этом, – с искренней благодарностью сказала Джарби. Сделав вид, будто поднимает с пола булавку, она задержалась. – Позволю себе заметить, миледи, что, будучи личной горничной мисс Эннис с тех самых пор, как она научилась ходить, я очень надеюсь, что мистер Карлетон сделает иные приготовления относительно мисс Лусиллы. Не то что бы я имела что-либо против нее, напротив, я считаю ее славной и хорошо воспитанной юной леди, но я всегда полагала, что мисс Эннис взвалила на себя слишком большую ответственность, когда удочерила ее, если можно так выразиться. Особенно теперь, когда мисс Эннис больна и в течение следующих нескольких недель должна будет поберечь себя. Полагаю, вам неизвестно, когда мистер Карлетон намерен вернуться в Бат? Или же он уехал отсюда навсегда?
– Нет, – ответила леди Уичвуд. – Боюсь, что не знаю этого, Джарби.
Они более не обменялись ни словом, но прекрасно поняли друг друга.
Доктор Тидмарш, прибывший менее чем через час, оставался у постели мисс Уичвуд гораздо дольше, чем счел необходимым задержаться для осмотра мисс Фарлоу или Тома, и, вновь сойдя вниз, заявил леди Уичвуд, что, хотя у мисс Уичвуд тоже инфлюэнца, на сей раз болезнь протекает очень тяжело. Он обнаружил у нее учащенное сердцебиение и сильный жар и, хотя он не сомневается в том, что лекарство, которое ей прописал, быстро собьет температуру, предупреждает ее светлость, что существует возможность – к сожалению, даже вероятность – того, что днем у мисс Уичвуд может начаться бред.
– Я говорю вам это, миледи, потому что не хочу, чтобы вы встревожились, если разум ее слегка затуманится. Уверяю вас, повода для тревоги нет. Я надеюсь, она уснет, но, если начнет проявлять беспокойство, дайте ей несколько капель лауданума. Или, точнее говоря, пусть это сделает ее служанка, а вы тем временем и дальше придерживайтесь мудрого решения не подходить к ней близко, чтобы не заразиться. Должен добавить, что мысль о том, что вы и мисс Карлетон могли подхватить от нее инфекцию, не дает ей покоя, что очень нежелательно в ее состоянии и, надеюсь, вы это понимаете. Короче говоря, ей нужен полный покой. Чем меньше людей будут входить к ней в комнату, тем лучше для ее состояния, особенно пока у нее такой сильный жар.
